Серый пилигрим
Шрифт:
— В Валемире народ закаленный, – ответил Барт, гулко высморкавшись в кусок тряпья, когда-то бывший носовым платком. – Привычный к сырости, к сквознякам.
— Ну да, живете, как на палубе, – пробурчал Серый. – Никогда не любил этот город.
Барт пожал плечами:
— А я больше нигде и не был.
— Оно и видно.
Барт криво усмехнулся и не ответил. Продолжал сидеть, потихоньку разминая закоченевшие пальцы левой ноги, уставившись остановившимся взглядом куда-то сквозь стену.
Пилигрим, кряхтя, спустил ноги на пол, сел на кровати, прислонившись спиной к стене. Запустив обе
В дверь постучали, и на пороге появился хозяин с плетеной корзиной, содержимое которой источало такие ароматы, что у Барта закружилась голова.
— Вот. Решил сам занести. С пылу, с жару.
Барт, не дожидаясь приглашения, выхватил из корзины румяный пирог и впился зубами в восхитительную ароматную мякоть.
— Спасибо, Карл, – кивнул пилигрим.
— Вам что-нибудь еще нужно, господин Леонард?
— Пока нет, не беспокойся. Скорее всего мы и дня у тебя не пробудем – выдвинемся завтра утром.
— Торопитесь?
— Да. Очень срочное дело.
— Понятно, – кивнул гигант. – Погоня?
— Надеюсь, нет. Но возможно.
— Как всегда. А вот и второй тюфяк, – хозяин обернулся и принял бесформенный серый ком и сложенное одеяло из рук того самого мальчишки, что присматривал за лошадьми у коновязи. – Ну, мне пора – народу много внизу. Если что-то понадобится – пришлете мальца.
— Меня зовут Барт, – буркнул Твинклдот.
— Пришлете Барта, – усмехнулся хозяин.
— Спасибо, Карл. Можешь идти.
Гигант, пригнувшись, протиснулся в дверь. В коридоре шуганул зазевавшегося мальчишку, отправив его обратно к коновязи.
Барт снова подошел к окну и, сосредоточенно уминая пирог, наблюдал за суетой торговцев внизу.
— Так вы думаете – они погонятся за нами? – спросил он мага.
Серый, похоже, успел задремать и от вопроса встрепенулся.
— Ну, вообще-то им совсем в другую сторону. Та дорога – это ответвление тракта, ведущее на юго–восток. Идет мимо нескольких рыбацких поселков к Тиелату и дальше вдоль побережья. Ворон контролирует только сам Валемирский тракт, и то только от Валемира до Дрезенборга. Если бы обоз шел с побережья на тракт, то люди Ворона к нему бы еще не прибились.
— А даже если и наоборот! Они же не знают, куда мы повернули на самом тракте – на юг или на север.
Губы пилигрима растянулись в вымученной усмешке:
— А вот здесь я бы не надеялся на везение. Ты, как я посмотрю, отличаешься потрясающей способностью попадать ногами в жир. Так что лучше на всякий случай готовиться к худшему.
Барт насупился, отвернулся к окну.
— Я не хотел вас подводить, дон Леонард, – выдавил он наконец.
— Верю, – кивнул маг. – Но я так и не могу понять, какого рожна ты вообще туда влез.
— А вы бы не влезли? – буркнул юноша. – Если бы на ваших глазах…
Он яростно впился зубами в булку.
Пилигрим задумчиво вздохнул, разглядывая Барта своими колючими глазами. Ответил позже, когда Твинклдоту надоело пялиться на улицу, и он закрыл окно.
— Знаешь, Бартоломью, нам еще какое-то время путешествовать вместе. И мне бы не хотелось, чтобы что-то подобное повторилось.
То, что ты сделал, не просто безрассудно. Это глупо. Самоубийственно, по–идиотски глупо.— Глупо защищать девушку?
— А ты ее защитил? – приподнял бровь Серый.
Барт отвернулся, пряча заблестевшие глаза.
— Ну зачем вы… Я и так…
— Я хочу, чтобы ты понял, Бартоломью. Не знаю уж, кем ты себя возомнил, но ты – всего лишь племянник городского лавочника, которого каким-то демоном занесло на большую дорогу. Здесь тебе не Валемир.
— А будто в Валемире тишь да гладь, да феи с цветка на цветок летают! – огрызнулся Барт. – В портовом районе тоже грабят, бывает, среди бела дня!
— А здесь убивают. Невзирая на время суток. И самое главное – за помощью бежать некуда. Поэтому любая твоя выходка может закончиться очень печально.
— Ну я же не хотел! Если бы не этот хренов огрызок, трактирщик… Я просто…
— Ты просто подставил свою башку под топор бандитов Ворона. И мою заодно. Еще раз спрашиваю – зачем?
Барт опустил голову, так что лица его не было видно. Лишь вихры на затылке торчали, как перья у мокрой птицы.
— Я хотел ее спасти.
— Похвально. И что бы ты потом с ней делал? Увез с собой и в жены взял?
— Нет, конечно!
— А что так? – усмешка Серого получилась злой.
— Издеваетесь?
— Да нет, я все еще хочу, чтобы ты понял. Что бы ты сделал, если бы удалось отбить ее у бандитов?
— Ну… Не знаю.
— А ты подумай на досуге. Только крепко подумай. Оставил бы там?
— Наверное…
— До очередной залетной компании, которая на нее позарится?
Барт молча сопел.
— Не–ет, парень, ты сунулся туда не ради нее. На что она тебе сдалась, эта девчонка, которую ты впервые видел? Ты сделал это ради себя. Героем себя возомнил?
— Я не… – вспыхнул Барт.
— Помолчи! Вот что я скажу – есть вещи, Бартоломью, которые нельзя изменить. Вообще нельзя. Это все равно, что пытаться остановить прилив. С такими приходится просто мириться.
Барт молчал, сгорбившись на стуле и зажав ладони под мышками.
— Хотя… – Серый вдруг хрипло засмеялся. – Хотя кое-кто очень бы удивился, услышав это от меня.
Смех его оборвался сдавленным стоном. Морщась от боли, пилигрим осторожно потрогал бок. Снова принялся за застежки на ремнях.
— Тот кошелек, что я тебе давал… Не потерял еще?
— Вот он, – Барт выудил кошель из-за пазухи, подбросил на ладони. Монеты глухо звякнули внутри.
— Хорошо, – кивнул Серый и отстегнул от пояса еще один. – Вот, возьми еще.
Кошель был узкий и длинный, как чулок, и монеты в нем были уложены аккуратным столбиком. Барт развязал стягивающий горловину шнурок и присвистнул. Внутри тускло блеснуло серебро. Если все монеты в кошельке были того же достоинства, что и верхняя, то сумма была очень приличной.
— Зачем это?
— Там, внизу – рынок. И не смотри, что такой неприглядный. На самом деле может потягаться даже с валемирским. Найти можно все, что угодно, и по очень неплохим ценам. Подбери там себе одежду, оружие… В общем, все, что посчитаешь нужным. Мне найдешь новый плащ. Подлиннее, с капюшоном и желательно теплее, чем сейчас на мне. Зима на носу.