Сестрички не промах

Мы тепло простились с хозяином, пообещав в следующий отпуск непременно заглянуть к нему, загрузили Михаила Степановича в машину Иннокентия, чему тот пытался было воспротивиться, но быстро сник и отбыл, а мы с Мышильдой, устроившись в «Фольксвагене», напоследок прокатились по городу.

— Все-таки они где-то здесь, — глядя на сверкающие купола древнего собора, заявила сестрица.

— Кто?

— Не кто, а что. Сокровища. Тридцать золотых червонцев…

— Три колье… — подхватила я, но в этот момент нас лихо обошел белый «БМВ» и мигнул габаритами, приглашая остановиться. Мышильда вытянула шею, а я притормозила. Из «БМВ» вылез Макс и не спеша пошел к нам.

— А не хило менты живут в этом городишке, — заметила сестрица. — Если тачка его, конечно.

— Свистнул, наверное, — презрительно сказала я. Макс открыл дверь и плюхнулся на заднее сиденье, хоть его и не приглашали.

— Сматываетесь? — спросил он, обращаясь ко мне.

— Уезжаем.

— А как же Сашка? Ты вроде бы собиралась за него замуж?

— Я передумала. Заведу собаку. Сказал «всего доброго» и выметайся.

— У меня есть идея насчет флигеля, — вдруг заявил он. Мы с Мышильдой разом повернулись и уставились на него.

— Насчет какого флигеля? — уточнила Мышильда.

— Вашего, конечно. Марья Семеновна под трель соловья мне историю вашего семейства поведала. А я вот все думал: почему ваш троюродный брат во флигеле копал?

— Да не тяни ты за душу, — разозлилась сестрица. Максим придвинулся к нам и заговорил:

— Копать надо точно во флигеле. Братец-то прав. Сокровища там.

— Чепуха, — покачала я головой. — Что, по-твоему, прадед родному сыну соврал?

— Сыну он сказал правду. Только когда он клад зарывал, его могли выследить. Химка-ключница, к примеру. И потом перепрятать, сообщив об этом сыну. Оттого у него план другой и рыл он во флигеле.

Мы переглянулись, а Мышильда тихо сказала:

— У меня еще семь дней до конца отпуска.

— За семь дней мы таких дел наворотим! — заявила я и стала разворачивать «Фольксваген».