Сержант. Назад в СССР. Книга 4

И вот теперь Джон снова в Пакистане. Джон просто не верил, что Громов рядовой солдат. Возможно, он талантливый офицер ГРУ с заранее спланированной легендой, который только выдает себя за обычного бойца. К счастью, у него уже был приблизительный план, как загнать его в ловушку…

* * *

Виктор Викторович вернулся домой целым и невредимым.

Квартира осталась в точно таком же виде, как и вчера вечером, когда он отправился на встречу с подозрительным Александром. Очевидно, что никто к нему в квартиру не влезал, впрочем, этот момент нужно будет тщательно проверить. На столе оставались остатки еды, грязная посуда и даже недопитая бутылка из-под водки.

И тем не менее, Кикоть понимал, что за ним будут наблюдать, а может даже и слушать. Это нормально, учитывая тот факт, на что он согласился.

Майор не верил самому себе — он допустил то, против чего боролся сам многие годы. Он согласился на предложение Алекса, однако обе стороны внесли некоторые коррективы. Во-первых, ему настоятельно рекомендовали не увольняться и никуда не переводиться. Во-вторых, полное молчание чекиста об их договоре и готовность выполнять поставленные ему задачи. Также майор Кикоть должен был возобновить свою основную работу, чтобы не вызывать недовольство и раздражение начальства. А со своей стороны, майор заявил, что ему для личного пользования, требуется кое-какая информация и независимость в выборе задания. Алекс его выслушал — от майора нужно было только его согласие на сотрудничество. И, так или иначе, он его получил.

Конечно же, родившийся и выросший в СССР майор, просто так Родину предавать не собирался. Он был прожженным сторонником того, что предатель своей страны, это враг. А себя он врагом не считал, потому что его цели были благородными. Идеология и патриотизм на первом месте и не позволяли ему действовать иначе. Алекс это так, мелкая рыбешка, закрывать которую даже не интересно. Куда больше майора интересовали те, что стояли за Алексом, которые отдавали ему указы и задачи. А еще его интересовал сам Громов — если он тоже завербованный, майор это скоро узнает. Пожалуй, только так станет ясно, имеет ли Максим какое-то отношение к иностранным спецслужбам или же нет. Ведь вполне может оказаться и так, что Громов и впрямь самородок для советской армии и вовсе не враг своей стране.

По долгу службы офицер КГБ СССР, майор Кикоть должен был днем и ночью вникать в хитросплетения манипуляций иностранной разведки, пресекать деятельность кротов, докапываться до правды, участвовать в расследовании военных преступлений, искать несоответствия — спектр деятельности достаточно высок. Свою должность он не разглашал, предпочитая оставаться незаметным.

А теперь получалось, что все вверх дном перевернулось — он сам стал кротом. Вернее, как намекнул сам Алекс, не кротом, а двойным агентом. И нашим и вашим, что-то вроде того. И, конечно же, у майора было свое видение на то, как именно он будет работать на врага. Плясать под чужую дудку он не собирался, лишь сделать вид. Но пока ничего из этого не обсуждалось, требовалось только его согласие. Иначе — смерть.

Выбор был очевиден.

Когда Кикоть навел порядок в квартире, обратил внимание, что ему звонили несколько раз. Телефон у него был импортный, подаренный друзьями из Москвы, но без определителя номера. Тем не менее, он понял, что его искали и очень настойчиво.

Одевшись, он отправился на службу. Хотел кое-что проверить.

Решил не пользоваться личным транспортом, поехал на общественном. А уже у входа в само здание местного управления КГБ, он вдруг столкнулся с тем самым офицером, которым его так бесцеремонно заменили.

— Товарищ майор! Здравия желаю! — ехидно ухмыльнулся молодой капитан, тот самый сынок высокопоставленного генерала. — Как служба? Как новые дела?

— Нормально! — процедил Виктор, борясь с желанием не засадить ему в морду. — Не жалуюсь. Хоть отдохну немного, а то надоело быть лучшим. Как говорится, дорогу молодым! Если, конечно, хватка не подведет…

При этих словах улыбку сдуло с лица капитана. Видно было, что он хотел побольнее задеть майора, да не получилось.

