Сестра мафиози

— Боже, я так счастлива! — Хлопала она в ладоши. — Ну всё, теперь уж точно, я Сакуру просто так не оставлю!

— О, смотри, не достань её, а то она пожалеет, что её спасли…

— Ты совсем дебил, о таком шутить?! — возмутилась на брата Ино, но тому было пофиг, он краем глаза видел севшего на поддонник Акасуно, который легко улыбался и, сложив руки, смотрел вдаль, явно желая остаться наедине со своими мыслями.

Тут у Ино затрезвонил телефон, и, ответив, что сейчас идёт, она поспешила к выходу.

— Не понял?

— Там Сай-кун приехал, — пояснила брату Тсукури, натягивая куртку и кеды.

— Тем более не понял!

— Да ну тебя! Всё, я побежала! — подмигнула ему Ино и под выкрик: «КУДА, МАТЬ ТВОЮ?!» хлопнула дверью, оставив парня с нервным тиком. Он подошёл к окну и увидел, как его сестра на всех парах подбежала к Акаши и повисла у него на шее, на что тот улыбнулся и поцеловал её в щёку, далее проводив до своей машины.

— Фу-фу, Дейдара, ревнуешь, что ли? Попахивает инцестом, — положил ему руку на плечо Акасуно, усмехнувшись, на что на него, сощурив глаза, повернулся Бомбардир с видом «Чего?..».

— Это моя фраза…

— Да мне пофиг, — пожал плечами Сасори, убрав руку. — Пошли, поедим и займёмся делами, всё равно к Сакуре раньше чем через два дня не пустят, и то — надеюсь.

— Ну, тоже дело, — согласился Тсукури, направляясь на кухню за другом. И всё-таки, хоть сестра и «умотала» с этим Акаши, но радости это не заглушило, видя, как, наконец, ожил друг, и зная, что выживет такой важный для всех человек.

====== 43. Букет и браслет ======

«Хочу проснуться…»

— Сакура.

— Что? — обернулась девушка. Впервые за это время она почувствовала что-то от голоса, а их тут было не мало — этих голосов в пустоте.

— Сакура.

Девушка встала с колен. Осмотревшись и не видя ничего, кроме густого тумана, в котором, казалось, провела вечность, думая: «Я застряла». И так оно и было: застряла между небом и землёй, но при этом постоянно слышала голоса. Они могли ругаться, шептать, успокаивать, обещать, звать. Но с этим голосом было что-то не так.

— Пора просыпаться, Сакура.

Тут же подул сильный ветер. Белоснежное платье на девушке словно заструилось, а волосы растрепались в разные стороны, но Харуно была неподвижна.

— Проснуться…

— Давай же, пора, — настойчивее сказал голос. Сакура протянула руку, где тут же прямо под ладонью появилась ручка резной позолоченной двери. Но открыть её, не позволяла нерешительность. Есть страх: «Что же там?» — Иди, не бойся. Тебя уже ждут.

— Да, — согласилась Харуно и резко открыла дверь, тут же сощурившись и пытаясь создать хоть какую-то тень, выставила ладонь перед лицом. Ветер, словно пытаясь вырваться, сильным потоком подул прямо к двери, подхватив Сакуру и унося к свету. Девушка почувствовала такую лёгкость, несясь в никуда.

Совсем неожиданно в голове словно убрали заслонку, и она вспомнила: там остались те, кого так любила и знала, кто так переживает за неё. Тогда нужно поспешить — дни заточения окончены.

Реснички медленно вздрогнули, и еле-еле удалось поднять тяжёлые веки. Потемневшие зелёные глаза смотрели в одну точку, Сакуре пока было тяжело их поворачивать.

— С возвращением, — аккуратно сказал врач, улыбнувшись.

Девушка медленно начинала понимать: она чувствует. Мягкость кровати, трубки во рту, неяркий свет, который резал и заставлял быстрее начинать соображать. А ведь Харуно уже начало чудиться, что такое ощутить вновь — ей не суждено. Доктор начал осмотр, на что девушка должна была лишь моргать, шевелить пальцами и не напрягаться.

— Что же, из комы Вас вывели отлично. Совсем скоро, Сакура, снова вернётесь домой, только теперь будут некоторые вещи иначе.

Зеленоглазая смотрела прямо. Реакции нет, но это только снаружи. В голове же была куча мыслей: «Иначе? Кома? Домой…»

— Ну, отдыхайте, — встал со своего места врач, легко улыбнувшись. — Скоро придут Вас навестить, думаю, это поможет Вам быстрее встать на ноги.

Мужчина вышел, аккуратно закрыв дверь. Харуно медленно моргнула и продолжала смотреть в одну точку. Честно говоря, она не понимала ничего. Помнила тот вечер, теперь она осознавала, насколько он был страшным. Когда тебя никто не услышит, а острая боль пробивает прямо сердце. От этих воспоминаний новое сердечко девушки стало биться сильнее.

«Меня спасли», — тихо прозвучало в голове, и с большими усилиями девушка подняла один уголок губ, но тут же опустила его. Никогда мимика не давалась ей так тяжело.

В течение дня сюда заходили медсёстры, врачи — каждый из них улыбался. Кто-то искренне, кто-то нет. Хотя Сакуру меньше всего волновали сейчас их улыбки, даже на их мнение было плевать — ей нужны другие лица и люди.

— Сакура-сан, к Вам посетитель, — улыбнулась медсестра из-за приоткрытой двери. Раскрыв двери пошире, она впустила мужчину, который тут же застыл на пороге, чем вызвал сильный писк монитора. — У Вас полчаса, — снова улыбнувшись, девушка ушла, закрыв дверь и оставив их одних.

— Ну, здравствуй, — медленно прошёл мужчина к кровати. Невольно его губы застыли в тёплой улыбке, а глаза заблестели. Он сел на скамью возле кровати, продолжая смотреть прямо в приоткрытые глаза. Ему уже сообщили, что такое состояние — это нормально. Самое главное, что она цела и состояние больше не критическое. Мужчина взял её ладошку и крепко сжал, слыша, как подскочил звук прибора, а глаза сестры медленно переместились на него. — Как я волновался за тебя…

Сакура молчала, а глаза стали напухать сами по себе. Она узнала этот голос, там, в тумане, когда казалось, что больше не будет радости или страха, отчаянья или смеха, были голоса. Она их не слушала, но они говорили трогательные вещи. И один из них — его.

«Сасори».

Девушка попыталась крепче сжать его руку, но вышло слабо, Акасуно это почувствовал и сам сильнее сжал её ладошку. Он закрыл глаза и, опустившись, коснулся губами руки, почувствовав, как в этот раз её пальчики сжались, словно принимая всю его нежность и заботу.

— Прости, что оставил тебя, — поднял голову мужчина, прижав её руку к щеке. Сакура шумно выдохнула, моргнув, и словно попыталась зашевелить губами, но вышло плохо. На это её брат улыбнулся и, снова легко поцеловав ладошку, промолвил: — Не напрягайся.

Харуно снова моргнула. «Странно, такое приятное покалывание оттого, что брат держит её руку и медленно перебирает по ней пальцами, при этом тихо говорит, словно чувствует, что это и нужно».

— Я так хотел на тебя накричать. Знаешь, узнав, что ты делала в моё отсутствие, чуть сума не сошёл. Но я понимаю, что сам виноват… — Акасуно запнулся, снова сжав руку крепче, и посмотрел так, словно сейчас готовился сказать самые честные и открытые слова. — Прости, что оставил тебя и исчез, не сказав ни слова. Я не имел права снова бросать тебя одну.