Сёрфер. Вкус холода

– Кому всем?

– Не важно – всем!

– И почему же не вышло? Не сошлись характерами?

– Да не то, чтобы характерами. Она была очень хорошая девушка. Красивая, интересная, и любила меня крепко. А я тогда не умел этого ценить и ещё не нагулялся. Пошёл налево, потом опять. Вёл себя некрасиво с ней. Она долго терпела.

– Вот я сейчас в шоке оттого, что слышу! Впрочем, как и всегда. … Нет – сейчас больше.

– Почему?

– Почему? Ты так красиво начал: влюбился, хотел создать крепкую семью. И дальше – на тебе! Ты вот что думаешь, тебя этот рассказ в моих глазах красит?

– А я и не стремлюсь, чтобы красил. Ты спросила – я ответил.

– Отлично! Только зачем мне информация о твоих походах налево?

Он резво встаёт, смотрит на меня сверху вниз.

– А зачем тебе пустая и ничего не значащая информация вроде «не сошлись характерами»?

Протягивает мне руку.

– Хватит на снегу валяться! Вставай! Поехали дальше.

Я смотрю на него снизу вверх и думаю: «Такой прямой и честный ответ, что это? Сознательное желание подогреть к себе интерес, выставляя себя в отрицательном свете? Мол: «Да – я плохой. Но тебя ведь именно это во мне и притягивает?» Или же невысказанная до конца мысль о том, что тогда не ценил, а сейчас ценю?»

Поднимаюсь с его помощью. Наблюдаю, как он встёгивается в крепления и, не дожидаясь меня, энергично скользит дальше. Его движения похожи на манеру игры в бильярд – уверенные и динамичные.

Какой странный человек! Откровенность на грани фола. Грубость на грани насилия. Чувственность на грани мистики.

***

Остаток трассы мы преодолеваем быстро. Открепившись от досок, решаем немного передохнуть, перед тем как сесть на подъёмник. Снимаем маски. Я решаю всё-таки узнать, чем закончилась неожиданно открывшаяся мне история брака и заодно уточнить произошла ли у него смена ценностей в этом плане и в какую сторону.

– Так значит, твоя бывшая жена в итоге послала тебя подальше, и вы разбежались?

– Не совсем так.

– А как?

– Это допрос? Тебе же не нравится то, что я рассказываю.

– Не нравится, но мне интересно.

Терновский с усмешкой качает головой, но тут же его лицо становится серьёзным.

– Мы попали в автомобильную аварию. Я был за рулём, и мы ругались. Сильно. Очень! Я отвлекся от дороги на пару секунд. … Мне почти ничего, а она сильно пострадала. Потом долго лечилась.

– И ты свалил?

Он вскидывает на меня хмурый взгляд и в нём читается возмущение тем, что я так подумала.

– Нет! Не свалил. Был с ней, пока она полностью не восстановилась. Предлагал начать всё заново, но она сама ушла. Что-то в ней ко мне перегорело. Наверное, к лучшему. Она теперь замужем второй раз, двое детей, вроде счастлива. Но лучше бы той аварии не было!

– Грустная история.

Я снимаю перчатки, дую на замёрзшие пальцы, массирую их.

Чёрт! Опять замёрзли. Уже не первый раз за сегодняшнее катание. И почему у меня постоянно мёрзнут руки, какие бы тёплые перчатки я не одела?

– И что же дальше?

– Дальше?

– Ну, ты до сих пор не нагулялся?

Наблюдая за моими усилиями, он тоже снимает перчатки.

– Так не согреешь, – замечает вместо ответа на мой вопрос.

Не спрашивая разрешения, по-хозяйски берет мои руки в свои большие горячие ладони и принимается их греть, выдыхая тёплый воздух на мои пальцы и ритмично растирая.

– Ответа не будет? – настаиваю я, чувствуя, как по телу проходит приятная дрожь, удивляясь, почему мне совсем не хочется воспротивиться этой заботе.

Кир перестаёт греть мои руки, но не отпускает их. Хмурится.

– Я просто научился ценить хороших интересных женщин. И освобождать их от своего присутствия в долгосрочной перспективе, если не получилось обойти стороной.

Нервно хохотнув, я потрясённо смотрю на него широко отрытыми глазами, и из глубины моего сердца вырывается вымученный возглас.

– Так чего же ты от меня то опять хочешь, чудо ты чудное?

– Я не знаю. … Меня к тебе тянет. Тянет до ломоты в костях! – тихо, с чувством и, словно преодолевая сопротивление внутри своим словам, отвечает он, поднимая на меня неуверенный и просящий взгляд.

Высвобождаю руки и грустно качаю головой.

– Ты говоришь о сексе. Только о сексе.

– Не только. Мне с тобой хорошо. Мне никогда и ни с кем не было так хорошо!

Он смотрит на меня почти с отчаянием, и выглядит сейчас совсем не тем самоуверенным, грубоватым и закрытым красавцем, которым привык быть, а маленьким, недолюбленным в детстве, измученным одиночеством и потерянным мальчиком. Моё сердце сжимается в тугой болезненный комок.

– Где же ты был с этим «так хорошо» три года назад, Кир? Где же ты был?

Я не знаю, что мне делать теперь. Просто не знаю!

Закрываю лицо ладонями, тру виски пальцами. Из внутреннего кармана моей куртки раздаётся мелодия звонка. Достаю телефон. Это Вадим.

– Оленька, как твои дела?

– Уже спустилась, цела, – отвечаю односложно, стараясь чтобы в голосе не было слышно лишних эмоций, но голос дрожит.

– Всё в порядке? – настораживается муж.

– Да. Я просто … замёрзла, – отвечаю рассеянно, с тоской глядя на то, как голубые глаза напротив приобретают жёсткое выражение, а губы сжимаются в напряжённую линию.

– Замёрзла?

– Руки замёрзли.

– Поднимайся, я их тебе согрею! – он смеётся, – Мы уже поднимаемся.

– Мне … – я осекаюсь.

Господи, я чуть было не ляпнула «Мне уже согрели»! Ну что за идиотка!

– Мы тоже собираемся наверх.

– Мы?

– Я Кира встретила по дороге, – поясняю неохотно.

– Понятно, – слышу спустя небольшую паузу с лёгким раздражением в тоне.

– Что понятно?

– Мы будем ждать на смотровой. Не задерживайтесь! – сухо произносит муж и отключается.

С тяжёлым вздохом убираю телефон обратно в карман.

– Контролирует на расстоянии? – саркастически замечает Кир.

– Просто интересуется как мои дела. А тебя не интересует, как дела у Маши? – в тон ему спрашиваю я.

– Нет. Ей моя лицемерная забота ни к чему.

– Лицемерная? Тебе на неё наплевать?

– Ну почему же – не совсем.

– Ты с ней спишь? – всё-таки срывается с моих губ с утра не дающий мне покоя вопрос.

Он наклоняет голову вбок и прищуривается, внимательно вглядываясь в мои глаза.