Сестра ветра

И снова захрапел.

Аэлло хотела спросить не ходили ли вокруг, не смотрели… Но не успела.

Оглушительный свист заставил ее втянуть голову в плечи, а потом на процессию обрушился целый град тупых ударов. Истошно заржали лошади. Гарпия распахнула крылья над головой, защищаясь, подхватила со дна повозки два охотничьих ножа. Обернулась, пытаясь сообразить, откуда атака. А нападение со всех сторон.

На ветках, макушках длинных темных деревьев расположились невысокие, чуть не в цвет деревьев, фигуры. Они мечут короткие палки так ловко, что никакой возможности укрыться. Папаша Пак заслонился тяжелым щитом, даже гоблин поджал ноги, и прикрыл зелеными лапами голову. Что происходит в передней повозке, Аэлло не видно, но слышно, как взревел раненый рогатый волк, как беспокойно кудахчет попугай.

Звери, – мелькнуло в голове у Аэлло. – Зверей некому прикрыть от ударов!

Подхватила узкий деревянный щит, метнулась из повозки. А нападающие уже соскочили с деревьев, бросились на процессию всем скопом.

Бьют не сильно, но удары сыпятся со всех сторон, сбили с ног, не дают поднять голову. Аэлло увидела, как между деревьев мелькнула знакомая фигурка: кто-то маленький, в черном плаще с капюшоном, что надежно скрывает лицо.

– Стротин, гадина, – процедила она сквозь зубы, чувствуя, как руки связывают за спиной, поверх крыльев.

Глава 9

Они совсем не выглядят сильными, встретится такой в лесу – не скажешь, что опасный. Другое дело, что их много.

Они маленькие, юркие, прыгают, правда, невысоко, толкаются, и на первый взгляд только мешают друг другу.

Но вот и зеленоватый гоблин с грохотом падает на землю, погребенный серым колышущимся покрывалом. Как юркие трудолюбивые муравьи одолевают более крупную добычу.

Аэлло кажется, что все происходит в тишине, она не сразу поняла, что оглохла от криков, ржания, рева животных, звуков ударов коротких дубинок.

Существ так много, и каждое намерено потрогать, ущипнуть, ударить Аэлло, дернуть за белую ткань платья, пнуть в бок, в спину, в лицо, и гарпия не сразу сообразила, что ее тащат, волокут куда-то на двух длинных молодых деревцах.

Они визжат, щиплются, толкаются.

Перед лицом Аэлло то и дело мелькают сухие ветки, кочки, моховые подушки, серые, покрытые пятнами лишайников, стволы деревьев.

От них пахнет чем-то кислым, а еще потом и мускусом. Одеты существа в коротенькие кожаные юбочки, очень грубой выделки. На заду одного из них Аэлло заметила рисунок: рукоятка меча с торчащим из-за него крылом. Ахнула.

Мечом с крыльями часто украшают мощные плечи сестры, что селятся на пиках скал с другой стороны моря.

Рядом тихо выругался папаша Пак, утробно рыкнул гоблин. Неужто и его тащат волоком? Аэлло оглянулась: плененного гоблина, как и ее, волокут на тонких молодых деревцах, остальных – привязав за руки и ноги к длинным палкам, как забитую дичь.

По жалобному скулежу, что раздается сзади, Аэлло понятно, что и рогатого волка тащат на веревке. Значит, и зверей захватили с собой, и непонятно, что хуже – околеть от голода, запертыми в клетках, на дороге, или попасть в плен к этим… кто они?

Существа перекрикиваются на странном наречии, состоящем в основном из твердых согласных и междометий.

Из быстрой речи существ Аэлло понимает только:

– Ах ты, ух и, ах он, ах вы, ух ты, ох эти, эх его.

Так что понять, для чего им бродячий зверинец, невозможно.

В голове бешенной каруселью крутятся рассказы старого наемника – то об отрубленных кистях, то о собранных скелетах. Кажется, он говорил, это было где-то здесь, недалеко…

Наконец, их затащили на окраину широкой поляны, и Аэлло увидела, что здесь, в лесу у этих существ целый город. Ну, не город, селение.

Наткнешься случайно, даже с десяти шагов – ничего не заметишь, пройдешь мимо.

Вокруг неприступные колючие кусты, когда Аэлло волокли через них, вся ободралась. Задрала голову и увидела, что улицы многочисленными тоненькими бортиками пролегают высоко, в ветвях.

Существа споро перебирают по ним когтистыми лапками, когда надо – переходят на четыре точки опоры, выходит у них ловко.

Отовсюду раздается злобное повизгивание, перемежаемое:

– Эх ты, ай да, ах и, эх и, эй и…

Их привалили спинами к стволам, примотали то ли лианами, то ли свитыми из травы веревками. Откуда-то слева, из-за деревьев, раздалось жалобное ржание, и Аэлло поняла, что звери там.

Приняв вертикальное положение, Аэлло, наконец, смогла рассмотреть захвативших их в плен существ.

Невысокие, Аэлло по пояс, очень юркие, кожа зеленоватого цвета, покрытая редкой серой шерстью.

Лица, или, скорее мордочки существ отдаленно напоминают человеческие, но больше ассоциаций у Аэлло со зверями. Бесстыдно задранные ноздри постоянно в движении, круглые злобные глазки мигают кожистыми прозрачными веками. Рты как будто полностью не закрываются, а может, существа непрерывно скалят острые зубы, мелкие, но все равно не умещаются во рту.

У некоторых круглые бугристые черепушки венчают загнутые назад рожки. С подвижных растопыренных ушей свисает длинная шерсть. Приглядевшись, Аэлло поняла, что этих, рогатых, здесь уважают – перед ними расступаются, их приказы спешат выполнить. Ах, да только они и разговаривают на странном наречии, остальные то ли почтительно молчат, то ли не умеют говорить.

Обратиться в боевую форму? Что-то подсказывает Аэлло, что спешить не стоит. Во-первых, она слишком слаба, в голове гудит после полученных ударов, ноют ребра. Если тело покроется стальной чешуей – боль останется, а она потяжелеет. Может, монстры и не прокусят кожу, но задавят наверняка. А боец из тебя, когда все болит, аховый. Лучше немного подождать, выгадать время. На ней все быстро заживает.

– Уроды! Скоты! Мерзавцы! – раздался визг Салье, хозяина зверинца, из чего Аэлло поняла, что он пришел в себя.

Пока их волокли, она точно видела, глаза Салье и его жены были закрыты.

Толстой женщины Аэлло не видно, а нет, вон, над хозяином гордо возвышаются полушария грудей. Наверно, дети там же.

Справа от Аэлло привязан к дереву папаша Пак, старый наемник тоже сомлел от града ударов по голове, а еще он много выпил. Из-за его силуэта видны зеленоватые ножищи Алса. Гоблин молчит, непонятно, в сознании или нет.

Папашу Пака разбудили вопли хозяина.

– Мм? – промычал старый охранник. – А? Что?

Он принялся вертеть головой по сторонам.

– У-у, тварюги! – продолжил бесноваться Марин. – Это вы меня разорили! Сволочи это всех зверей отняли!

– Плохо дело, – просипел папаша Пак и икнул. – Детей не тронули.

– Что же плохого? – тихо спросила гарпия, опешив от такого заявления.

– Тише, – шепнул охранник. – Потом. Не любят они, когда громко.

– Сейчас же поднимайте свои задницы и спасайте меня! Всех! Вы, гоблинова охрана, дети драных девок, или кто! Я вам деньги плачу! Я ваш кормилец!