Серые пустоши жизни. Оригинальная БДСМ-версия.

– Так вот, Сианка, если ты не уговоришь его выполнять все, что мы потребуем, то с тобой много чего интересного случится…

Девушка вся сжалась от страха, побелела – она ведь прекрасно помнила, что сотворила Дорхана с ее подругой Анхой во время вчерашней ночевки. Нетвердыми шагами Сианка подошла к привязанному юноше и присела перед ним.

– Прости меня, Риарх… – прошептала она сквозь слезы. – Меня же пригласили на охоту, как я, безродная, не имеющая родственников, могла отказать самой Дорхане?.. Я же не знала, что так будет… А тебе ведь теперь все равно всю жизнь этим заниматься… Не противься, пожалуйста, помоги мне… А то она со мной такое сделает…

И не выдержав, девушка заплакала. Но Риарх не видел ее слез, он плюнул ей в лицо и прохрипел:

– Убирайся, тварь! Ты такая же мерзость, как и все они!

Сианка медленно встала и на дрожащих, подгибающихся от смертельного ужаса ногах, вернулась к Дорхане. Та ощерилась и, схватив девушку, швырнула ее к остальным, приказав:

– Разденьте эту дуру догола и крепко держите. На месте, где бы рыжий ублюдок хорошо мог ее видеть.

Сианка почувствовала, как ее схватило множество рук и начало срывать с нее одежду. Она тихонечко визжала от страха, пока ее подтаскивали ближе к связанному пареньку. Девушку крепко держали, даже ноги развели в стороны, и ее сокровенное бесстыдно пялилось в белый свет. Дорхана вновь присела перед лицом Риарха и достала из ножен под мышкой широкий кинжал, поглаживая его лезвие пальцами.

– А теперь слушай меня, рыжий недоносок, – приторно ласковым голосом почти прошептала она. – Эту безродную девку я заманила, зная, что ты будешь сопротивляться. Я сейчас начну нарезать ее маленькими кусочками, пока ты не будешь готов…

Дочь старейшины встала и, покачивая своими полными бедрами, направилась к девушке, заплакавшей при этом, как раненный зайчонок.

– Заткните дуре рот! – приказала Дорхана, подождала пока выполнят ее приказ, взяла одной рукой девушку за левую грудь и подвела под нее кинжал, став так, чтобы связанному все было прекрасно видно.

Глаза несчастной Сианки, вытаращенные и взывающие неизвестно кого о помощи, залились слезами, она замычала и попыталась дернуться. Кто-то ударил ее по лицу раскрытой пятерней, и она затихла, дрожа крупной дрожью и ожидая страшной боли. Риарх вдруг понял, что девушка его не предавала, что ее действительно обманули и сейчас искалечат из-за него. Он забился в своих путах, но все было тщетно, и из его горла вырвался отчаянный, полузвериный вопль:

– Не-е-е-е-ет!..

– Что нет? – продолжая ухмыляться, с интересом обернулась к нему Дорхана.

– Я сделаю все, что вы хотите! – сквозь слезы прокричал Риарх. – Только не причиняйте зла Сианке! Ведь она же из нашего клана, даже не полукровка!

– Да кто мне что за эту безродную, да еще и без единого родственника, девку скажет? – с насмешкой ответила дочь старейшины. – Мало таких прошлой зимой на мороз повыгоняли? А ты, недоносок, заслужил урок. Я сейчас отрежу этой сучке одну грудь, и если ты будешь плохо работать языком, если хоть одна останется хоть чем-нибудь недовольна или ты не проглотишь хотя бы каплю из того, чем мы тебя скоро угостим, то от твоей подружки будет отрезаться еще кусочек… Смотри, рыжая гнида!

– Нет! – забился вновь в хриплом плаче юноша. – Умоляю тебя, не режь! Не трогай ее! Я клянусь, что сделаю все!..

