Сессия в условиях Талига

После лекции по истории мы все разделились. Отпущенное нам свободное время не должно пропадать просто так, поэтому было решено грабить Арамону. Паоло с довольным видом сообщил, что он в послеобеденное время спит едва ли не до вечера. Отлично! Под моим чутким руководством мы по очереди и на цыпочках крались к его комнатам. Удача, видимо, пребывала на нашей стороне – удалось не напороться по дороге на слуг.

Всего малолетних преступников в нашем обличье трое – я, Паоло и Эстебан. Остальные решили не рисковать и пошли к себе, но Арно все-таки затаился в коридоре, вроде как на шухере. Оставлять его было самым безопасным действием.

– Не бойтесь, – сказал он задорно, глядя на нас веселыми черными глазами. – Арамона побоится выгнать младшего брата двух генералов. Так что – смело идите.

Вслушиваясь в громкий храп Арамоны, что развалился под одеялом, мы осторожно и бесшумно прокрались к его столу. Где-то здесь должно храниться вино и напиток, про который рассказывал Паоло. Тинта называется. Что-то типа домашнего вина, что ли? Хотя, неважно, я не собираюсь здесь спиваться. Но где же чертова бутылка? Эстебан, зараза, так подробно рассказал мне про вино со зловещим названием “Черная кровь”, так заманчиво описал вкус и послевкусие, что так и хотелось попробовать.

– Только тинта, – расстроился Паоло, доставая бутылку с янтарной жидкостью из личной заначки капитана Арамоны.

Наверное, неплохое вино! Ну ладно. Я буду мало пить.

– А теперь – делаем ноги! – прошептал я чуть слышно, напоследок окидывая мечтательным взглядом комнату Арамоны. Вот же повезло человеку!

Крадясь обратно, мы успешно добрались до выхода. Паоло бесшумно скользнул в другую комнату, однако сумел нас наскоро догнать, прижимая к груди бумажный сверток. Я держал драгоценную бутылку. И вот удача – снова нам повезло избежать столкновения с вездесущими слугами.

– Наконец-то! – навстречу к нам радостно бросился Арно. – Куда теперь все это спрячем? Паоло, а что у тебя там? – он застенчиво кивнул на сверток.

– Закуска. Нам пьянеть до поросячьего визга нельзя.

– Я бы попросил… – даже если моя душа чужда телу, то теперь нужно охранять все, что этому телу принадлежало. В том числе и защищать гербового зверя.

– Извините, унар Ричард. Пойдемте в комнату Эстебана – туда точно никто не придет.

Так мы и поступили. Тинта прекрасно ударила в голову, когда мы сидели на кровати и пили, передавая ее по очереди друг другу. Как гопники в подъезде, честное слово! Но что поделать, если нет стаканов? А сам напиток мне не слишком и понравился: только холодная горечь во рту и жжение в глотке. Так что после двух глотков я закусил принесенным Паоло пирогом и предпочел удалиться. Может быть, к вечерней молитве успею протрезветь.

По дороге я снова не встретил ни единого слуги – редкое везение. И, стоило прикрыть за собой дверь комнаты, как меня поприветствовала писком серая крыса.

– П-привет… – пробубнил я, прежде чем свалиться на кровать. На минуту мне показалась, что животное взирает на меня с укоризной.

====== Глава 8. Как умело страдать ерундой ======

— Давайте быстрее! Карл, куда ты так топаешь? Тише!

— Унар Ричард, ты сам орешь громче всех.

— Мне можно, я Повелитель.

Именно с таких возгласов и началось массово-развлекательное мероприятие «нарисуй Свину пятачок и уши». Все тем же составом, только теперь Арно был с нами, а Карл увязался следом, мы разрисовывали портрет Арамоны, висевший в фехтовальном зале. И опять не попались по дороге слугам, вот же везение! Конечно, слуги бы очень удивились, встретив унаров с красками и кистями. Но на такой случай между нами было договорено, что менторы дали нам задание заняться «художествами на холсте». Слуги с менторами, насколько мне известно, не контактируют, поэтому возможно, удастся улизнуть.

