Сергей Есенин. Казнь после убийства

Опровергнуть воспоминательницу не стоит труда — настолько она завралась (одно появление в семь часов утра Садофьева и Никитина в номере Устинова прямо свидетельствует о беспардонной лжи). Мемуаристка настрочила и много другой чепухи: «По словам Устинова, они после разговора со мной (по телефону. — В. К.) больше ничего не пили. Есенин очень нервничал… И вскоре ушел к себе в комнату. Устинов к нему заглядывал раза два, звал обратно, посидеть с ним. Есенин не пошел. И в третий раз, когда Устинов пошел опять, заглянул к. Сереженьке своему, его уже не было в живых…»

Н. М. Гарина даже не удосужилась прочитать опубликованные заметки на ту же тему «заместителя папы» (так называл себя Устинов в ее семье), полностью опровергающие ее замыслы.

Сумбур Гариной любопытен в другом отношении: симпатизируя Устинову, лучшему другу своей семьи, она характеризует его «настоящим, неизлечимым алкоголиком и изломанным, искалеченным человеком», что недалеко от истины. Но для чего и во имя чего сочинялись предельно фальшивые фантасмагории? Ответ, мы полагаем, один: чтобы, не дай Бог, на ее мужа, Гарина-Гарфильда, не упало подозрение в его хотя бы отдаленной причастности к преступлению.

Глава 7. Он прикрывал убийство поэта

В биографии Есенина имя этого человека мелькает не часто. Приятель поэта, журналист, литератор, критик. Встретились они в Москве в 1918 году; знакомство переросло, по словам есенинского знакомого, «в теплую сдержанную дружбу». Он неоднократно писал о стихах лирика, правда, грубовато и свысока, но это не мешало им сохранять ровные отношения. Поэт, обладавший даром мужской дружбы, звал его Жоржем, в письмах передавал приветы, следил за его творчеством. В самом начале ноября 1925 года Есенин совершил весьма загадочную поездку в Ленинград. Рядом с ним был Жорж. Возвратившись в Москву, поэт в одном из писем упомянул его, видимо, вновь встречался, собутыльничал. В те дни у обоих жизнь складывалась крайне напряженно. Журналист не имел жилья, постоянной работы, перебивался небольшими гонорарами. Неприятности поэта в ту пору еще более тревожны: после сентябрьского шумного скандала в поезде «Баку — Москва» с партчиновником Юрием Левитом и дипкурьером Альфредом Рога. На душе у него было муторно-тоскливо — ведь судебные исполнители могли вытащить и из больничной палаты и доставить по адресу: 3-я Мещанская, 25. Выручил профессор Ганнушкин, земляк Есенина, славший жаждавшим расправы чиновникам отписки витиеватого медицинского свойства (опубликованы). О подлинном самочувствии его «подзащитного» говорят известные лирические строки: «Клен ты мой опавший, клен заледенелый…», «Не гляди на меня с упреком…», «Ты меня не любишь, не жалеешь…» и др. О дальнейшем все знают: последние прощания — вокзал — Ленинград — «Англетер» — четыре беспокойных дня… Утром 28 декабря комендант гостиницы чекист Василий Назаров, если верить официальной версии, каким-то хитрым способом открыл 5-й номер. Предстала жуткая картина: на трубе парового отопления, под потолком, висел труп Есенина. Домоуправ в тот же день кричал литераторам, прибывшим проститься с покойным, что не потерпит самоубийцу в «своем хозяйстве». Писатель Борис Лавренев приподнял коменданта за шиворот и выбросил в коридор.

.. И вновь замаячила фигура Жоржа. Это он, сообщали газеты, перед трагедией опекал Есенина, скрашивал беседами его одинокие вечера, а жена журналиста, Елизавета Алексеевна, уверяет, что в соседе души не чаяла, подкармливала, чайком потчевала, оберегала «буяна» от любого резкого шага.

