Серьезные люди

Она сумела сдержать смешок по поводу «просто фили», но внимательно, чуть улыбаясь и словно пробуя его предложение на вкус, облизнула острым кончиком язычка полные подкрашенные губы и изучающе посмотрела на Филиппа.

— И еще: вас не смутит, — едва слышно проговорил Филя, — что я некоторым образом женат? — И с хитрой улыбкой уставился на нее.

— Не-а, — не шевеля губами, одним голосом ответила она и как бы нечаянно немного наклонилась к нему: — Я, пожалуй, соглашусь. — И быстро дописала на счете свой номер телефона.

Затем Лида взяла деньги, — а морепродукты в этом заведении «тянули» на крупную сумму, — и, заученным движением, поклонившись, громко пригласила его заходить снова, всегда рады. Послед—нее, как понял Филипп, она сказала уже от своего имени.

Обычная, казалось бы, формальность, но девушка, как понял Агеев, была жизнью уже научена разбираться в людях. И согласие встретиться с ним он расценил как ее умение разглядеть за невзрачной внешностью нормального, стоящего женского внимания мужика.

На краткий миг перед глазами его встала Дина с ее очаровательными ямочками на щеках, когда она улыбается, и растаяла в воздухе. «Но это же работа, связанная, между прочим, с опасностью, в первую очередь для Лиды, — возразил себе Филя, — а не флирт какой-нибудь…» Хотя в глубине души готов был согласиться, что и флирт тоже. Потому что Дина — это серьезно, ну а Лида? В самом деле, почему не сделать приятное хорошему человечку?

Он небрежно скомкал счет, огляделся, куда бросить, но не нашел места и сунул его в карман. Вот так надо работать. Если кто и увидел, ничего не понял. Он встал, тоже поклонился ей слегка и с улыбкой сытого человека покинул заведение «Султан», которому никак не шло название «ресторан» — по гамбургскому счету. Но деньги здесь наверняка крутятся очень большие, и почему нельзя предположить, что Вартану эта бывшая «стекляшка», немного перестроенная в кавказском стиле, именно для этой цели и нужна? Как штаб, рабочий офис, центр его преступной деятельности? Тогда понятно, почему здесь плохо относятся к русским, которые любят рассиживаться, шуметь, галдеть, — они же хозяину работать мешают!

Ну что ж, значит, завтра надо будет позвонить Лиде и сводить ее в какой-нибудь хороший кабачок вроде «Пушкина» или «Пескарей», а может, даже и в «Узбекистан», в отдельный кабинет, к Рустаму Алиевичу, которого «открыл» для них еще генерал Грязнов, самый первый директор «Глории». И там, за хорошим обедом и легким разговором, как бы между делом, уточнить некоторые детали. Кажется, сегодня нормально получилось, хотя Филипп немного рисковал: все-таки видел его Султанов этот, когда он с Турецким приходил и Щеткиным, но наверняка не обратил внимания на мелкую сошку — шофера генеральского.

А на случай, если бы и узнал, готова отмазка: «А вы же сами приглашали заходить, вот генерал и попросил меня проверить, действительно ли тут вкусно готовят? Скажу: да, — он наверняка заедет как-нибудь пообедать, он любит кавказскую кухню. Да и особое приглашение ценит».

Но никто Филей так и не заинтересовался. А тому «спортсмену» он наверняка был до лампочки. Впрочем, нетрудно проверить… Завтра. Времени еще немного есть.

Глава десятая Погоня

Днем сплошных свиданий назвал сегодняшний день Плетнев. Не успели уехать Турецкий с Гордеевым, а Антон возвратиться в камеру, даже на любопытствующий взгляд Рябого не успел отреагировать, то есть просто подойти к смотрящему, как уже новый контролер загремел ключом и, открыв дверь, провозгласил:

— Плетнев, на выход!

Антон уже откровенно чертыхнулся, подходя к двери.

— Кто там еще?

