Серое братство

— А что еще? — Барсук сполоснул лицо. — В Мадж-Арье у меня остались друзья. Они помогут моим спутникам перебраться в Гужан. А я останусь и поговорю со своим братцем.

— Ты не идешь с нами? — Башар растерянно посмотрел на товарища, потом перевел взгляд на Мастера, словно тот мог разрешить проблему.

— Здесь мой дом. А Пуштар должен ответить за предательство, — сжал зубы Барсук. — Если оставаться честным — я не надеялся дойти. Но это случилось. Небесам было угодно довести меня до дома. А я верю в судьбу. И я дойду до конца. Не ради своего благополучия — ради памяти отца.

— А можно объяснить, что тут вообще происходит? — Мастер утер губы. — А то я не очень-то понял, что затеял Барсук.

— Барсук — правитель Анси, — пояснил Башар. — Его отец перед смертью завещал трон старшему сыну, то есть ему — Барсуку. Но Пуштар организовал заговор против своего брата. Барсук правил всего месяц. Однажды ночью его предупредили о том, что ему грозит смертельная опасность. В заговоре участвовали почти все сановники покойного отца. Против такой силы невозможно устоять. Барсук сбежал.

— Вот как? — усмехнулся Мастер. — Не сладко тебе пришлось! Как же ты умудрялся столько времени скрывать свое прошлое и ни разу не открыть рта! И еще стоически переносил унижения как раб.

— Меня бы сразу удавили, — буркнул Барсук.

— И лез в драку? Тебя могли проткнуть — и прощай трон! — Мастер развел руками. — Не понимаю, хоть убей.… Как твое имя, раджа?

— Прахва.

— Ладно, Прахва, понял. Только есть у меня одна просьба. Разреши уж мне называть тебя тем именем, к которому я привык. Хотя бы до того дня, когда ты подвесишь братца за ноги и сядешь во дворце хозяином.

— Договорились.

— Ну и дела! — Мастер ошалело покрутил головой. — Я воюю бок о бок с двумя высокородными господами-изгоями, но ни разу не увидел, чтобы у тех дрогнула рука и взяло верх малодушие.

— Короли не умеют держать меч или лук в своих руках, ты думаешь? — усмехнулся я.

— Да почему же? — Мастер пожал плечами. — Вот тебя я хорошо знаю. Нам еще долго идти вместе, а вот с Прахвой гораздо сложнее. С одной стороны я не привык бросать тех, с кем пережил ночь в Асуре и поход по пустыне. А с другой — у нас почти нет сил, чтобы вернуть трон Барсуку. Но ведь мертвяки приносят меньше хлопот. Да, старик?

Куангу загадочно улыбнулся, сел на горячий песок, зачерпнул горсть и медленно, сквозь пальцы пропустил золотисто-белую струю. Стал тихо бубнить себе под нос какое-то заклинание, потом резко очертил вокруг себя круг пальцем.

— Заблажил, что ли? — Мастер когда надо умел быть непонятливым.

— Он говорит на анси, — пояснил Барсук.

— Ты понимаешь?

— Это старый диалект, но кое-что можно разобрать. Старик говорит о каком-то венце на голове и лучах, что тянутся от него в разные стороны. А на концах лучей — вещи, без которых венец невозможно одеть, завладеть миром.

Мастер кивнул головой и посмотрел на меня, словно проверяя, понял ли я, о чем речь шла. Я сделал знак, что понял. Куанга говорил о Короне Мира. Непонятным оставалось назначение вещей, идущих вместе с Короной. Хотя нет — Ронгар ведь что-то говорил о семи артефактах. Точнее, сказал о трех. Скажет ли Куанга о недостающих вещах?

— Что за вещи? — поинтересовался мой товарищ, как только маг замолчал.

— Найдешь одну — она укажет на другую. И так образуется бесконечная цепь поиска, укрепляющая дух того, кто захочет удержать в своей руке мир, — ответил старик.

— Н-да, Философ, не видать тебе Короны как своих ушей.

— И хвала богам, — пробормотал я. — Не стремлюсь к величию.

— А напрасно, — оскалился в улыбке Мастер. — Если бы мне выпал такой шанс — я бы расшибся, но вцепился в корону.

— Ладно, — я хлопнул Мастера по плечу. — Дерзай. Я тебе помогу. Что ты предлагаешь делать сейчас? Так и будем торчать здесь?

— Идем в Мадж-Арью как только отдохнем. Ты знаешь, Философ, я что-то перестал загадывать наперед. Проникаюсь духом этого проклятого континента. Здесь никто не думает о будущем.

— Жизнь — ничто, а вера в загробный мир всячески поддерживается жрецами, — кивнул я согласно в ответ. Спроси того же Барсука. Ты думаешь, он рассчитывает на что-то в Мадж-Арье?

— Да с трудом, с трудом. Пошли, наши уже костер развели. Я решил дать передышку людям. Завтра на рассвете и выступим.

У костра уже завязался разговор, довольно горячий и нервный. Башар уверял других:

— Он просто обязан казнить Пуштара, всех его жен, наложниц, родственников и детей. А Барсук не такой. Душа его в разладе с традициями Анси.

— Ладно, к чему эти слюни, — грубовато сказал Мастер, усаживаясь к костру. — Нам нужно знать, остались ли у Барсука верные люди, на которых можно еще рассчитывать. Найти недовольных властью братца, провести необходимую работу по промыванию мозгов населению. А на это требуется время. Поэтому я и спрашиваю тебя, парень: потянешь ли ты такую ношу без верной тебе армии, в окружении соглядатаев и наушников? Мой совет прост как сапог солдата: иди с нами, а уж потом мы сумеем обеспечить тебя сильной армией и кучей шпионов. Философ тебе поможет, если сумеет обуздать одну непокорную лошадку. А на это требуется время. Решай.

Я бросил яростный взгляд на Мастера, вздумавшего кидаться совершенно невыполнимыми обещаниями. Слова о непокорной лошадке как-то проскочили мимо моих ушей.

Мы проснулись рано утром под заунывное пение Куангу. Маг кружился вокруг нас и разбрасывал зерна по сторонам. Лицо его в предрассветный час выглядело грозным; заостренные скулы были обтянуты сухим пергаментом кожи. Мне показалось, что сама смерть пришла проводить нас в опасный и, возможно, последний путь. До цели нашего опасного путешествия оставалось совсем немного, но именно эти последние лиги стали даваться с трудом.

— Возьмите амулеты, — Куангу протянул каждому из нас круглые костяные пластины с причудливым и неразборчивым узором. В середине пластинки была просверлена аккуратная дырочка, сквозь которую пропущена веревка. Я без лишних вопросов надел амулет на шею, а Мастер оскалился:

— Забавно, друг Философ! Я почти всю свою жизнь искоренял магическую ересь и всерьез считал, что поступал правильно. А теперь что я делаю?

— Этот амулет если и не спасет твою непутевую жизнь, то хотя бы предупредит об опасности, — рассердился старик. — В Мадж-Арье во дворце Пуштара живет мой враг Хоранга. Он лижет зад радже, а тот в знак благодарности назначил его главным жрецом. Волшебник он никудышный, но в своей злобе и алчности может вам очень навредить.