— Ясно! — недовольно отозвался тот, чуть сконфузившись. — Кстати, мне вчера вечером названивал какой-то офицер по фамилии Игнатенко, говорил, что для вас есть очень важная информация.

— Может быть, Игнатьев? — поднял бровь Кикоть.

— Не знаю, — не стал спорить капитан. — Мне, в общем-то, все равно. Виктор Викторович, ваш кабинет, теперь мой. То же самое касается и должности и служебного телефона. Объясните вашему знакомому, что вы там больше не работаете… Не хочу, чтобы мне звонили все, кому ни лень!

— Обязательно! — кивнул майор и потеряв интерес к капитану, двинулся ко входу в здание…

* * *

Скрутить бородатого торговца не составило никакого труда. Он даже ничего не понял, когда к нему навстречу непонятно откуда выдвинулись трое мужчин со скрытыми лицами и с оружием в руках. А когда понял, то сопротивляться уже не стал. Растерянно опустил свою «Мосинку» на камни, поднял руки вверх.

Ослы тоже остановились. Этих чем-то удивить было сложно.

Торговец сильно перепугался, когда понял, что под традиционными одеждами скрываются советские солдаты. Ему сразу же дали понять, что зла ему никто не желает и бояться ему нечего.

Несколько минут разговора и Урду убедил его ответить на все наши вопросы. Благо, навыки общения практически всех на здешних наречиях и диалектах прапорщик Иванов знал лучше всех нас, вместе взятых. Поэтому общий язык был найден быстро.

— В общем так… Его зовут Абдул, он торговец из Карат Чана! — спустя несколько минут, доложил Урду. — Так называется тот кишлак, что раскинул у подножия той сопки. Везет зерно на продажу, какие-то тряпки. Сам он из Афгана, ходит туда-сюда, продает то, что можно выгодно продать. Не думаю, что он имеет какое-то отношение к оппозиции, скорее придерживается позиции правительственных войск.

— Неважно. Спроси его, сколько человек в этом кишлаке и что за крепость размещается среди тех руин! — велел Кэп.

Снова короткий диалог, который я понимал лишь частично.

— Говорит, в самом кишлаке около ста пятидесяти человек, — ответил Иванов. — Все торговцы, крестьяне или местные жители из ближайших кишлаков. Солдат там нет, женщин тоже. А что касается крепости… Он говорит, что это никакая не крепость, а просто лагерь за обломками старых каменных стен. Но чем именно там занимаются, не знает. Говорит, туда иногда приезжают машины, что-то привозят и увозят. А еще там много оружия. И он видел большую машину с американским флагом.

Мы переглянулись. Это не удивительно, вот только советское командование такие моменты не сильно интересовали, так как опасались эскалации.

— Это уже кое-что. Значит, американцы там точно есть, а может и не только они. Вдруг, те самые покупатели, которым нужен «Закат»?

— Урду, спроси, известно ли ему что-то про вчерашнее нападение душманов на колонну советской военной техники и о тех, кто мог это сделать.

Минута разговора.

— Так… Ну, про само нападение он ничего не знает. Но говорит, что в этих местах есть некий Теймураз, который собрал под собой около шести десятков вооруженных моджахедов и отсюда совершает набеги в Афганистан, нападая на советские блокпосты, солдат и технику. Он никому не подчиняется и вроде как даже сам решает, где и на кого нападать и с кем дела вести. Абдул видел его людей с американцами у лагеря. Но больше он ничего не знает и очень боится, что его поймают и накажут. Просит его отпустить.

— Оп-па! А вот это уже интереснее! — слегка оживился Игнатьев, услышав про американцев. — Ладно, спроси про Ахмеда и где его можно найти.

Урду перевел.

— Порядок. Он видел нашего связного и знает, где находится его дом в Карат Чане. Но идти туда нам нельзя.

— Это еще почему? — спросил Шут. — Он что, нам не разрешает?

Снова вопрос был переадресован торговцу.

— Не в этом дело. В лагере боятся, что сюда могут просочиться наши разведчики, а потому кишлак под наблюдением, крестьяне все докладывают моджахедам. Здесь все друг друга знают. Новые люди с оружием будут выглядеть подозрительно. На одного или двух еще ладно, внимания не обратят, но целая группа сразу же привлечет внимание. Если весь кишлак на уши встанет, наша задача будет сорвана.