Сестра моей невесты

— Найдем мы их быстро, Арсений, не волнуйся, — провожает нас по коридору с решетками. — Дебилы какие-то или наркоманы. Так номер светить, с которого угрозы шлют.

— Постарайтесь и документы найти.

— Да, как миленькие все расскажут.

Я усмехаюсь, открывая дверь для Василисы. Не проронив не единого слова, она садится в мою машину.

— Спасибо тебе, — говорит сестра моей невесты, когда я притормаживаю возле ее подъезда.

Она расстёгивает ремень безопасности.

— Да не за что, — хлопаю по рулю и смотрю ей в глаза.

Выглядеть она стала лучше, повеселела вроде бы, отчего-то мне это приятно.

— Я просто не знала, что делать. Я испугалась и запаниковала, — я вижу, как по щеке течет слеза.

— Ну-ну, — отстегиваю я свой ремень и тянусь к ней, вытирая влагу с щеки. — Василиса Ядовитая оказывается живая, ничего себе. Я думал, она ничего не боится. Остра на язык, смелая, интересная, красивая…

Она смеется, а я обнимаю ее, хлопая по спине, совершенно по-дружески, как человек, который помог своей будущей родственнице. Ничего такого, если бы не жар, который моментально растекается по моему телу, когда я чувствую ее щеку, прикоснувшуюся к моей щеке. Надо отстраниться, сесть за руль и уехать. Но я отодвигаюсь слишком медленно. Моя борода касается ее гладкой кожи. Я снова вытираю щеку. А Вася не двигается. Я буквально слышу, как быстро колотится ее сердце. Оттолкни меня, отпихни, пошли к черту, только не дыши так громко и не смотри на меня своими огромными красивыми глазами. Палец непроизвольно скользит к ее нижней губе, она все еще очень близко. Нельзя нам так.

И какая-то сила толкает меня. Я опускаюсь и начинаю целовать ее. Касаюсь губами ее губ, сразу глубоко и настойчиво, лаская ее язык, пробуя на ощупь. Этот поцелуй совсем другой, он неспешный, он не ворованный.

— Нельзя нам, — шепчет Василиса, задыхаясь и обнимая меня за шею.

Кровь жидким огнем бежит по моим венам. Больно и желанно, сладко и горячо. Хочу ее всю.

— Ты пахнешь желанием. Ты отвечаешь мне.

Она запускает пальцы в мои волосы, гладит затылок, перебирает пряди и это так приятно в сочетании с ее игривым язычком у меня во рту.

— Стой, стой, стой, я пойду, — отрывается она от меня.

А я молча притягиваю ее за шею обратно, нагло погружая вновь свой язык ей в рот. Вкусная.

Глава 22

Открыв дверцу моей машины, Василиса вырывается и убегает, поскальзываясь на скользком, слегка подмерзшем асфальте. Хватаюсь за ручку своей двери, думаю догнать и уже ставлю ногу на землю, но передумав, завожу мотор. Мне нужно уехать. Так будет правильнее. Плевать на внутренний зов, что срывает крышу. Поправив зеркало заднего вида, смотрю на себя, ужасаясь — в глазах плещется такое желание, что становится страшно.

Облизываю губы, чувствуя ее вкус. Первобытный голод, звериное желание.

Усмехаюсь, вот оно значит, как бывает, когда границы правильного и неправильного стираются, когда теряешь самого себя и не чувствуешь ничего кроме потребности в человеке. Василиса сегодня открылась для меня с новой стороны. Ранимая, нуждающаяся во мне, она окончательно сорвала все засовы между нами. Я понял, что она бывает разной: сильной, слабой, остроумной, веселой и интересной. И моя тяга только усилилась.

— Едь домой, придурок, — говорю сам себе.

Не было у меня никогда женщины, которую хотелось целовать жадно, по-злому, глубоко и без остановки, чтобы земля из-под ног и в голове сквозняк как у подростка.

Адреналин стучит в голове, как набат, сообщая о том, что мне конец. Годами я старался поступать правильно, несмотря на бизнес, действовал по соображениям совести. Да, боролся, как мог, карабкался на стену, бился, но границу не нарушал. Встречался, расставался, но не обманывал.

