Сестра моя Ольга

– Что? – Наташа растерянно уставилась на племянницу. – Какое еще сиятельство?

– А разве непонятно? Болконский, князь Андрей!

– Понятно. Он, значит, князь Андрей, а я получаюсь – Наташа Ростова, так что ли?

– Ну конечно! А что, по-моему, очень похоже!

– Ох, Дашка, – покачала головой Наташа, – и когда это ты у меня успела «Войну и мир» прочесть?

– А я и не читала вовсе, – весело объявила девочка. – Я кино по телевизору посмотрела – там еще Болконского Штирлиц играет! Ну ладно, тетечка, что ты встала? Давай, звони, а то он нервничает.

– Кто нервничает, Штирлиц? – с коротким смешком, Наташа подошла к телефону. Уже сняв трубку, оглянулась: – Дашка, а Андрей тебе больше ничего не говорил?

– В каком смысле?

– В смысле, зачем я к нему приходила.

– А-а. Без подробностей. Сказал только, что ты опять виделась с этим… тетечка, а что ему от тебя надо было?

– От меня? Абсолютно ничего. Вообще, его больше всего устроило бы, если бы я вдруг исчезла.

– Как это – исчезла?

– Испарилась, растворилась, растаяла – безразлично. Главное, чтобы быстро и окончательно. Тогда я перестану оказывать на тебя дурное влияние, ты переедешь к нему и вы заживете весело и счастливо.

– Ага, вот сейчас все брошу и побегу переезжать, – девочка пожала плечами и добавила: – Странный он какой-то. Взрослый дядька, а ведет себя, как ребенок. Захотелось – значит подай. Понадобилась ему вдруг дочь – и он ходит, и канючит, и уговаривает, и подлизывается… Знаешь, у меня такое ощущение, что ему даже не я нужна, а так, разговоры обо мне. Чтобы при случае этак многозначительно, – Даша состроила важную, по ее мнению, физиономию и заговорила гнусаво: – Дочь у меня, славная девочка. Учится хорошо, на скрипке играет. В конкурсе недавно участвовала, диплом получила… А сама я, живая, рядом, только мешать буду. Да ну его совсем! Ты не отвлекайся, звони дяде Андрею, а то он наверное, беспокоится уже.

– И чего все обо мне беспокоятся? – пробормотала Наташа, набирая номер. Андрей снял трубку сразу.

– Слушаю.

– Андрюша, это я. Все в порядке, я дома.

– Ф-фу. Слава богу! А что так долго?

– Мы с Алешей пешком прогулялись. Погода хорошая, не хотелось в троллейбусе толкаться.

– Безответственный ты человек, Наташка! То, что погода хорошая, это еще не повод среди ночи по улицам шататься!

– Да ладно тебе, какая ночь! Вечер, и даже не поздний еще. И вообще, в чем дело, что случилось? Что вы все так распереживались вдруг?

– А тебе объяснять надо, сама не понимаешь? Наташка, я тут посидел, подумал… я попробую найти людей, с которыми можно по этому делу посоветоваться. В конце концов, приходилось мне и разных милицейских чинов оперировать, кое-кто должен меня помнить. Но я тебя очень прошу, сама ты держись в стороне. Никакой самодеятельности, обещаешь?

– Да какая самодеятельность, – вздохнула Наташа. – Мы с Лешкой, пока шли, тоже поговорили. Точнее, он мне лекцию читал, запугивал по-всякому.

– Молодец, – горячо одобрил Андрей. – И как, качественно запугал? Или мне добавить?

– Не надо. Понимаешь, главная проблема в другом. Я бы, может, и попыталась сунуться к кому-нибудь с вопросами, но не представляю, к кому. Одним словом: куда идти, с кем говорить и о чем спрашивать – совершенно непонятно.

– Вот и хорошо. Я постараюсь подключить профессионалов. Не сомневайся, Наташа, все, что только можно, мы сделаем.

– Ладно. Ты когда вернешься?

– Завтра к вечеру.

– Бедненький. Позвонишь, если грустно станет?

– Ха. Мне, если хочешь знать, уже грустно. А как подумаю, что увижу тебя только через сутки…

– Меньше. Часов через двадцать.

– Все равно. Целых двадцать часов. А я уже по тебе соскучился.

