Сестренка

Иван, заметив изменение в состоянии собеседницы, участливо спросил: «- Тебе плохо?»

– Сейчас все пройдет, - покачала девушка головой. Пришедшее видение не надо было ни как интерпретировать, все было и так понятно. Ванька служил водителем и скорее всего где-то там, на Кавказе его колонна попадет в засаду.

Парень хотел подойти поближе, но Суворова остановила его движением руки.

– Послушай Ваня и постарайся запомнить, может мои слова спасут тебе жизнь.

– Надь, да, что с тобой? – начал волноваться Баконин.

– Слушай внимательно, - оборвала его дальневосточница.

– Когда тебе станет особенно страшно, и ты не будешь знать, что делать иди к реке. Вода спасет тебя, - сделала свое предсказание сестра Пашки Дубова.

– Ты сейчас, о чем? – не понимал Баконин всего происходящего.

– Долго объяснять. Просто запомни и все, - не стала утруждаться разъяснениями Надежда.

– Странная ты какая-то, - пожал плечами Иван.

– Вот видишь! А ты хотел со мной встречаться, - одарила его прощальной улыбкой Суворова, скрываясь за дверью квартиры.

Следующий день должен был, поставит решающую точку в ее вояже в столицу, а может и многоточие. Сегодня в институте вывесят список абитуриентов, которые по сумме балов будут зачислены в ВУЗ. У Надежды были большие сомнения относительно собственных шансов. Однако стоило убедиться в своих подозрениях или развеять таковые. К сожалению, список не был отмечен ее фамилией. Предсказуемый результат! Испив эту горькую чашу до дна, она отправилась к Дубовым, размышляя по дороге о своих дальнейших планах.

Во дворе стояла машина скорой помощи и дружный коллектив пенсионеров, что-то бурно обсуждал.

– Кому-то плохо? – поинтересовалась Суворова у бабулек.

– Борисович, представился! – констатировал «наблюдательный совет».

– Он с утра уже с бутылкой в обнимку. Вот она проклятая его и довела, - судачили пенсионерки. У Нади технуло сердечко в предчувствии беды. Двоюродная сестра Павла поднялась на четвертый этаж. Входная дверь в квартиру Клавдии Петровны была открыта. Женщина со слезами на глазах сидела на диване, а рядом утешая ее от такого внезапно навалившегося горя, сидела Тамара Федоровна Баконина, мать Ивана. Заприметив девушку, жена Борисовича поспешила выйти к ней.

– Что случилось? – зашептала Суворова.

– Вы ему эликсир давали? – чувствуя неладное поинтересовалась она.

– Давала, - кивнула головой вдова.

– Сколько? – последовал риторический вопрос.

– Все что оставалось, - призналась Клавдия Петровна.

– Вы с ума сошли? Это же лошадиная доза. Организм мог не выдержать. Хотя почему мог? Он и так не выдержал. Я же вам говорила…, - зашипела на соседку Надя.

– Говорила, - подтвердила та.

– Мне хотелось, чтобы сразу. Чтобы не ждать, - извиняющимся тоном произнесла женщина.

– Сразу, что? – нервничала Суворова.

– Получить результат, - пояснила свои стремления Клавдия Петровна.

– Вы его получили! – гневно произнесла Надя.

– Теперь меня обвинят в отравлении. Зачем мне это нужно? Это же статья! Вы это понимаете?

Баконина приподняла голову, наблюдая, как девица в чем-то отчитывает ее соседку.

– Не переживай, я ничего не скажу. Бутылку из-под трав я выкинула, - пыталась успокоить ее москвичка. Надежда с сожалением посмотрела на взрослую женщину.

– Неужели она не понимала, что в морге при вскрытии все станет ясно? Теперь из-за ее жалости обвинят в убийстве Клавдию Петровну и ее саму, как соучастницу. Почему, как только хочешь сделать добро людям, это добро оборачивается для тебя сплошными неприятностями? Так получилось с кошельком и вот теперь с отваром. Оказаться в тюрьме, так и не начав жить? Разве к этому она стремилась? Такого себе желала? И зачем она ввязалась в эту историю?

– Эх, Клавдия Петровна! – вздохнула девушка.

– Что-же вы наделали?

Слушать дальнейшие оправдания смысла не было. Понуро опустив голову Суворова, поплелась по ступенькам вниз. В этот день она закрылась в комнате и не выходила из нее. Для Пашки свое поведение мотивировала провалом экзаменов в институте, но на самом деле она просто боялась. Морально она готова была понести наказание за смерть Борисовича. Даже вещи снова в походную сумку сложила. Хоть Борисович и был никчемным алкашом, если судить по постоянным дебошам, но укорачивать его жизнь никто права не давал. Звонок в дверь не был для нее неожиданностью. Надя ждала его. Но все равно внутри, что-то оборвалось. Девушка сделала глубокий вдох и пошла открывать, даже не поинтересовавшись, кто находится снаружи. Это был худощавый молодой лейтенант. Он окинул Надежду колючим, подозрительным взглядом свойственным, наверное, всем милиционерам.

– Мне нужна Валентина Алексеевна Дубова, - спросил лейтенант, хотя наверняка знал, что той нет дома.

– Она с мужем уехала по путевке на море, - поделилась информацией Суворова.

– А вы кем ей доводитесь? – последовал первый вопрос.

– Племянница, - доложила Надежда.

– Так, так, так, - повторил милиционер, доставая из своей сумки перекинутой через худое плечо большой блокнот.

– Валентина Алексеевна, Владимир Петрович и их сын Павел. Все правильно? – не понятно для чего спросил блюститель порядка.

– Ну, да, - подтвердила Надя.

– Что-то у меня нет информации о ее близких родственниках. Павел Дубов дома?

– В политехе. Я одна. А вы собственно кто и по какому вопросу? – набравшись храбрости, спросила Суворова.

– Я участковый лейтенант милиции Смирнов.

У носа Нади помаячила красная милицейская «корочка».

– Могу ли я посмотреть и ваши документы?

Вопрос вежливый, но ему трудно отказать.

– Они в квартире, - кивнула девушка вглубь комнаты.

– Вот и отлично, - переступил порог Смирнов, хотя в дом его никто не звал. Он, не снимая обуви, проследовал за Надей, внимательно изучая жилище.

– Давно в Москве? – снова спросил милиционер, пока Надежда ковырялась в вещах в поисках паспорта.

– Приезжих сразу видно. Откуда сами будете?

Суворова нашла документ и протянула его вошедшему мужчине.

– Из Лучегорска. Это на Дальнем Востоке.

– Из далека, - понимающе покивал головой Смирнов.

– А к нам по какому вопросу?

– А, что нельзя? – возмутила Надю такая постановка вопроса.

– Можно. Я хотел уточнить с какой целью прибыли в Москву? – более корректно сформулировал вопрос милиционер.