Серийный убийца - 2
Шрифт:
Направив фонарик на шею Норин, я был крайне удивлен, не обнаружив на ней порезов.
– Фактически, нет. Ее шея кажется нетронутой.
– Ну, тогда могу ли я вас попросить отойти, чтобы я мог взглянуть?
Послав мне дружескую улыбку, он обошел меня и опустился на колени, рядом с телом. Через несколько минут, он поднялся и тяжело вздохнул.
– Не вижу никаких признаков явной травмы, кроме инициалов на ее брюшной полости. Мне придется выполнить полное вскрытие, чтоб определить причину смерти. Но могу сказать, что буквы были вырезаны посмертно, таким образом, он оказал ей небольшую услугу.
В
Прошла минута, прежде чем она, наконец-то, сказала то, что я ожидал услышать от нее в течении всей ночи.
– Он полностью изменил свой метод убийства, Донаван. Можем ли мы быть уверены, что все еще имеем дело с КК? Или это другой мудак, пытающийся привлечь к себе славу человека, за которым мы уже ведем охоту?
Немного обдумав ее вопрос, я все же отбросил мысль о втором убийце.
– Нет, не думаю, что это кто-то другой. Временные рамки были слишком идеальны. Эти была эскалация, основанная на том, что я сказал во время конференции. Если на то пошло, он просто помог мне соотнести убийства проституток с исчезновениями официанток. Нам нужно оставаться в центре общественного внимания, раз уж мы знаем, что он наблюдает.
Эмили кивнула.
– Ага, но если Вероника Лапьер еще жива, не приведет ли наша активность к ее кончине?
Я задумался о бедной девушке, по-прежнему находившейся в руках КК. Если она все еще жива, то, скорее всего, нам не удастся спасти ее вовремя.
– Это предстоит выяснить, агент Чейз. Но это не должно останавливать нас от движения по намеченному пути. Мы становимся ближе к его поимке, и надеюсь, когда все будет сказано и сделано, мы сможем сказать, что мисс Лапьер была последней жертвой этого ублюдка.
Глава 10
Джуд
Я разлил вино и вернулся в гостиную. Вечер представлял собой репетицию идеального семейного счастья, и ничто в этот момент не смогло бы разрушить эту идиллию.
Я подошел к дивану, на котором, свернувшись и смотря телевизор, лежала Зверушка. Когда я уходил за вином, то не заметил, что именно шло по ТВ, но сейчас это был одиннадцати часовой выпуск новостей.
Они рассказывали об официантке, найденной в Вашингтонском парке.
И прямо сейчас на экране красовалось лицо высокомерного червя Донавана Блейка, думающего, что он знает меня. Я остановился и вслушался в интервью с ним; он излагал свою собственную экспертизу и заверял общественность, что органы правопорядка уже встали на след чудовища, совершившего столь ужасный поступок.
Крошечный вздох Зверушки привлек мое внимание, и я взглянул на нее. Ее глаза расширялись по мере просмотра интервью, она была сосредоточена на каждом сказанном слове. Я мог видеть, как шестеренки закрутились в ее голове, когда она сложила вместе два и два, и, обернувшись, взглянула на меня.
–
Что это значит?– спросила она. Казалось, она сжалась на диване.
Быстро подойдя к ней, я поставил бокалы на журнальный столик и сел рядом.
– Это ничего не значит, - сказал я, - возможно, Билли сделал это.
Ей было известно, что я лгу, я видел это в ее взгляде.
– Это была Норин, - сказала она, - не думаю, что Билли вообще знал ее. Я едва ее знала; она работала со мной на параллельной смене. И здесь говорят, что она стала жертвой рук КК.
– Я сомневаюсь, что это то, о чем тебе стоит переживать, - сказал я и улыбнулся.
Ее глаза все еще были полны страха, когда она сказала:
– Они говорят о моем исчезновении, и о том, что я могу находиться у КК. Тебе об этом что-то известно?
Я очень тщательно обдумал свой ответ. И наконец, сказал:
– Ты не пропала, ты прямо здесь. Если бы КК похитил тебя, ты уже была бы мертва, верно?
– Да, - прошептала она, окидывая меня взглядом сверху донизу. Некий животный инстинкт навеивал ей разные мысли, ее интуиция подсказывала, кто я такой.
– Кроме того, если бы КК похитил тебя, то это бы значило, что я и есть он, верно?
– сказал я. Не знаю, почему я подталкивал ее к этому, зачем озвучил ей этот маленький факт.
Думаю, часть меня просто хотела, чтобы она догадалась, мне хотелось, чтобы ей было известно обо мне все, и не смотря на это, чтобы она хотела меня так же, как я ее.
Она всхлипнула и отвернулась. В таком положении она выглядела такой обаятельной и такой знакомой.
Что у меня снова возникло то чувство дежавю, мне почти показалось, что я вспомнил, откуда знаю ее, но это ощущение исчезло так же быстро, как и появилось.
Выпуск новостей продолжался, и на короткий миг на экране появилось ее старое фото. Что-то с родни фото, которое она могла бы выложить на Facebook; она стояла в уборной, подняв камеру и глядя в грязное зеркало, на ее лице было решительное выражение. Как будто она приняла, определенную для нее судьбой, жизнь.
Она резко повернула ко мне свое лицо и поморщилась, от вида собственного фото.
– Я не могу поверить, что это...
– сказала она и посмотрела мне прямо в глаза, изучая меня, пытаясь что-то разглядеть в них.
Опровержение?
Я видел, как осознание ситуации отражалось в ее глазах.
Она знала кто я, что я, и испытывала страх, но на более глубоком, примитивном уровне, ей открылось то, насколько я опасен.
Опасность заставила ее феромоны вскипеть внутри тела.
Я мог учуять ее желание, страх, они смешивались в резком запахе, проникавшем мне под кожу и переключающем рычаг самоконтроля. Этот щелчок произошел в нас обоих. Борьба или бегство, и она избрала бегство.
Она вскочила, и я схватил ее. Мне удалось ухватиться за заднюю часть ее рубашки, и она влетела в журнальный столик, переворачивая его и бокалы с вином на пол.
Они опрокинулись на плотный, белый, пушистый ковер и брызнули, словно пятна крови.
Схватив ее за горло, я потащил Зверушку назад, усаживая на свои колени. Мой член был твердым, как скала, и я пытался усадить ее так, чтобы она его не касалась. Но ее задница все же невольно прижалась к нему, положив конец всякой сдержанности. Все происходящее переводило ситуацию на новый уровень.