Серв-батальон

Кто-то из вас сейчас спросит: зачем нужен искусственный интеллект при живом пилоте и на что «Одиночке» сдался пилот? Правильно?

Ответом ему послужила тишина.

– Вы еще не успели задать себе подобных вопросов, понимаю. Но они неизбежно возникнут, прямо здесь на полигоне во время испытаний.

Фарагней откашлялся и продолжил:

– Скажу вам правду: «Беатрис-4» создана для того, чтобы учиться не только приемам ведения боя, но и другим человеческим качествам. Командование не желает, чтобы война перешла в стадию, когда с обеих сторон друг против друга будут сражаться машины, не имеющие ни капли человеческого. – Он лгал, но ложь во спасение звучала легко, ведь если разобраться он излагал застывшим в строю ребятам правду – свою правду, понятую не вчера, открывшуюся не с резкими словами майора Херпака, правду, выстраданную в глухой тиши бункерных зон, и воплощенную в схемах «Беатрис». Ложь во спасение этих ребят. Если они поверят, не станут отвергать «Одиночку», выпячивая собственное «Я», то выживут, обязательно выживут, ибо возможности боевой связки, где киберсистема дополняет человеческий рассудок, фактически безграничны.

Фарагней говорил легко, хотя понимал, не все поверят и многим не суждено вернуться из боев, но каким бы ни был исход войны, модули искусственного интеллекта сохранят частичку их сознания, души, мыслей…

Потом ему стало тяжело. Тяжело и больно, потому что полуправда на самом деле не спасала их жизни, а лишь оттягивала момент смерти.

Говард понял это, увлекшись перечислением тех множественных угроз, что таит в себе пространство высокотехнологичного боя.

Это ад… – стучалось в сознании. – Зачем я пришел сюда? Чтобы убедить их, что через ад можно пройти? Какой же я дурак…

Однако сказанного уже не вернешь. Скомкав последние фразы, он отошел в сторону, жестом позволив капитану продолжать, но тот лишь махнул рукой: по машинам, считая, что главный конструктор высказался лучше и понятнее, чем смог бы он сам.

Адмирал Купанов не слышал его речи. Он с нетерпением ждал начала боевых испытаний, желая лично оценить действия пилотов, которых ему рекомендовали, как лучших, – пусть не имеющих реального боевого опыта, но лучших по результатам тестирования. Соперничать с ними могли лишь единицы из прошедших суровую школу боев, действительных пилотов серв-машин.

Купанову нужны были не просто асы, а лучшие из лучших. Об одном умалчивал адмирал – о степени риска предстоящего задания, для которого он собирался отобрать сегодня два десятка вчерашних мальчишек.

* * *

Ребята, поднимавшиеся в тот момент по приставным лесенкам, к шлюзам серв-машин, совершенно не думали о войне и смерти.

Вчерашние жители опустевших мегаполисов Земли, в меру бесшабашные, в меру рисковые, не знавшие еще настоящих трудностей, они смотрели на жизнь иначе, чем адмирал или главный конструктор.

Детство и юность для них закончились давно, когда не стало родителей, когда начали пустеть города, и мир показался серым, мрачным, лишенным всякого смысла.

Никто из них не получал похоронок. Считалось, что родители живы, они где-то там, в чернильной бездне космоса, поглотившей почти все население Солнечной системы.

Степень доверия… пространство техногенного боя… – да по фигу им были все сторонние, не очень-то понятные рассуждения, когда прямое нейросенсорное соединение с виртуальной реальностью, имитирующей те самые планеты, за которые возможно сейчас дрались их родители, являлось единственным видом соревновательного драйва, доступного развлечения, убивающего скуку и время.

Что они распинаются в самом-то деле? Если путь к лучшей жизни лежит через рубку серв-машины, кто бы спорил – пожалуйста.

Мысли Саймона были в чем-то созвучны мыслям остальных.

