Сестра Моника

208гесснеровский– Соломон Гесснер (1730-1788) швейцарский писатель и художник, автор знаменитых в свое время идиллий.

209 Иоганн Бек (1684 - 1744) - немецкий юрист. «Трактат о бесчестии. О беременностях девственниц и вдов» - одно из его самых популярных сочинений.

110Будеус– Иоганн Франц Будеус (1667-1729) - протестантский теолог.

211Паулини, автор книги «Целебные грязи»– Кристиан Франц Паулини (1643-1712), автор упомянутой книги, пользовавшейся популярностью и выдержавшей не одно издание в XVIII в.

212Григорий VII (1020/25 - 1085) - римский папа, окончательно утвердивший целибат для священников.

213Канне Фридрих Август (1778-1833) - австрийский композитор, музыкальный критик и писатель, друг Бетховена. Его жизненный путь во многом сходен с биографией Гофмана. Считается, что Канне был прототипом гофмановского Иоганнеса Крейслера («Музыкальные страдания капельмейстера Крейслера», 1810).

214 Nous jouissons, et s’il plait au Seigneur, notre posterit'e la plus recul'ee jouira la prosperit'e de la sainte libert'equi nous est 'echue en partage. (фр.) - Мы наслаждаемся, и если наше удовольствие угодно Господу, пусть самая ярая отступница преуспеет в святой свободе, не доставшейся нам.

215аббат Мабли– Габриель Бонно де Мабли (1709-1785) - французский просветитель, философ, публицист и историк.

216 Suum cuique!.. etc. (лат.) - Каждому свое! Цель достигнута! Сказано — сделано!

217Идоменей– в греческой мифологии - отважный царь Крита, участник Троянской войны. В одном из сражений ранил бога войны Ареса в руку.

Александр Маркин

Александр Маркин НЕМЕЦКАЯ ПОРНОГРАФИЯ

«Сестра Моника» была открыта и возвращена к жизни в годы расцвета европейского психоанализа. В 1910 г. фрагмент романа, вышедший без указания авторства в 1815 г. в издательстве Кюна в Познани, был переиздан в Вене австрийским историком Гюставом Гугицем.

Гугиц не сомневался, что текст романа принадлежал перу Э.Т.А. Гофмана: во-первых, автор франкоязычной пятитомной музыкальной энциклопедии, Франсуа-Жозеф Фети, в статье о Гофмане упоминает, что, будучи капельмейстером в Бамберге, тот, нуждаясь в деньгах, подрабатывал написанием «скабрезных романов». Во-вторых, стиль и язык «Сестры Моники», обилие музыкальной и юридической терминологии, энциклопедические познания автора - разве нету в них сходства с произведениями Гофмана? А многочисленные упоминания лиц, с которыми писатель был лично знаком, - не могут ли они являться верным доказательством авторства? Наконец, в 1815 г. в том же издательстве Кюна Гофман напечатал первый том «Эликсиров Сатаны». Эликсиров?
– Ведь речь в этом готическом романе, изображающим разрушительную силу влечений, идет об одном эликсире! Быть может, «Сестра Моника» это - согласно диалектической картине мира немецких романтиков - и есть тот самый второй эликсир, показывающий созидательный потенциал сексуального желания?

Предположение, будто выдающийся, по мнению многих, романтик мог быть автором порнографического романа с уклоном в флагеллянтство, не могло не возмутить немецких филологов, посчитавших его покушением на духовные ценности великой немецкой литературы, как известно, всегда интересовавшейся метафизикой и абстракциями - и очень редко - крайними проявлениями телесных инстинктов. Оно продолжает будоражить специалистов по Гофману и по сей день, заставляя их время от времени выступать с опровержениями еретического предположения. Особенно возмутителен, разумеется, выход романа массовым тиражом в книжной серии немецкого издания журнала Playboy (то обстоятельство, что сам Э.Т.А. желал быть массовым писателем, писал на потребу публики и расценил бы такую публикацию, возможно, как высшее из благ, конечно же, мало волнует ученых). А если «Сестру Монику» и вправду написал Гофман, то этот факт должен оставаться тайной, иначе под угрозой окажется все гофмановедение - где же это слыхано, чтобы серьезные немецкие ученые изучали любителя, ах ужас!