Жорж — Георгий Феофанович Устинов (1888–1932). Сведения о нем скупы и схематично-казенны. Уроженец глухомани «Бурдуковская дача», что в Смольковской волости Нижегородской губернии, недоучка, матрос-босяк, напоминающий горьковского Челкаша, революционер-подпольщик, участник Гражданской войны, публицист («Правда», «Известия»), беллетрист, мечтавший стать «писателем для женщин», критик, не щадивший идеологической «контры». В его биографии заметны многие умолчания и загадки. Хотелось узнать о нем побольше, но, сколько мы ни бились, внутренняя сущность Жоржа оставалась кем-то тщательно спрятанной. И вот наконец после многих лет поиска человек «открылся». Найденное нами «личное дело» Г. Ф. Устинова [27] позволило не только проследить весь его бурный и зачастую неправедный путь, но и… прояснить тайну гибели Есенина. Однако все по порядку.

27

Российский архив социально-политических документов (РАСПД), Москва, ф. 6, ед. хр. 2465.

У нас в руках контрольно-финансовые отчеты (1925–1926) «Англетера» со списками его жильцов (более 150 человек). Листаем толстенный фолиант, датированный 15 октября 1925 г. [28] Среди квартирантов — чекисты, партийно-советские работники, нэпманы, деятели культуры. Например, артисты театра Вс. Мейерхольда, гастролировавшего в Ленинграде (Эраст Гарин, Владимир Яхонтов, Борис Захава). 25-й номер занимает сотрудник ГПУ Альберт Стромин (Геллер), позже, в 1928 г., следователь по «делу» так называемой Космической Академии наук. Интересная деталь: чекист жил по соседству с 5-м номером, а его занимал, если верить официальной версии, Есенин.

28

ЦГА, ф. 1963, оп. 180, ед. хр. 3031. Контрольно-финансовые отчеты «Англетера» (1925).

В октябрьском перечне постояльцев гостиницы имен Есенина и Устиновых нет и не должно быть, но все-таки появиться они могли, так как список был передан в финансовый сектор 24-го участка Ленинграда с большим запозданием: имеются декабрьские и январские (1926) пометки об отправке некоторым выбывшим жильцам извещений о налоге. Для нашей темы драгоценна приписка в графе — «№ 130». Здесь располагался Евгений Васильевич Кушников (человек с такой фамилией работал в Смольном). Примечание: «Сведений нет: убыл, не дав сведений. По свидетельству домоуправления, арестован». Подобные оговорки в списках «англетеровцев» — не редкость, за исключением, конечно, информации о задержании людей. Как правило, нет данных о постояльце — читай: явный или тайный сотрудник ГПУ. Дерзнем предположить, и Е. В. Кушников из той же «конторы». Заглядываем в справочник «Весь Ленинград — 1926» — целехонек «наш» товарищ, живет по такому-то адресу, «счетовод» — в те годы весьма распространенная «крыша» для бойцов невидимого фронта. Например, причастный к трагедии в «Англетере» чекист Ипполит Цкирия, управляющий домом № 8/23 по проспекту Майорова (здесь в кв. № 21 располагался загадочный «объединенный кооператив охраны»), тоже в свое время числился счетоводом. [29]

29

ЦГА, ф. 3185, on. 1, ед. хр. 1995, л. 40, Проспект Майорова, 8/21, Домоуправ И. П. Цкирия.

Именно в 130-й комнате, если верить официальной версии, проживала чета Устиновых. Этот номер многократно и без особой необходимости упоминался в воспоминаниях о последних днях жизни поэта. До апреля 1925 года здесь проводил досуг Лев Рубинштейн [30] (замечание домоуправления: «Без документов», то есть гэпэушник, и верить его воспоминаниям «На рассвете и на закате» (в них имеются страницы о есенинской трагедии) никак нельзя).

