Серьезные люди
Шрифт:
Потом Антон с девушкой рассорился, потом они встретились в Москве, когда Плетневу понадобился настоящий хакер для конкретной помощи при расследовании убийств в японской компании, занимавшейся, кажется, электроникой. Нужен был ас в своем деле, который бы не сидел, как Макс, в темном углу, окруженный высококлассной техникой, а бегал бы, как любой оперативник. Уж для этой цели Макс никак не подходил. А Мила — в самый раз. Но опять у них что-то не сложилось. Расследовали дело, обнаружили убийцу, и на том закончились взаимоотношения.
Все бы чепуха: ссорятся — мирятся, кому ж еще этим и заниматься, как не любовникам? И вот Мила стояла за дверью, протягивая руку к дверному звонку.
— Сейчас, сейчас! — заторопилась Ирина, понимая, что
Пока открывала дверь скользкими от кухонной раковины пальцами, подумала, что получается очень удачно. Ведь если Мила свободна, она может отлично поладить с Васькой, который девушку очень уважает. Она сумеет объяснить этому непоседливому пацаненку, как выражается Шурик, хитрости Интернета и прочих компьютерных «заморочек».
— Здравствуй! Ты даже не представляешь, Милочка, как я рада тебя видеть! Вот Антоша-то обрадуется. Это ж решение всех наших проблем!
Миле было приятно, что ее так встречают, но — проблемы? Это ей вовсе было ни к чему.
Ирина провела ее на кухню, чтоб и обед готовить, и с девушкой «лясы точить». Объяснила. Надо было, разумеется, чтобы Антон сам попросил девушку, а то получится, как в поговорке: «Без меня меня сосватали». Но в принципе Мила была бы не против, если бы…
— Вы можете пожить у нас! — сходу выдвинула решающий, на ее взгляд, аргумент Ирина. — Опять же и школа — через проспект, наискосок. И Антону придется меньше на службе торчать без дела. Сын уже отвыкать стал от родителя. А еще тут такие события разворачиваются, что уму непостижимо! Не далее как вчера Антона арестовали за какую-то мифическую драку в ресторане. И Шурик с коллегой помчались его выручать. Выручили, конечно. Но что-то к Антону так и липнут всякие неприятности, надо бы внести в его существование определенный ритм, порядок, гармонию…
Мила улыбалась: вносить гармонию и ритм — это было в первую очередь дело самой Иры, она преподаватель музыки!
Обрадованная Ирина Генриховна немедленно перезвонила мужу и кратко изложила суть своей беседы с девушкой, у которой еще оставались от отпуска целых две недели. Правда, она хотела слетать в Новороссийск, навестить родителей, но уж ради Антона… Короче, подавай его сюда!
Александр Борисович и стал разыскивать, и сразу наткнулся на непонятное. Но, может, есть что-то такое, о чем ему неизвестно? И он пошел отрывать от работы директора, Всеволода Михайловича Голованова, у которого как раз сидел в кабинете предполагаемый клиент. Чтобы не сильно отвлекать, Турецкий написал на бумажке два слова: «Где Антон?» — и войдя, поздоровавшись с клиентом, сказал:
— Извините, Всеволод Михайлович, нужна ваша резолюция.
Сева взял лист бумаги с двумя словами, подумал, озадаченно посмотрел на Александра Борисовича и ответил:
— В принципе он нам сейчас пришелся бы очень ко двору. Вот, в связи с делом господина… Покровского. А! — вспомнил и написал: «Он, наверное, задержался в 88-м отделении милиции. „Баррикадная“. Звонил начальник, просил подъехать разобраться. Но Антон обещал звонить! Ничего не понимаю». И для солидности, благо клиент ничего не видел за папками материалов, расписался.
— Благодарю, — сказал Турецкий и вышел.
Навстречу, как роскошный чертик из банки, выскочила Алевтина. Глаза ее вспыхнули. Ну точь-в-точь пума вышла на ночную охоту. И такая же гибкая, гладкая, и мордочка хищная, но сытая. В приемной никого не было, и Турецкий мог позволить… нет, пожалуй, ничего особенного, просто прижать к себе и придавить чуток податливую девушку, у которой вмиг расширились глаза и сверкнули зубки. Ух, вопьется сейчас! Охладить ее можно было только одним способом: беглый, словно вороватый, поцелуй и сходу вопрос:
— Ты не в курсе, куда этот наглый Антон пропал?