Он пока что не видел существенных отличий костюма виртуальной реальности от боевого скафандра, по крайней мере, ощущения те же, вот только процесс «загрузки» у них тут на полигонах слишком долгий, достало уже ждать.

Он сел в кресло пилот-ложемента, привычно проверил, надежно ли застегнулись замки страховочных ремней (биться лицом о стену кабины виртуальной реальности при имитации резких смен направления движения ему определенно не нравилось) и включил передатчики импланта.

Доброе утро пилот. Все системы функционируют в заданных параметрах. Зона эффективного сканирования чиста.

Голос, возникший в рассудке, явно принадлежал женщине, воображение Саймона даже успело смутно и соблазнительно очертить контуры ее фигуры, прежде чем разум отреагировал машинальной мысленной фразой:

Ты кто? Та самая «Беатрис»?

Да, я система искусственного интеллекта «Беатрис-4». Если ты выскажешь предпочтение, могу изменить тональность голоса. Кстати, имя ты волен придумать сам.

Клево. Вот чего, пожалуй, не хватало в симуляторе серв-машины – электронной подруги.

Я не подруга. Боевой товарищ.

Саймон усмехнулся.

Ты не мужчина, а я не женщина? Где-то он уже слышал похожую фразу. Ну, посмотрим. Конечно вопрос «взаимного доверия», наверное, подразумевает тесную духовную близость…

Я читаю мысли, пилот. Ты можешь ограничить поток воспринимаемых мною данных только восприятием непосредственных команд.

Нет. Нормально и так. Денек сегодня обещает быть жарким…

Температура за бортом – восемнадцать градусов Цельсия.

У, как все запущено… – Подумал Саймон. – Ты, моя «боевая подруга» запомни, – хочешь со мной дружить – учи сленг.

– Я обязательно загружу специализированные словари при первой же возможности. – Ответил мягкий бестелесный голос.

А волосы у нее наверняка рыжие, – подумал Саймон, начиная движение к первой контрольной точке.

Ни он, ни Верхолин, с которым Грин успел сдружиться за последние дни, еще не подозревали, что в эти минуты в их жизни происходит самый главный выбор.

Но делали его не они, а адмирал Купанов.

Глава 2 Планета Юнона. Учебно-информационный центр ВКС Альянса

Им всем дали сутки на отдых, затем в торжественной, даже можно сказать помпезной обстановке, никак не соответствующей трауру, объявленному в связи с кончиной Джона Хаммера, новобранцам присвоили звания лейтенантов.

Утром следующего дня новоиспеченных офицеров, сразу после завтрака попросили пройти в лекторий.

– Перед вами, господа, наш новый козырь в борьбе за планетарную твердь.

Тускло вспыхнул голографический экран, продемонстрировав модель космического корабля.

– Штурмовой носитель нового поколения – «Нибелунг 12МТ». – Сообщила аудиосистема лектория. Модель корабля стала увеличиваться, демонстрируя крупным планом отдельные узлы и агрегаты. – При модификации базовой модели учтен десятилетний опыт боевых действий. – Продолжал пояснять бестелесный голос. – Обратите внимание на двигатели планетарной тяги с изменяемым вектором. В конструкции их крепления использованы вращающиеся ложементы, что позволяет кораблю не только свободно маневрировать в атмосфере, но и задействовать функцию «автозависания» над определенной точкой поверхности. Усиленное вооружение нижней полусферы, в частности две дополнительные ракетные батареи и установки плазмогенераторов обеспечивают предварительную зачистку зон высадки от средств наземной и противокосмической обороны противника. Так же изменены принципы боевого десантирования серв-соединения. Если в прошлом выход серв-машин осуществлялся только с использованием аппарелей, после посадки носителя на планету, то теперь каждая машина помещается в отдельный контейнер с собственным броневым покрытием и системой посадочных двигателей, – то есть отстрел боксов с техникой серв-соединения возможен еще в воздухе, при этом штурмовой носитель продолжает прикрывать огнем десантированное подразделение, что существенно снижает процент потерь.