Серийный бабник

– Вы не должны были даже допускать того, что подобная ситуация имела место!

– Ах, извините, что мы не умеем предвидеть будущее!

– И вообще, – добавила Кира. – Могли бы сами действовать порасторопней.

– Вот именно! Что вы так долго не ехали сюда? Вы же еще с утра поехали в театр, где работал этот приятель Бориса. Кира, как его там зовут, ты не помнишь?

– Режиссер Одров!

– Да! И что же он вам не рассказал, где искать Бориса?

Слепокуров смутился.

– У меня были и другие дела, – заявил он, отводя взгляд. – И потом я сразу же позвонил сюда, в дом Виктора Алексеевича. Но мне сказали, что Бориса тут нет.

– А мы вот не поленились и приехали лично! И узнали, что хотя Бориса в доме его отца действительно нет, зато у Бориса имеется невеста. А вам что же ваш режиссер о ней не рассказал?

Вместо ответа Слепокуров сердито насупился. Видимо, режиссер Одров оказался разговорчивым малым. И про Валькирию в разговоре со Слепокуровым также упомянул. Но вот сам следователь никаких выводов из этого не сделал. И теперь был крайне недоволен собой. И конечно, он не был бы мужчиной, если бы не попытался тут же обвинить в собственных просчетах и ошибках женщин, то есть Киру и Лесю.

– Честное слово, мне кажется, что я поторопился отпустить вас на свободу, – заявил он, исподлобья глядя на подруг. – Вы обе – просто какое-то ходячее несчастье. Так и притягиваете к себе преступников!

– Эй! Эй! Поосторожней! – возмутилась Кира.

– Никто не виноват, что мы с подругой так привлекательны! – не совсем к месту пискнула Леся.

Следователь покачал головой.

– Вообще-то я имел в виду совсем другое. Ладно, отойдите в сторонку и не путайтесь у меня под ногами хотя бы десять минут. – После этого он сосредоточил свое внимание на остальных обитателях дома. Но подруги не сомневались, что в конце концов очередь дойдет и до них. Они уже несколько раз дали показания местным ментам. В том числе и по поводу того, на какой машине с какими номерами увезли Бориса похитители. Но Слепокуров пожелал услышать это еще раз. И своими ушами. А подытожил он исповедь подруг так:

– Лично я не удивлюсь, если окажется, что вы утаили от следствия добрую половину того, что знали! Например, вот вы сообщили, что видели в номере похитителей не все цифры. А я склонен теперь думать, что вы их отлично разглядели!

Это было безусловно оскорбительно. Подруги и оскорбились бы, если бы… если бы в глубине души не сознавали, что Слепокуров прав, сердясь на них.

А вот Виктор Алексеевич неожиданно проявил к девушкам явное расположение. После того, как выяснилось, что они не вруньи, не воровки и уж тем более не проститутки, он окончательно исторг Валькирию из своего сердца. И, наоборот, раскрыл подругам свои почти отцовские объятия.

– Вы должны меня простить! Просто не знаю, что нашло на меня. Вы хотели спасти моего сына. Не ваша вина, что у вас это не получилось.

Рыдающую Валькирию, которая призналась в похищении Бориса и в том, что держала его прикованным в подвале его собственного загородного дома, но только из любви к последнему, увели в заднюю комнату для допроса. А подруг Виктор Алексеевич упросил остаться у него в гостях.

– Куда вы поедете? – твердил он. – Уже глухая ночь. Нет, вы останетесь переночевать тут. И без разговоров! Слушать не хочу ваших возражений. Возможно, что за ночь вам удастся вспомнить еще что-нибудь. А завтра я распоряжусь, чтобы мой шофер лично доставил вас до дома.

И подруги согласились.

– Хотя это самое «что-нибудь» мы отлично могли бы вспомнить и у себя дома, – заявила Леся.