И вот сейчас, глядя на зажегшийся свет в окнах, я понимаю, что моя черта пройдена, пути назад нет. И сил сопротивляться этому тоже нет. Я словно боюсь упустить момент. Меня переполняют эмоции, чувства, возбуждение и дикий огонь, который никогда не разгорался так сильно. Что в этой стервозной женщине такого? Не знаю, и объяснить не могу. Но выдирая ключ зажигания, я глушу мотор и захлопываю дверцу.

До Василисы всего несколько шагов, пару этажей и сотни ударов сердца. Стукнув кулаком в дверь, я толкаю ее внутрь, не думая о последствиях.

— Ну почему ты не ушел? — вздыхает.

Да потому что не смог! Она не успела переодеться, все в тех же джинсах и свитере. Скидывая ботинки, я сбрасываю пальто на пол и варварски толкаю ее к стене.

Ну же давай, начинай бить меня, призывать к совести, говори, что я подонок. Вдруг остатки морали отрезвят меня. Но уставшая Василиса сжимает губы, прикусывая, судорожно вздрагивая, когда я, отодвигая ворот, присасываюсь к ее шее и запускаю руки под свитер, моментально сминая желанную грудь. Твердые соски приятно перекатываются в пальцах. Но этого мало, опускаю руки ниже и рывком расстёгиваю ее джинсы.

Она всхлипывает, а я сдираю штаны вместе с бельём, заставляя снять мешающую ткань. Сквозь оглушительное уханье сердца и звон в ушах, я слышу, как она вздыхает, хнычет, борется с собой.

Но я не могу, мне слишком больно терпеть, расстёгиваю брюки за секунду и тычусь эрекцией в молочные бедра. Почувствовав мое желание, она сжимает мои плечи. Нахожу ее рот, облизываю сладкие губы, собирая то ли вздохи радости, то ли стоны сожаления.

Мой член тяжелый и горячий, сдирая с нее свитер, отбрасываю тряпку в сторону, кусаю кожу на ее шее, одновременно врываясь в желанное тело. Тугие стенки обхватывают меня так сильно, что буквально едет крыша. Василиса там скользкая и плотная, и звук нашего соития разрывает тишину сладкими и очень пошлыми шлепками.

Закидываю женскую ногу себе на поясницу и начинаю вбивать Василису в стену, как мечтал все это время. Замираю, наслаждаясь ее стонами и тягучим удовольствием, затем толкаюсь снова. Стягиваю лифчик, оставляя болтаться на поясе, и кусаю грудь, зализывая, затем снова кусая.

Мои касания не нежные, они похожи на необходимость. Но девушку плющит не меньше, она тянет с меня кофту и майку, и теперь наши голые тела соприкасаются. Кожа к коже. И да я могу кусать и лизать ее, где захочу. Она принимает меня так глубоко, что я рычу, сдавливая до боли женские ягодицы.

И когда она начинает сжимать меня особенно сильно, я начинаю двигаться быстрее, наращивая темп. Наши глаза встречаются, когда Василиса начинает дрожать, извиваясь. Этот взгляд, кажется, длится бесконечно. Мы словно единое целое, я чувствую в животе тепло и жар, я схожу с ума, когда смотрю в черные и глубокие глаза девушки. Она прекрасна, ничего красивее я не видел. И сейчас она моя. Она принадлежит только мне. Это не просто секс — это мой личный апокалипсис… Спастись уже невозможно.

— Да, мне это нравится, — шепчу, облизывая ее губы. — Я хочу смотреть на это вечно, кончай для меня, Василиса Прекрасная, — усмехаюсь, а она в ответ сжимает мою голую задницу, с силой шлепнув по ней ладошкой.

Моя игривая, чувственная, страстная девочка мякнет от нахлынувшего на нее удовольствия, я отдираю ее от стены и швыряю на пол в коридоре, задирая ноги.

Вот они наши отношения: грубые, бешенные, почти ненормальные. Страсть, у которой нет логичного объяснения.

Моментально возвращаюсь в нее, погружаясь в сладкую влажность. Суровый, глубокий темп и хриплые стоны, почти что крики. Ей снова хорошо, потому что она целует меня в ответ, жадно всасывая нижнюю губу. Невозможно… Кажется сейчас у меня остановится сердце.