Дашка уже смотрела десятый сон, а Наташа все ворочалась на диване. Хотя и Андрей и Алексей отнеслись к рассказу Игоря очень скептически, сама она поверила сразу. А мужики, они вообще ведут себя как-то странно – вроде бы и в то, что Олю убили, не верят, но в то же время, в один голос, отговаривают ее заниматься расследованием. Это, видите ли, опасно. Неужели непонятно, что тут надо выбрать что-нибудь одно: или никакого убийства не было и тогда можно вести любые расследования – в худшем случае, пошлют подальше, вот и все неприятности. Или убийство, все-таки, было и тогда опасность, действительно существует, и не маленькая. Но она ведь и не собирается ничего такого рискованного делать. Все эти крутые агенты в кино, они чем занимаются? Бегают по крышам, прыгают из автомобилей на полном ходу, вскрывают сейфы с секретными документами… нет, это не для нас, не для простых людей. Вообще-то, Андрей прав, лучше обратиться к специалистам. Будем надеяться, что он сумеет найти подходящего человека.

Да, конечно, глупо пытаться самой найти убийцу Оли. И Андрей запрещает, а ссориться с ним не хочется. Ну ладно, допустим, она согласна не предпринимать никаких активных действий. Но думать-то никто не запрещал! Олю убили за то, что она узнала какую-то тайну. Господи, вот бред-то! Никаких криминальных авторитетов среди ее знакомых отродясь не было, чиновников высокого ранга тоже. Ну к каким, спрашивается, таким великим тайнам могла иметь доступ скромный бухгалтер небольшой фармацевтической фирмы? И где она могла узнать нечто такое, за что потом поплатилась жизнью? Да Оля и не бывала почти нигде – только дома и на работе. Подруги? Не осталось у нее после рождения Дашки никаких подруг. С ними ведь надо встречаться, гулять, праздники праздновать – а на все это не было ни сил, ни времени, ни денег. Единственное место, куда они регулярно ходили в гости, все втроем, это к тетке. Но не там же Оля с преступной аферой столкнулась. Что же получается, на работе? Нелепость какая. «Фармамед» – крохотная фирмочка, меньше двух десятков человек, и оборот копеечный. Закупали лекарства оптом, потом, с разумной наценкой распределяли по аптекам, какие там могли быть тайны? Наташа забегала несколько раз к сестре на работу – там было тихо, мирно и никакими ужасами не пахло. И люди работали очень приличные. На похороны пришли все и венок был «от сотрудников». На Наташу, от фирмы, материальную помощь выписали и от себя еще денег собрали, для Дашки.

А что если сходить туда завтра? Двенадцать лет, конечно, прошло, но может кто остался из старых сотрудников? Андрей, правда запрещал… ой, ну он что запрещал? В опасные дела лезть, убийц ловить? Так она и не собирается. Она просто поговорит со старыми знакомыми, с Олиными сослуживцами. А вдруг они вспомнят что-то интересное? Может был какой-нибудь скандал в фирме – в это время или после? Или слухи какие-нибудь, сплетни? Разумеется, надо сходить! Тому же самому специалисту, с которым Андрей потом договориться, хоть будет с чего работу начинать!

Глава двенадцатая

Семеныч посмотрел на часы и раздраженно спросил:

– Долго еще ждать? У меня работы полно, а здесь, как дурак, сижу!

Шеф молча пожал плечами.

– Он что, ничего толком не объяснил?

– Нет. Просто позвонил и сказал, чтобы я срочно нашел тебя. Что неприятности откуда не ждали, и он все объяснит, когда приедет. И голос был какой-то… психованный.

– Значит, действительно что-то серьезное случилось. Обычно он до того спокойный – пушкой не прошибешь.

Дверь распахнулась, в комнату вошел Доктор. Сказал без улыбки:

– Общий салют.

– Что случилось? – не отвечая на приветствие, спросил Семеныч.

Доктор, забыв о своем презрительном отношении к обшарпанным предметам меблировки, подтянул к себе стул, со вздохом опустился на покрытое затяжками сиденье.

– Сейчас. Тут надо сделать небольшое вступление. Лаврову помните?

Шеф удивленно заморгал – он явно не помнил. А Семеныч спросил осторожно:

– Это та самая? Как раз, чтобы решить с ней вопрос, мы на тебя и вышли.