Наши подозрения в том, что Устиновых «прописали» не в рядовом, а в особом номере, подтвердились, когда обнаружилось, что в ревизорских бумагах нигде не значится № 131. Случайный пропуск? Нет! 131-й существовал, о чем свидетельствует чудом сохранившееся «Дело № 20 по инвентаризации гостиницы "Англетер". Начато 15 марта 1926 г.» [31] В описи подробно перечислены обстановка и вещи комнаты № 131, стоимостью 219 руб. 70 коп.

30

ЦГА, ф. 1963, оп. 180, ед. хр. 3049, л. 46 (материалы о сексоте ГПУ Льве Рубинштейне).

31

ЦГА, ф. 3185, on. 1, ед. хр. 2148, л. 39. Данные об инвентаризации пхлиницы «Англетер» на 15 марта 1926 года.

Предлагаем решение загадки: указанные два помещения, очевидно, были смежными и предназначались для особо доверенных лиц, использовавших отель для секретных операций. Потому-то в 130-й и «поселили» чету Устиновых. К слову сказать, в упомянутом инвентаризационном перечне названы все вещи «треклятого 5-го», в котором «обитал» Есенин. [32]

Теперь открываем гроссбух со списком жильцов «Англетера», датированным 14 апреля 1926 года [33] (отчеты составлялись дважды в так называемом бюджетном году). Ожидаем (уже не без скепсиса) встретить нужные нам фамилии. Странный список. Пятый, «есенинский» номер совсем исчез. Ранее, в период октябрьской проверки (1925), в этой комнате отдыхал от своей кооперативной суеты Георгий Крюков (площадь помещения — 7,17 сажени). Небезынтересно было бы знать, в какой день и час Крюкова попросили покинуть гостиницу. Пропущены и другие номера, фигурировавшие в октябре. Испарился 25-й с его хозяином Строминым-Геллером и т. д., но, главное, не помечен 130-й с Устиновыми.

32

ЦГА, Там же, л. 8–9.

33

ЦГА, ф. 1963, оп. 180, ед. хр. 3038 (списки жильцов «Англетера», 1926 года).

Много и сумбурно написано о гостиничных встречах с Есениным. А вот уборщица Варвара Васильева (р. 1906), обслуживавшая 5-й номер (это доказывает знак красным карандашом в одном из списков квартирантов отеля) и проживавшая в 336-м номере, живым поэта не видела. Перед смертью она успела рассказать знакомой, как 27 декабря, поздним вечером, то ли с чердака, то ли из подвального лабиринта какие-то пьяные громилы тащили в 5-ю комнату чье-то мертвое тело. Собеседница В. Васильевой намеревалась поведать об услышанном участникам одной из есенинских конференций в Ленинграде. Женщину посчитали сумасшедшей и прогнали.

Изложенные выше факты не отдалили, а, наоборот, приблизили нас к «явлению Устинова». Странно, но до сих пор есениноведы не заметили, что его никто не видел при прощании с поэтом в 5-м номере гостиницы, в ленинградском Доме писателей, на железнодорожном вокзале при проводах гроба в Москву. Известны воспоминания по этому поводу литераторов Н. Брауна, И. Оксенова, В. Рождественского и других — Устинова они не упоминают. Ситуация более чем неловкая: назвался чуть ли не лучшим другом Есенина, опекал его, якобы сочувствовал ему, а стряслось горе — куда-то исчез!..

Жорж «засветился» во многих эпизодах «англетеровской» истории. Его упорно записывали в свидетели трагического происшествия десятки недоброжелателей поэта. Приведем еще один убедительный и весьма показательный пример: Устинова пыталась реабилитировать в своих «мемуарах» (опубликованы) его близкая знакомая Нина Гарина, хозяйка литературного салона, вдова политического авантюриста, ставшего драматургом, Сергея Гарина-Гарфильда.

Например, «свидетель» — Лазарь Берман, уличенный в 1918 году в сотрудничестве с германской разведкой (по информации архива ФСБ) и тогда же завербованный ЧК. Многие десятилетия его «свидетельства» служили доказательством пребывания поэта в «Англетере». В настоящее время бермановская фальшивка разоблачена.