Аля даже тихонько застонала от напряжения, но служебные обязанности
остановили ее на полдороги.— Сказал, будет к пяти. Михалычу звонили из милиции, я соединяла. Кажется…
— Я знаю, спасибо, дорогая, — с придыханием ответил Турецкий и прошелся губами по ее вмиг покрасневшему ушку.
Ну что делать, такие забавы он еще мог себе позволить. Во внеслужебное время. Правда, всякий раз Алька умоляла его быстро смотаться к какой-то ее подруге, которая обожает ходить в кино на вечерние сеансы, а они кончаются, как известно, очень поздно. И Александр Борисович, случалось, тоже стонал от напряжения, но терпел такие мучительные пытки. Не в том смысле, что повторение — всегда мать учения, а в том, что Альке нельзя было снова давать повод ухватиться «за Сашеньку» своими остренькими коготками. Наслаждение наслаждением, но надо ведь и порядок сохранять. Тем более сейчас, когда, слава богу, наладились наконец нормальные отношения с Иркой. Опять же — и совместная поездка в Париж и Лондон. А такие вояжи сближают, как известно. Да и Ирина стала гораздо мягче, будто какой-то секрет узнала и готовит сюрприз. Так что с Алевтиной, как ни грустно, при—ходится все время откладывать посещение ее подруги. Алька же ненормальная в этом смысле: вцепится — не отпустит. Вот и приходится, как ни двусмысленно это звучит, спускать ее темперамент на тормозах…
— И ты про милицию знаешь? Он оттуда не звонил?
— Нет, — голосом ответственной служащей ответила Алька и сама прижалась к нему, — ну, Сашенька!..
«Если она снова застонет, я не выдержу, — сказал себе Турецкий и ласково погладил щечку девушки. — Никаких соблазнов в ближайший месяц! Мужская честь прежде всего!» Красиво звучало, черт возьми! Но Александру Борисовичу и в голову не пришло произнести сию тираду вслух. Это было бы подобно взрыву маленькой атомной бомбочки. Чуть не случилось как-то… едва не ляпнул вслух, но все равно что-то вырвалось. Ах, как вспыхнула Алька! «Значит, ты от меня отказываешься?! Сманил в ваше проклятое агентство! Там я хоть расследованиями занималась, а здесь бумажки на подпись ношу! И это — та творческая работа, которую ты мне твердо обещал? Лежа у меня на груди?!»
Ох, мама родная, впору от стыда сгореть, но… Алечка, Алька, Алевтина требовала действительно творческого подхода с его стороны. Ну а что творческий процесс откладывался, то это — временно. Она же — умница, она — красавица, и равных ей нет, поэтому она прекрасно понимает… Вот примерно так он и отделывался. Пока. Но старался не оставаться наедине с девушкой, не без основания полагая, что такая «огненная» красавица мгновенно, только свистни, отыщет и способ, и оправдание.
— Скоро, скоро, совсем скоро, — быстро проговорил он. — Вот смотаюсь, вернусь и… съездим, что ли, к подруге, а то я безумно соскучился?
Алевтина расплылась, убрала «коготки». Такого рода обещание ее устраивало. Пусть неважно когда, главное, чтоб он сам не забывал своих обещаний. «Ничего, ничего, дорогой, я тоже — без ума…» И спокойно уже занялась разборкой почты.
— Аленька, глянь, как в восемьдесят восьмое позвонить и как зовут начальника.
— Полковник Квасов, Илья Ильич. Запиши номер…
— Квасов? — пробормотал Турецкий. — Он ни о чем мне не напоминает? — и набрал номер. — Полковник Квасов? Здравствуйте, Илья Ильич. Турецкий вас беспокоит, Александр Борисович. Бывшая Генпрокуратура, а ныне агентство «Глория». Частный сыск.
— Да, знаю… Совсем недавно произносилась ваша фамилия.
— А в каком контексте, если не секрет?
Полковник хмыкнул:
— Не телефонный разговор, но если вы подъедете, скажем, в течение часа, я смог бы и «расколоться», — он засмеялся.
— Считайте, что я уже в пути…
— Вы не напомните мне, Илья Ильич, — Турецкий слегка прищурился, — откуда мне определенно знакомо ваше лицо?
Тот засмеялся.
— Я тоже вспоминал в связи с нечасто встречающейся фамилией, а когда вы вошли, сразу вспомнил.