Но Дорхана не обращала на его слова никакого внимания. Она крикнула кому-то из своих подручных, чтобы раскалили железо для прижигания ран, вновь приподняла нежную грудь девушки и подвела под нее кинжал, с хищным интересом смотря на нее. Затем облизала пересохшие губы, ощерилась и несколько раз провела острейшим лезвием туда-сюда. Глаза Сианки расширились еще больше, она что-то отчаянно замычала из-под кляпа и бессильно забилась в руках держащих ее. Риарх кричал, умолял, пытался вырваться, но ничего не помогало. Дорхана между тем отрезала грудь его любимой наполовину и приподняла ее, с нечеловеческой, скотской какой-то радостью смотря на стекающую по животу несчастной кровь. Она вновь облизнулась, резким движением кинжала отхватила сосок и бросила его себе в рот. Проглотив, дочь старейшины еще раз с удовольствием глянула на связанного юношу и вновь ввела кинжал в рану уже только слабо подергивающейся Сианки. Она неспешно водила ножом, ухмыляясь в лицо урезаемой, и через несколько минут, наконец, в ее руке оказалась отрезанная грудь обманутой девушки. Тут же откуда-то слева выскочил кто-то с зажатой в клещах пластиной раскаленного металла и прижег рану. Сианка выгнула спину в судороге, дернулась и обмякла в руках держащих ее, потеряв сознание.

Дорхана со змеиной улыбкой, держа в одной руке отрезанное, подошла к связанному, хрипящему от отчаяния и боли, пареньку и несколько раз шлепнула его по лицу окровавленным куском мяса, в котором уже с трудом угадывались очертания прекрасной груди его возлюбленной, которую он так любил целовать. Затем она крепко прижала страшную ношу прямо к его рту. Риарх дернулся, пытаясь сбросить с себя это, но дочь старейшины придержала кровавый груз. Затем она снова подняла грудь, выжала из нее на сходящего с ума юношу несколько струек крови и засмеялась.

– Ты, гнида рыжая, должен постоянно чувствовать последствия своего непослушания! – прошипела дочь старейшины, оттянула его пояс и сунула жуткое напоминание ему прямо в штаны.

Риарх взвыл и задергался, ощущая на себе кровь любимой, но ничего сделать не смог, только безнадежно плакал, с ужасом и отвращением смотря, как Дорхана с удовольствием облизала окровавленные пальцы и наклонилась к нему:

– А теперь ты, недоносок, будешь работать языком! И делать все, что тебе скажут, хорошо. Хоть что-либо, хоть какую мелочь сделаешь не так, то я отрежу от твоей суки еще кусок. Понял?

Риарх отчаянно закивал головой, твердо решив принести себя в жертву. Пусть, пусть будет отвратительно, противно, больно, он сделает все! Может быть, хоть этим удастся спасти Сианку, хоть искалеченной, но живой. Он себе он уже не думал, считая себя мертвым – главное было спасти любимую, спасти ценой чего угодно… Ей-то за что такие муки?! Она-то этим сволочам что сделала?! Слезы ярости и отчаяния стекали по щекам связанного.

Злобная тварь, стоящая над ним, вновь наклонилась и прошипела:

– Я вижу, ты уже пить хочешь? А я – отлить! Вот и напою… Открой пасть!

И переступив через его голову, начала садиться. Содрогаясь от отвращения, Риарх широко раскрыл рот, твердя про себя: «Я должен, я должен все вытерпеть, чтобы потом отомстить. Я отомщу!». В это время его губы вновь дотронулись до чего-то влажного и вонючего. «Раздвинь языком!», – услышал он приказ Дорханы и повиновался. «Присосись!», – и теперь он выполнил ее приказ. В его рот тут же хлынула тугая, вонючая, отвратительного горько-соленого вкуса, струя. Но он глотал, глотал, ибо знал, что спасает этим Сианку. Казалось, мерзкая процедура никогда не закончится, но все же она пришла к концу. Увы, это было еще не все, впереди Риарха ждало нечто, значительно худшее – Дорхана сдвинулась вперед, усевшись на его рот задом и начала тужиться. Юноша проглотил и это, задыхаясь от отвратительной вони. А мразь, сидящая на нем, хохотала.

Многое еще пришлось перенести несчастному до вечера, но он покорно выполнял все требования тварей женского пола, спрятав ненависть далеко вглубь. Он знал, что отомстит, если только останется в живых. Отомстит десятикратно, стократно! Уничтожит весь проклятый клан, породивший это чудовище – Дорхану! Думая так, Риарх уже не помнил, что этот клан – его родной.

А когда начало темнеть, дочь старейшины сорвала с него штаны и склонилась над ним с кинжалом в руках. Дикая боль ударила набатом, разрывая все тело на части, но он не закричал! Он даже смог заставить себя презрительно улыбаться – враги не увидят его слабости. Дорхана очень долго мучила его, лишая мужского естества. Когда она оглядывалась на презрительно улыбающегося Риарха, на лице ее отображалась досада, и она снова и снова пытала его. Но юноша терпел, терпел, пока не потерял сознания, и тьма не накрыла его.