– Что ты такое говоришь! Он совершенно прав, что не хочет нас отпускать! – сладко зевнув, произнесла Кира.

– Почему?

– Уже очень поздно. Менты уехали. И Слепокуров благополучно укатил, даже не пожелав узнать, как мы с тобой будем добираться отсюда в такую темень! Не такси же нам в самом деле вызывать! Вот скажи, сколько у тебя денег осталось? Десять рублей? То-то и оно. И у меня тридцатник с мелочью наберется.

Увы, да. Приходилось признать, что покладистость подруг была вызвана еще и печальным состоянием их финансов. У них банальным образом не было денег, чтобы вызвать такси. А просить немного наличности у Виктора Алексеевича или у его родни им показалось неприличным.

На ночь им выделили одну комнату на двоих. Это была премиленькая спаленка на втором этаже с окнами в сад и стенами, оклеенными обоями в горошек и с кантиком из сплетенных из незабудок букетиков. Для сна в спальне стояла одна узкая кровать с матрасом. И еще диванчик. Кинув жребий, подруги разделили спальные места. Детская кроватка досталась Кире. А неудобный топорщащийся подушками диванчик отошел в нераздельное пользование Леси.

Впрочем, у подруг так слипались глаза, что им казалось, они заснули бы и на голых камнях, подложив в изголовье вместо подушки мешок колкого сена.

– Спокойной ночи, – прошептала Леся и тут же заснула.

А вот к Кире сон не шел. Хоть плачь. Голова кружилась. Ноги гудели. Кожа горела от непривычного обилия свежего воздуха. Девушка встала и закрыла окно. Немедленно стало душно. Встала и открыла его, начало дуть. Снова закрыла – снова стало жарко.

– Что за беда такая?! – простонала Кира, с дикой завистью прислушиваясь к ровному дыханию спящей Леси.

Подруга спала крепко. Ее даже не потревожили ночные миграции Киры от кровати к окну и обратно. Но все же совесть Кира окончательно не потеряла. И потому бодрствовать она отправилась в более подходящее место. К тому же вниз ее гнала не одна только забота о покое подруги. Кире припоминала, что внизу находилось некое сооружение, подозрительно напоминающее собой бар.

Конечно, предполагать, что в обремененном всевозможными болячками организме Виктора Алексеевича способен прижиться бокальчик-другой светлого рома, Кира не решалась. Но, может быть, хотя бы вино у них в доме найдется. Или в огромном кухонном холодильнике завалялась баночка-другая пива. Вообще-то легкие напитки Кира не признавала, считала их делом несерьезным, пустой тратой времени и денег. Но уж ладно! Как говорится, на безрыбье и рак – рыба.

Обычно Кира засыпала без проблем. Но сегодня чувствовала – чтобы заснуть, необходимо хорошенько расслабиться.

– На секс я даже и не рассчитываю, – сосредоточенно пересчитывая в темноте ступеньки, бормотала она себе под нос. – Значит, придется напиться.

В шкафчике, ошибочно принятом Кирой за бар, на самом деле находилась богатая коллекция… минеральной воды и соков.

– Если и в кухне ничего не найдется, схожу к охране, – в полном отчаянии решительно заявила Кира. – Или загляну к этому дяде Мите. Не может быть, чтобы и этот был трезвенником, как его брат. Не похож он на трезвенника.

На столь большие жертвы идти не пришлось. Кира обнаружила в глубине одного из кухонных шкафчиков внушительную батарею винных бутылок. Тут был херес, сухое красное вино, десертное белое и парочка ликеров. А позади всего Кира (ура-ура!) обнаружила подозрительно знакомую плоскую крутобедрую бутылочку. Весьма вместительную, надо сказать.

– «Хеннесси»! – мечтательно прошептала Кира. – Мой милый, любимый, дорогой!

И, прижав к себе бутылку, она влюбленно промурлыкала:

– Да тут хватит, чтобы не один стресс снять!