Серый кукловод. Часть 1

— Простите, это вы родственник пациента? — Спросил молодой парень в халате. — Необходимо заполнить карточку пациента…

— Не я родственник… Он.

— Хорошо, спасибо. — Проговорил доктор и пошёл к Саньку, но я его остановил. — Сейчас вы от него ничего не добьётесь, у него шок. Может быть я могу заполнить? Ну или оплатить…

— Не волнуйтесь, сделаете позже. — Пошёл доктор обратно, но потом вернулся. — Извините… Я могу позвать психолога вашему другу, похоже, это острый психологический шок.

— Судя по его взгляду… Если кто-то попытается увести его от этой двери, то сильно об этом пожалеет. Не волнуйтесь, я приглядываю за ним. Лучше скажите, как мне узнать состояние пациента и прогноз врачей.

— Как только что-то будет известно, вам тут же сообщат. И… Независимо от обстоятельств, понаблюдайте за своим другом. Даже если острые симптомы шока со временем уйдут, может остаться тяжелая психологическая травма, и вмешательство психолога будет необходимо.

— 5 лет назад я был на его месте… Точно так же сидел напротив палаты, а он говорил с докторами… Если у него всё сложится так же, как у меня… Ни один психолог не сможет его сделать прежним. Даже если он уберёт симптомы, он не сотрёт память… А наша личность строится именно на воспоминаниях.

— Вы не совсем правы, но сейчас не самое подходящее время для споров. Надеюсь, на этот раз всё будет иначе. — Тихо проговорил доктор, и ушёл, оставив нас с Саньком в пустом коридоре. Не знаю, чем я сейчас могу ему помочь, да и какие слова помогут? Я просто сел рядом, без пустых слов, глупых похлопываний по плечу, и неоправданных обещаний.

Лишь спустя пятнадцать минут к нам вышел доктор, он шёл неуверенно… Словно хочет сказать ту же фразу, что и мне пять лет назад… Пожалуйста… Только не это…

— Мы… Провели обследование… Дважды. — Неуверенно начал доктор. — Это кома. Она вызвана обширными внутренними повреждениями мозга, но необычность данного случая в том, что кома часто сопровождается минимальной активностью мозга… А у пациента, наоборот, наблюдается феноменальная активность коры головного мозга, даже сильнее чем при эпилептическом приступе. В данный момент, нет подобных, задокументированных, прецедентов. Мы даже не уверены, какие препараты ей могут помочь.

— Как… Это? — Проговорил Санёк. — Может быть есть какие-то прогнозы? Подобные болезни? Хоть что-то!?

— Мы… Пытаемся найти подходящие препараты, чтобы ослабить симптомы. Но надо понимать, это нужно делать с осторожностью, иначе пациенту может стать только хуже. Не волнуйтесь, этим уже занялись лучшие специалисты нашей больницы.

— Ясно… — Отчаянно проговорил Санёк, и сел обратно.

— А если предположить, что кору головного мозга пытались искусственно перестроить? — Начал я. — А кома вызвана шоком организма, от слишком интенсивных изменений? И теперь организм пытается аварийно адаптироваться к этим изменениям?

— О чём вы говорите? Как это, искусственно перестроить?

— Ладно, не перестроить, я не так выразился. Может ли такая активность, быть вызвана интенсивной адаптацией мозга из-за травмы?

— Знаете, вам лучше оставить это специалистам, поверьте, мы проверим все варианты. И… — Обратился он к Саньку. — Кома, несомненно, очень опасное состояние организма. Но большинство пациентов самостоятельно приходили в себя, в течение одной недели. И даже после шести месяцев пребывания в коме, как только мы поймём и устраним причину её возникновения, то сможем без труда вывести её из этого состояния. Пожалуйста, не волнуйтесь.

— Да… Спасибо. — Отрешённо ответил Саня.

— Не отчаивайтесь. — Проговорил док, очевидно, вместо прощания. — И если вы уже пришли в себя, заполните карту пациента. Там же вы сможете оформить посещение, мы уже перевезли её в палату.

— Это точно из-за нейронного стимулятора. — Дождавшись, пока док уйдёт, подсел я к Саньку. — Вот, посмотри… — Протянул я стимулятор. — Тут написано, что стимуляция завершена на 100 %. Теперь, неизвестно, что ждать… Подобные тесты даже не проводились на людях, из-за того что это опасно…

Несколько секунд Санёк отрешённо смотрел на стимулятор, потом взял его и кинул в стену. После выходки он поднялся, и торопливо пошёл в сторону приёмной.

— Пойду, заполню документы.

Не уверен, что закинуть стимулятор в стену было лучшее решение, учитывая обстоятельства. Информация о его работе могла помочь Кате… Ну ничего не попишешь.

— Восстановлению точно не подлежит. — Собирая начисто сломанные детали, подумал я.

Как только я сложил все детали в карман, то тут же направился за Саньком. В приёмной его уже не было, поэтому я уточнил, где Катя, и сразу пошёл туда. Я остановился у порога… Саня молча сидел рядом с ней… И казалось, тихо, незаметно, плакал.

Некоторое время я сомневался, зайти, или лучше остаться в коридоре, но потом всё же решил оставить Саню наедине. Как и я, он ненавидит показывать свои слёзы… Не помню, чтобы я вообще хоть раз их видел. Стараясь, не выдавать своё присутствие, я тихо сел в коридоре и начал смотреть последние новости, связанные и исследовательским центром ИНС робототехника.

Найдено 127 подозреваемых, ведутся следственные мероприятия, так, дальше. Зафиксировано 806 случаев самоубийства, и 2345 попыток самоубийства в связи с отсутствием доступа к виртуальной реальности и потери всех данных пользователей, открыты пункты психологической помощи и реабилитации, так же открыта бесплатная горячая линия… Что…? 806 самоубийств!?

Копая эту новость глубже, я понял, что вместе с порчей всего оборудования, был так же безвозвратно удалён весь игровой прогресс пользователей. Да, точно, есть не только обычная виртуальная реальность, но и игровые расширения… Некоторые люди буквально жили в них годами, вкладывали почти всё имущество, а теперь, безвозвратно всё потеряли. В сеть попали данные с диагнозами, у миллиардов людей начались симптомы ломки и диагностируемой депрессии. Психдиспансеры переполнены, у тысяч людей пошатнулось психическое состояние. И это даже дня не прошло…

Дальше, я наткнулся на ряд статей ведущих специалистов в психологии. В целом, всё сводится к одному… Они давно видели эту проблему, понимали, что развивается не только психологическая, но даже физиологическая зависимость, но такое «варварское» решение проблемы, лишь её усугубило. Борьба с зависимостью, особенно такой, по их мнению, должна проходить поэтапно, под строгим индивидуальным контролем специалистов, в противном случае, то что сейчас происходит — «лишь начало».

Без преувеличения, уже со страхом я открыл комментарии к новостям. Кто-то обвинял, что мы убили их сына, кто-то, что разрушили их жизнь… Кто-то даже оставлял предсмертные записки… И таких комментариев были тысячи… Тысячи людей обвиняли нас в убийствах…