Серые Ангелы
Шрифт:
Ахмет-бей поверил, что он победитель. Ясное дело, ему это нравилось — считать себя победителем. И как победитель он объяснил уход Кутузова слабостью русских, их большими потерями, недостатком боеприпасов и продовольствия. Но гнаться за «слабым противником» не очень спешил. То ли его предчувствия мучили, то ли действительно обстановочка в эту войну была хреновенькая.
Наконец, таки решившись, он начинает переправу на тот берег.
Наблюдая за переправляющимся через Дунай неприятелем, Кутузов сдерживал своих: «Пусть переправляются. Лишь бы переправилось их на наш берег побольше».
Переправилось сорок тысяч. И начали спешно возводить укреплённый лагерь, чтобы оттуда начать наступление.
На
Но этот расчёт был грубо порушен.
По приказу Кутузова выше по течению в строгой скрытности на правый берег Дуная переправляется отряд генерала Маркова.
Удар русских конников, подкреплённый ударом пехотных каре, ошеломил турок. Им и в голову не могло прийти, что русские могут оказаться у Рущука, в то время как на другом берегу им грозит сам Ахмет-бей. Неприятель в короткое время был разгромлен и бежал. Марков, не теряя времени, расположил напротив лагеря те самые пушки, что он захватил, и начал обстреливать лагерь турок с тыла. Ударила по туркам артиллерия и с фронта. По реке — сверху и снизу по течению — подошли русские корабли и начали в свою очередь обстреливать лагерь турок. Ловушка захлопнулась.
Армия неприятеля была частью уничтожена, частью сдалась в плен. И Турции пришлось просить мира.
Примерно то же самое произошло и здесь, у Моддера. Когда Метуэн бросил в бой последний резерв, с тылу подошли русские части, подкреплённые коммандо буров, направленные им на соединение заблаговременно. И задача у них была именно захват артиллерии.
И вот тут случилось то, что случилось.
Да, расчёт был изначально на внезапность. И на то, что значительная часть войск Котовского-Ганецкого была в форме английских кавалеристов. Ведь, увидев «своих», англичане не будут стрелять до тех пор, пока не станет совсем поздно. Да и идущие на выручку своих батарей английские солдаты также будут изрядно сбиты с толку, увидев против себя, таких же как и они — «англичан». В такой же форме.
Большей частью так и произошло, но… Самодеятельность Котовского, вовремя увидевшего то, что невозможно было не увидеть «проходя мимо», решила исход сражения.
Как обычно, рисуясь, Котовский, в сопровождении других своих офицеров, затормозил быстрый бег своего коня в непосредственной близости от штабной палатки. Осадив коня, он лихо соскочил в поднятую конём пыль и браво прошагал к поджидающим его — Румате Эсторскому, Питеру Кронье и прочим офицерам.
За этим представлением наблюдали и стоящие чуть поодаль бойцы, защищавшие Магерсфонтейнское копьё. И было на что посмотреть — ведь Котовский так и не снял с себя форму английского майора. Да, они уже знали о «хитром манёвре, с переодеванием», но теперь им случилось наблюдать всё воочию.
— Ну, рассказывай, как это у тебя получилось. — выслушав положенный доклад, посмеиваясь, начал Румата. — Ведь изначально я давал указание захватить батарею. И удержать её до подхода подкрепления. А ты как?
— Да вот шёл мимо, — стал слега паясничать Котовский, почуяв, что полковник в отличном настроении и склонен к шуткам. — Как и приказано — к батареям. А тут рядом — штаб и без охраны. Ну, я его и… того! Прихватил. До кучи!
— И никаких проблем не возникло?
— Совсем никаких! — уверенно заявил Котовский.
— Если бы ты знал, какой ты мне план поломал! — уже откровенно ёрничая, начал «предъявлять претензии» Эсторский. — Я их хотел и так побить, и эдак задницу им надрать, и вот ещё так, так и так! А тут пришёл Котовский и всё испортил!
Румата картинно развёл руками.
— Ну
и чё мне теперь делать? — спросил он у своего тёзки уперев руки в боки.— Могу вернуть туда, где взял! — с готовностью подыграл Котовский.
Полковник, рисуясь, изобразил глубокую задумчивость.
— Ладно! Оставь! — наконец царственно «разрешил» он. — Я другой план придумаю. Для другого генерала — Френча. Благо он тут недалеко бегает.
Через секунду, расслабившиеся офицеры покатились со смеху.
Разговор шёл на русском. И так как мало кто его знал из присутствующих представителей других народов, весь смак диалога прошёл мимо. Но общую атмосферу уловили.
— Лондон. Клуб джентльменов
Во всяком элитном клубе найдётся много уголков и отдельных кабинетов, где можно уединиться для приватной деловой беседы. Полковник Келл, уединился же не для деловой беседы, а просто напиться.
Новости идущие сплошным потоком из Южной Африки были одна хуже другой. И в большинстве из них так или иначе были замешаны братья.
Биржи лихорадило. Мыслимо ли: успехи после введения дополнительного контингента войск внезапно сменились катастрофическими реляциями.
Падение Мафекинга после короткого штурма.
Тотальная диверсионная война на железных дорогах, завершившаяся недавно уничтожением двух составов, в одном из которых ехал к месту дислокации войск штаб Метуэна. Штаб почти в полном составе уничтожен, а сам лорд Метуэн ранен.
И всё больше и больше, победы буров и беды англичан связывают с теми самыми.
К чести сказать, даже получив очередное повышение и мягкий намёк «не соваться в…», Келл продолжил твердить, что братьев очень сильно недооценивают.
Особенно ясно это стало после того, как до Англии добрался-таки давно считавшийся погибшим Генри Сесил. С материалами экспедиции в Конго. В верховья реки Эбола.
Да, его немедленно отправили обратно… в Африку. На этот раз в Южную. На войну с бурами. Никак не оценив его «достижения» даже несмотря на то, что Келл попытался его защитить. Как-то неявно сложилось в среде бюрократии, что «если это Сесил отправился в Эболу, то именно он виновен в разразившейся в южных графствах эпидемии».
И ничто не могло уже перешибить этого мнения, хотя у самого Келла на этого странного авантюриста, умудрившегося не только несмотря ни на что выжить, но ещё и дотащить немалый груз бесценных материалов, сложилось в целом благоприятное впечатление. И что там греха таить, даже некоторые планы по его использованию в дальнейшем. Ведь Сесил имел дело с братьями. А братья Эсторские, по всей видимости, чем дальше, тем больше обретают какой-то инфернальный вес в Большой Игре.
Не удивительно, что партнёры-основатели СИС вели сейчас приватную беседу которая непосредственно касалась уже навязшей на зубах темы — крайне неудачно разворачивающейся кампании Англо-бурской войны.
— Как-то наш заочный визави сказал: «Бойтесь своих желаний, они могут сбыться!». И мне сейчас очень не по себе от того, что происходит, Джордж. — выговорил Келл. Под «визави» он имел в виду Румату Эсторского.
— Вы Вернон, хотите сказать, что какие-то наши желания начали сбываться? — хмыкнул Каммингс.
— Не хочу. Уже сказал.
— Объяснитесь. А то как-то туманно…
— А что тут туманного может быть? Мы сейчас большую часть времени кем и чем занимаемся?
— Хм… Англо-бурской войной.