Серый кардинал
Шрифт:
Но до того, как этот объект из воды выйдет, много времени может пройти. Кого-нибудь черти на этот берег принесут или еще что-то непредвиденное случится.
Можно в грудь, вот сюда, в ложбинку между рельефных мышц. Нет, в таком случае надо не меньше двух раз стрелять, чтобы уж наверняка. Хрен его знает, где у него сердце.
Надежнее всего в лоб. Вот он, лобешник. Опустим крестик со лба, остановим на подбородке, выдохнем и, не спеша, неглубоко вдыхая, поведем крестик вверх...
Что-то с силой ударило сбоку по винтовке, так, что Орлов едва не выпустил винтовку из рук. Он не мог понять,
Уже начиная поворачивать голову влево, Орлов понимал, что делает это слишком поздно.
Человек в синих джинсах и такой же джинсовой рубашке стоял метрах в пятнадцати от Орлова, невесть когда и невесть как появившись из-за густого ивняка. В руке человек держал пистолет. С глушителем. Вот почему выстрел не был слышен.
— Пушку отбрось вправо, Трофимыч! — приказал человек, и Орлов сразу узнал его.
Почувствовав еще чье-то присутствие, Орлов быстро обернулся. Еще один незнакомец — да нет же, какой там незнакомец! — спускался между деревьев. И у него был пистолет в руке.
Орлов отшвырнул винтовку вправо, совершенно не заботясь теперь о том, что его могут увидеть с того берега. Наоборот, он теперь выпрямился во весь рост.
14
Мудров лежал на спине, а на чреслах его отбивала ламбаду упругими ягодицами коротко стриженная девчушка. Партнерша шлепала задницей, у Мудрова шумела в ушах кровь, поэтому он даже не заметил, как к ритму ахов, вздохов и хлюпов присоединился какой-то посторонний звук.
Внезапно в комнате вспыхнул яркий свет. Девчушка взвизгнула и моментально скатилась с кровати, прихватив с собой покрывало и оставив Мудрова во всей красе — с чахлой впалой грудью, мокрыми жидкими волосами, приоткрытым слюнявым ртом и победно торчащим предметом мужской гордости.
Один из появившихся в комнате троих мужчин поднял большой черный пистолет, по-видимому, только что извлеченный из тайника в квартире, на уровень глаз и хмыкнул:
— Надо же, сволочь старая. Все у него по высшему разряду: если пушка — так «стечкин», если «горячее мясо» — так малолетка. Сколько тебе лет, деточка? — обратился он к девчонке, закутавшейся в покрывало и испуганно жавшейся в угол. — Небось пятнадцать? Говори, не стесняйся!
— Четырнадцать, — пролепетала «деточка», и под ней образовалась небольшая лужица, потому что ей показалось, что усатый мужчина как-то не так направил пистолет, в ее сторону направил.
— Н-да. Что скажешь, Мудров? А впрочем, чего тебе говорить. Сядь пока вот сюда в кресло, — он поднял Мудрова с кровати и защелкнул на запястьях наручники, — а мы и сами все прочтем. Наш «серый кардинал», как белый человек, все доказательства в компьютере хранит. Николаич, сумеешь сыграть на этом инструменте?
— Обижаешь, — хмыкнул Бирюков и сел в углу за столик, на котором стоял компьютер фирмы «Эппл».
Вставив дискету в дисковод и немного поколдовав, он нашел нужную программу, нажал на клавишу, и на экране монитора появился длинный список непонятных обозначений.
— Посмотрим, например, кто у нас тут находится
под номером A100D1.Он нажал еще одну кнопку, и на весь экран развернулось подробное досье на несколько страниц и с присоединенной фотографией.
— Неплохо, нехило, некисло. Рецидивист Пономарев упакован со всеми потрохами. А всего тут таких сколько?
Он поднялся на несколько ступеней и ответил на вопрос:
— Всего здесь таких четыреста тридцать девять... особей.
На второй дискете оказались данные руководителей промышленных предприятий области, тоже, по выражению Бирюкова, «со всеми потрохами» — от характеристики «злоупотребляет алкоголем, лечился в 1983 г.» до пометки «имеет внебрачную дочь Ирину 1957 г. р. от гр-ки Калинович Полины Михайловны, проживающей по улице Праволинейной, д. 32 кв. 70.»
— «Контора» знает все обо всех, — подытожил краткое знакомство с содержанием дискет Клюев. — Думаю, там еще много сюрпризов, в этих заветных «шкатулочках». Эй, малявка, чего ты там прячешься?
«Малявка» уже давно оделась и безо всякого испуга, но с явным интересом заглядывала в дверь комнаты.
— Прелестное созданье, — обратился к ней Ненашев, — ты в школу-то хоть ходишь?
— У нас сейчас каникулы, — ответило прелестное создание.
— Вот, поговори с такой. Раз каникулы, значит, можно и с дедушкой потрахаться. Что же с тобой делать? Дуй-ка ты домой, да гляди, чтобы тебя по дороге еще какой-нибудь дедушка не заловил. Впрочем, ты, наверное, будешь только рада. О темпора, о морэс!
Он довольно долго возился с защелками и кнопками на двери, пока наконец, не открыл ее.
Юная любовница Мудрова скользнула мимо Ненашева и была такова.
— Я же говорю — о темпора, о морэс, — развернул руками Ненашев. — Даже спасибо не сказала. Надо бы ее здесь оставить, да ментов вызвать. Может быть, ее бы даже и наказали, потенциальную носительницу СПИДа. А это что за хреновина? — он с интересом рассматривал какое-то устройство, напоминающее встроенный микрофон. — Последний буду гад, но это какой-то аварийный вызов. Спорим, джентльмены, что этот сладострастник, нажав вот эту кнопочку, вызывает...
И он нажал «кнопочку». Сразу послышался шорох, гул, потом строгий мужской голос произнес:
— Слушаю!
— Да-да, — умильно проворковал Ненашев.
— Владимир Викторович, я слушаю, — сказал все тот же голос.
— А-а, вот в чем дело, — пропел Ненашев. — Слушай, мужик, тут у твоего шефа неприятности. Без штанов он, понимаешь ли, сидит.
— Что?! Кто это говорит?! — взревел голос.
— С шефом хочешь поговорить?
Бирюков подхватил Мудрова под руки, вырвал из кресла и довольно бесцеремонно подтащил к переговорному устройству.
— Владимир Викторович! — надрывался голос.
— Митюков! — приказал в устройство Мудров. — Сиди на месте и не рыпайся. Я в полном порядке, понял?
Надо было отдать ему должное — немногие способны, будучи одетыми только в наручники, приказывать, да еще таким уверенным тоном.
— Эй, Митюков, — опять влез Ненашев, — он вовсе не в порядке. Он жалеет тебя. Какой же ты, к фигам собачьим, телохранитель, если боишься прийти на помощь своему голому шефу.
И он, не дожидаясь ответа, выключил переговорное устройство.