На холсте — и действительно. Паоло опасливо оглянулся, желая предостеречь нас в случае опасности. Хотя, даже если кто-нибудь пойдет мимо них, спастись вряд ли удастся. Даже негде спрятаться. Но, о чудо, удача опять была с нами! Я даже умудрился не запачкаться красками. Правда, слегка дрогнула рука и правое ухо вышло кривовато, но это так, мелочи. Улыбнувшись, я дорисовал симпатичный пятачок. Чистое искусство!

— Вот. А теперь надо делать ноги.

— Странное выражение, — хмыкнул Эстебан.

Ой блин! Меньше надо языком трепать — того и гляди слэнгом двадцать первого века общаться начну. Так, возьмем на заметку: меньше трепать и больше думать головой. Пригодится. Особенно последнее. Прерывисто вздохнув, я убрал в футляр запачканные кисти и направился обратно. Сообщники — за мной, все, кроме Эстебана. Ему во всем первенство подавай. Ну да ладно, я же не претендую. Хотя после того, как украли тинту, я заслужил авторитет среди унаров. Лишь бы не сдал Валентин какой-нибудь! Хотя, он вроде и не в курсе. Предаваясь этим сладостным мыслям, я продолжал идти вперед. И тут вышел грандиозный облом секретности — навстречу нам неторопливо шел мэтр Шабли.

— Здравствуйте, — я с уважением кивнул, надеясь его отвлечь. — А мы вас искали. Расскажите, пожалуйста, про Ринальди Ракана.

— Зачем? — ментор малость офигел.

— Очень интересно, — продолжал я нести околесицу, — а в Надоре книг про это совсем не было. Расскажите, пожалуйста.

Эстебан рядом со мной громко фыркнул и я пихнул его локтем в бок: не любо — не слушай, а врать не мешай.

— Расскажу, — ментор подозрительно посмотрел на футляр в моих руках. — Зачем вам кисти, унар Ричард?

— Мы рисовали на холсте в комнате Эстебана.

— А, понятно. Увы, я в художестве ничего не понимаю, поэтому не смогу оценить ваш труд.

Вот же… Догадался что ли? Но вроде сделал вид, что не заметил, что мы идем не из комнат, а из фехтовального зала.

— Но я скажу ментору по истории искусства о том, как вы увлекаетесь художеством, — пообещал он нам вслед.

Как тут сдержать нервное хихиканье? Я молча разглядывал футляр и тупо улыбался, пока Эстебан кипел от праведного возмущения. Просто едва ли не булькал, как нагретая вода в чайнике. Остальные продолжали молчать — никто не знал, как скрасить неловкую ситуацию. Я и подавно. А Эстебан шел рядом и бубнил, потому что громко говорить нельзя, что этого так не оставит и что я вспомню этот день. Ведь к нему, стремящемуся в первое место выпуска, если что, придут с обыском в комнату!

Да. Ошибка с моей стороны была прямо-таки огромной. Почему я не назвал Арно — он бы не возмущался и не угрожал мне. Ну ладно… Дело прошло хорошо, несмотря на то, что на душе остался неприятный осадок. А нам было, над чем поразмыслить. Например над тем, кто же бросил вчера лиловую перчатку в капитанский суп? Это точно не наших рук дело. Можно сказать, что именно этим поступком мы и вдохновились для сегодняшней выходки. У лиловой перчатки было шесть пальцев. На ней было вышито подобие герба, где среди скрещенных копий и сосновых ветвей красовалось блюдо с лежащей на нем свиньей, в пузе которой был воткнут обеденный нож, а вокруг шла надпись, повествующая, что владельцем сего герба является благородный и голодный Суза-Муза-Лаперуза.

В тот же день всех нас согнали в фехтовальный зал. Этого следовало ожидать, потому что Арамона не оставил бы сию гадость незамеченной. Но, что самое страшное, он не орал, а молчал. Ходил вдоль построенного ряда и пялился на каждого из нас, то ли очень сильно надеясь прожечь взглядом хотя бы одного унара, то ли просто ожидая, что кто-нибудь из нас расколется сразу. Лично мне от этого выпученного взгляда стало не по себе, но выдержать удалось.

— Вступая в фабианское братство, вы знали, что за проступок, совершенный одним, отвечает или виновный, или все. Обеда сегодня не будет. Ужина — тоже. Если, разумеется, я не узнаю, кто посягнул на изображение доверенного лица нашего короля! — грозно изрек Арамона, отворачиваясь.