Серпантин. Сборник рассказов

Я кашлянул.

Человек подскочил, обернулся, лицо его было белым, как мел, глаза вылезли из орбит.

– Простите, – замялся я, – я… это…

Человек оказался крепким молодым парнем, широкоплечим, высоким. Он схватился за сердце и прислонился спиной к стене, тяжело дыша.

– Извините, я вас напугал, – сказал я.

Парень отнял руку от груди.

– Да уж напугали, да!

Он вытер лоб рукавом.

– Так и помереть можно.

Я не знал, что сказать.

Парень отдышался, посмотрел вопросительно.

Я вспомнил, зачем пришел, и изобразил решительность.

– За то, что напугал – извините! Но что вы себе позволяете, в конце концов?

Парень нахмурился.

– Из-за вас весь район спать не может! Что это вообще такое?

Парень молча смотрел на меня, и мне уже показалось, что сейчас чего доброго придется от него отбиваться, но он вдруг вздохнул и потупился.

– Да понимаю я, понимаю, – сказал он и пнул ногой перфоратор. – Думал, совсем немного придется, а тут вон чего. Начальство лютует, все сроки срываем…

Он снова вздохнул, повел широкими плечами.

– Глупая, конечно, затея, я понимаю. Но раз уж начал…

Я молчал.

Парень вдруг оживился.

– Ну и здорово же вы меня напугали! Я уж думал – все!

И он рассмеялся.

Настала моя очередь хмуриться.

– Вам смешно, а мне приходится вместо того, чтобы спать – по стройкам бегать. Начальство ваше, сроки – это все, конечно, важно, но давайте будем других людей уважать.

Парень перестал улыбаться и развел руками.

– Понимаю, извиняюсь.

Я не был готов к такой быстрой капитуляции и продолжал кипятиться.

– Ну, все-все, – парень примирительно замахал руками, – больше не буду. Еще соберетесь жильцами и устроите тут самосуд.

Он засмеялся.

Мне даже неловко стало.

– Спасибо, – сказал я. – За понимание.

Парень махнул рукой.

– Все, инструмент соберу – и домой.

Он пихнул ногой перфоратор.

– Хотя… Все равно возвращаться. – Он посмотрел на меня. – Вы вниз? Подождите, я свитер натяну, вместе пойдем.

Я кивнул.

Парень подгреб инструменты в угол, унес перфоратор в дальнюю комнату и вышел в растянутом вязаном свитере.

– Готов.

Мы вышли из квартиры в темный подъезд.

– Это вы посреди ночи – да сюда, – причитал он. – Не робкого же вы десятка!

Я даже сам себя зауважал – а ведь не робкого, получается!

На лестнице он выглянул в окно.

– Красотища-то какая!

Я посмотрел через его плечо. Ночь и вправду была красивая – ясная, осенняя, будто стеклянная. Над рекой скользили белые лепестки тумана, сквозь них моргали серебряные блики.

– Красиво, – подтвердил я.

Парень оказался жутким болтуном.

– Думаю здесь квартиру купить, – говорил он. – Чтоб на реку смотрела.

– В этом доме?

– А хоть бы и в этом!

Я пожал плечами.

– Вот у вас окна на реку смотрят?

Я усмехнулся.

– Раньше смотрели. Пока не вот это все, – я обвел рукой лестницу.

Парень крякнул.

Мы перешагнули через разлитую краску.

– Опрокинул кто-то… – сказал парень.

Я промолчал.

– Ну а вообще – как район?

Я пожал плечами.

– Ничего.

– Я вообще всегда о своем доме мечтал, но вот думаю – квартира все-таки удобнее.

– Наверное.

На третьем он снова выглянул в окно.

– Нет, ну какая же красота!

Я согласился.

На втором парень вдруг замер.

– Слушайте, – сказал он, – а, может, того? По маленькой?

Я своим ушам не поверил.

– Нет-нет, спасибо.

Парень вздохнул, спустился на несколько ступеней.

– Ну, а компанию, может, составите? Ненадолго! Так не хочется уходить – река такая.

Он показал на окно.

– Там лавочка есть, за домом, прямо на реку.

Я скривился.

– Знаю я эту лавочку.

Парень ждал ответа. Отчего-то мне стало его жаль.

– Ну, давайте посидим немного. Только пить не буду.

Парень просиял.

– Не будете – не пейте! А я, пожалуй…

Он сбежал по ступеням вниз и нырнул на второй этаж. Потом вынырнул из него с темной бутылкой.

– Вино! – воскликнул он, потрясая бутылкой. – Домашнее! Гостинец от дружка!

– Здорово.

Мы спустились ниже и вышли на крыльцо. Парень втянул воздух ноздрями.

– Какая ночь! А то все сидишь в этой пыли!

Он взъерошил волосы и спрыгнул с крыльца. Я спустился следом, и мы пошли вокруг дома.

Навстречу выбежала откуда-то лохматая собака непонятной расцветки – с ошейником. Узнав моего спутника, она завиляла хвостом и стала ластиться к нему.

– У, подлиза! У, подлиза! Нету у меня для тебя ничего, отстань!

Он потрепал собаку по спине, и та отбежала в сторону.

Мы добрались до забора, парень дернул в сторону широкую доску, за которой открылась мерцающая в лунном свете река.

– Прошу.

Я вылез в образовавшуюся щель, парень юркнул следом.

Перед нами раскинулась ночь. Вниз, к реке, бежала вытоптанная тропинка, по обеим сторонам ее осаждала высокая трава. Постепенно трава мельчала, редела и переходила в песок – узкую полоску пляжа. Берег пузырился – низины и возвышения сменяли друг друга, прячась в стайках покосившихся ив и выгибаясь голыми пятачками. На одном из таких пятачков справа от тропинки стояла грубая неизвестно кем срубленная лавка без спинки.

Лавка стояла таким образом, словно специально предназначалась для созерцания реки – ничто не закрывало обзор, до берега было относительно далеко, вид раскидывался широкий и впечатляющий.

Мы прошуршали по траве и сели. Парень с хлопком выдернул из бутылки пробку, но сразу пить не стал. Долго смотрел на реку, потом вздохнул:

– Надо же, такая красота.

Он поднял бутылку и выпил.

– Точно не будете?

Я покачал головой.

На том берегу моргали огни, тонули в темных кронах крыши. Луна заливала все прозрачным таинственным светом.