— Лицом к стене! И молчать! — приказал контролер, закрывая дверь. — Вперед!

И Плетнев вернулся все в ту же комнату для свиданий, разделенную пополам узорчатой железной решеткой. По ту сторону сидел черноголовый молодой человек, глаза у него были слегка навыкате, как у человека, страдающего базедовой болезнью. Но это было не так, у армян видел Антон такие глаза — как большие вишни.

Этот человек обернулся к контролеру с мятым, бабьим лицом, стоявшему у решетки и наблюдавшему, как положено, за порядком, и тот, смущенно потоптавшись, вышел.

«Эва, как он его! — он имел в виду посетителя. — Ну, прямо все у них тут куплено». А молодой человек не был знаком Плетневу, среди тех драчунов его не было, иначе б узнал Антон».

— Вы кто и чего вам надо от меня? — спросил он.

— Небольшой базар будет, — с акцентом ответил посетитель. — Ты звал, вот я пришел.

— Это ты, что ль, Вахтанг? — удивился Антон.

— Нэт! — твердо сказал тот. — Он прислал узнать, что ты знаешь? Говори, — разрешил он важно.

— Скажу, но — в обмен.

— На что хочешь? — равнодушно, как большой хозяин, спросил «посланец».

— Выйти отсюда. У меня сына украли, прислали письмо, что его медленно убивать будут. И девушку, которая за ним присматривала.

— Это — твои дела, мне не нужны подробности.

— А мне нужны, — возразил Антон. — Но вы ж все равно не скажете, кто этот убийца двоих ваших парней? Конечно, нет. Хотя знаете. И вот это уже — ваши дела. Итак, я вам называю, помимо тех двух — братьев Акимовых, которые хором «спели» про Вахтанга, еще троих. Двух готов назвать сразу, а третьего, когда выйду. Вот мои условия.

— Я должен спросить, — посетитель вынул из кармана телефон — Антон еще подумал, что уж этого-то наверняка не «шмонали» на проходной, — и, нажав вызов, заговорил не то по-армянски, не то по-грузински.

Ни слова не понял Плетнев, да и не знал он этих языков. На суахили что-то понимал, в Африке, ну, с сербами кое-как, а другие языки были ему без надобности.

Поговорив, посетитель посмотрел на Плетнева темными глазами навыкате и сказал:

— Называй двоих. Сегодня выйдешь. Так сказали.

— Запишешь? Запомнишь? Савелий Васильевич Долгий и Егор Иванович Круглов. Оба пели соловьями. Находятся, по моим данным, в «Петрах». Меня замочить хотели, а я их повязал. Ну, а над своим начальством я не властен: позвонили — и тех увезли в МУР. Фактически оба раскололись, пальцем их не тронули, ну, постращали малость, но только словами. Гнилые оказались они оба. Про пахана рассказали, который их наладил, ну и который с Вахтангом связан, а фамилию пахана, Рогова этого, мы уж сами узнали. Сегодня его обязательно возьмут, это я твердо говорю. И заставят «запеть». Он-то и замочил братьев, а меня сюда устроил. Следак тут свой у него, по-видимому. Или не у него, а у того, кто постарше и повыше. Я так понимаю, последние дни он тут служит, следак этот… Тоже гнилой…

Плетнев ничем не рисковал, словно бы выдавая тайны следствия. Ему важней всего было сейчас выйти, чтобы включиться в поиск Васьки. Ну, а на выходе — в подарок, так и быть, Копыто, то есть Борис Григорьевич Краснов, сдавший, хотя он сам об этом ни сном, ни духом не ведал, кстати говоря, самого Вахтанга. Вот так решил за него Плетнев. Пусть доказывает, что этого не было, что ничего не говорил, да его и не спрашивали, но только кто ж ему поверит, раз Плетнев уже знает? Братьев-то он сдал сыщику тоже. Будет отказываться, конечно, но это ему не поможет. Что ж, судьба — индейка, а жизнь — копейка, точно сказано, и задолго да нас…