– плеток? В защиту «непорочности» Гофмана противники «Сестры Моники» приводят не менее весомые доказательства: любовные сцены в произведениях Гофмана демонстрируют «преодоление чувственного наслаждения», любовь у него является «исходной точкой процессов познания», в то время как в «Сестре Монике», наоборот, речь идет об апологии чувственности, а «смысл любви - в ее потреблении» - Гофман такого не мог бы и помыслить.

Впрочем, один из исследователей, согласившихся с аргументами в пользу авторства Гофмана, Рудольф Франк, считавший нападки на Гугица проявлением характерной для немецких академических кругов зависти к конкурентам, заинтересовался судьбой рукописи; в 1920-х г. он собирался перепечатать ставшее к тому времени библиографической редкостью издание 1815 г., сопроводив его обширным научным аппаратом. Правда, этот проект он смог осуществить лишь полвека спустя, в 1965 г., представив заодно скептикам-оппонентам и самый «весомый» аргумент в пользу авторства Гофмана, который, ввиду его исключительной курьезности, невозможно не привести почти целиком:

На одном из банкетов «Метальгезельшафт» во Франкфурте моя сестра Хильдегарда оказалась за одним столом с начальником своего мужа. Сам я его никогда не видел, только читал о нем в судебных репортажах... Не обращая внимания на окружавшие его слухи, моя сестра развлекалась непринужденной беседой с влиятельными соседом по столу - тем самым начальником мужа, Эрнстом Хаузером, и разговор вдруг неожиданно зашел о Э.Т.А. Гофмане. Хильдегарда упомянула о моем намерении доказать, что «Сестра Моника рассказывает и узнает» и вправду принадлежит перу Гофмана. На это собеседник ответил: «Разумеется! Ведь у меня есть рукопись». Сестре показалось, что она его не расслышала. «Вы хотите сказать, что у Вас есть редкий экземпляр первого тиража?» - «Да нет же! Я владею рукописью. Наследство жены».

Жена Хаузера... Она была отравлена в ночь с 16 на 17 декабря 1920 г. в супружеской постели, муж, как он потом рассказал следователям, даже и не заметил, как она умерла.

Кто ее отравил? Суд так и не смог дать ответа на этот вопрос.

А кем была Зузи Хаузер? Урожденной Девриент!

Людвиг Девриент, величайший актер, умерший в один год с Гете, был Гофману больше, чем другом... Гофман доверял ему свои рукописи.... Часть таланта, а заодно и все хранившиеся у него гофмановские бумаги, Девриент завещал своему старшему племяннику, пылкому Карлу Августу Девриенту, а тот -своему сыну Максу... Он-то и был отцом несчастной Зузи Хаузер...

Вскоре после того, как сестра передала мне свой разговор с Хаузером, я решил убедиться в наличии собственными глазами. Кроме прочих, я рассказал о словах промышленника своему другу Ясперту, большому почитателю Гофмана... Хаузер жил тогда в Мюнхене, и Ясперт поехал к нему. Он был представлен хозяину, который отвел его в комнату с черными обоями...

Хаузер открыл стенной шкаф, выдвинул несколько ящичков, и через мгновенье перед Яспертом уже лежала рукопись «Моники»... а также гора иных ценных документов: рисунки, карикатуры, ноты... Впрочем, не успел ценитель Гофмана и моргнуть, как драгоценности снова исчезли в стенном шкафу.

Несколько лет спустя исследователь творчества Гофмана Ясперт, как рассказала мне незадолго до начала Второй мировой войны его жена, был убит национал-социалистами...

В октябре 1957 г. ... я узнал, что «в результате военных действий личные документы» Хаузера были уничтожены... Эрнст Хаузер умер в 1956 г. в Кембридже, Массачусетс.

Так, порождая литературоведческую детективную историю чуть ли не в духе «Имени Розы»

У. Эко, теряются - не разрешая вопроса об авторстве - следы рукописи «Сестры Моники»...