Сестры тишины. Глупышка

Однако уже через полминуты, так никого не обнаружив, девушка снова вернулась взглядом к Змею, только теперь начиная постигать то, что увидела сразу, но, охваченная своими тревогами, не оценила в полной мере.

Он был сегодня непривычно наряден в изысканном модном синем костюме, и темно-русые волосы, обычно просто зачесанные назад и завязанные черным шнурком, были распущены и уложены пышной гривой со слегка подвитыми концами. Усики ровно подстрижены, кружевной ворот рубашки сколот драгоценной брошью, а висящие на поясе ножны поблескивают драгоценными камнями.

Дамы, прогуливающиеся неподалеку, стреляли в графа очень заинтересованными взглядами, а мужчина средних лет, с которым он о чем-то беседовал, выглядел слегка ошеломленным.

Значит, не так часто он тут появляется и одевается обычно тоже не так, сосредоточенно размышляла тихоня, направляясь вслед за своим господином прямо к Змею, и в таком случае почему он изменил своим правилам и что задумал? А главное, куда дел Геверта?

– Ах, ваша светлость! Какая прелесть, ваша бело-розовая фоленсия расцвела!

– Добрый вечер, ваше сиятельство, вы прекрасно выглядите, вам так идет этот цвет!

– А что это за чучело вы водите за собой?

Налетевший на герцога смерч из шелестящих юбок, рискованных декольте, стыдливо прикрытых россыпями драгоценностей, и локонов всех цветов на несколько мгновений заслонили Эсте вид на дорожку, где стоял граф аш Феррез.

А когда она ловко протиснулась между ними, там никого уже не было. Тихоня даже кулачки сжала от возмущения, ну действительно, Змей! Мало того что непонятно зачем примчался сюда, так еще и в прятки начинает играть! Ведь вряд ли он мог ее не заметить, Эста и сама знает, что, несмотря на скромность и темный цвет платья, она отличается от остальных женщин так резко, что невольно становится как бы ярче остальных дам в их блестящих шелках, парче и украшениях. Но это тоже имеет свой смысл, как только все привыкнут постоянно видеть ее рядом с господином, можно будет в случае необходимости просто сделать от герцога несколько шагов в сторону, и он станет невидимкой.

– А почему вы ее прячете под вуалью? – Хорошенькая блондинка с бесцеремонностью избалованного ребенка схватилась за край кружева и заглянула под него.

Рассерженная такой наглостью Эста не осталась в долгу, скорчила жуткую гримасу и оскалилась как можно шире, отлично зная, как это выглядит.

От короткого, но пронзительного визга на миг заложило уши, и следом в резко наступившей тишине послышался глухой стук упавшего тела.

– Ох, святые духи, Имгелина!

– Что с ней? Помогите!

– Воды!

– Пожалуйста!

– Да не мне воды, а ей!

Тихоня отступила за спину герцога и, не обращая внимания на суету вокруг явно не без умысла политой водой блондинки, тщательно обшаривала взглядом кусты и колонны. А не найдя никаких следов исчезнувшего Дагорда, решительно подвинулась к его светлости почти вплотную и прошептала:

– Пора в столовую.

Они еще по пути из сада договорились, что никакого заранее прописанного этикета и распорядка сегодня герцог придерживаться не будет и, хотя в тот миг Олтерн принял это с большой неохотой, теперь был несказанно рад уйти подальше от толкотни и суматохи, поднятой скучающими придворными. И потому кивнул дворецкому, озадаченному странным распоряжением, и, не ожидая объявления, двинулся к двери.

Через несколько минут оранжерея опустела, и вскоре последние гости, изо всех сил старавшиеся не показать нетерпения, протиснулись мимо расписной занавеси, за которой стоял Змей.

Дагорд в последний раз осмотрел ближайшие дорожки через бессовестно проковырянную в дорогом шелке дырку и совсем уже собрался выскользнуть из своего укрытия, как заметил две торопливо идущие к выходу фигуры и расслышал очень странные слова:

– …и немедленно выясни, откуда взялось это пугало и почему оно командует Олом. И если у них что-то серьезное – убирайте немедленно.

Змей приник к дырке, стараясь как можно лучше рассмотреть говоривших, но они уже почти прошли, и граф отметил только, что один был в лакейской ливрее. А вот второй оказался женщиной, и это вызвало у Дагорда больше вопросов, чем ответов. Выходить следом за ними он не спешил, примыкающий к оранжерее зал к этому моменту почти опустел, и если заговорщики окажутся там, то сразу поймут, что их могли услышать. Поэтому, выйдя из-за портьеры, Змей направился не к выходу, а в противоположную сторону, если он хорошо помнит и за последние два года тут ничего не изменилось, там есть дверца в сад.

Дверца и действительно была, но, похоже, ею давно не пользовались. На кольцах засова висел внушительный замок, и, видимо, для того, чтобы не портить дамам настроение его грозным видом, почти вплотную к дверце стояла бочка с кудрявеньким растением, усыпанным мелкими белыми душистыми цветочками и спицами колючек. Однако запертые замки уже давно не были преградой для графа, привыкшего вмешиваться во все хозяйственные дела и влезать во все кладовушки и чуланы, и, бдительно оглядевшись, не следит ли кто за ним, Змей решительно двинулся вперед.

К дверце он протиснулся возле самой стены, прижимаясь спиной к прохладному камню, и облегченно вздохнул: ни одна колючка не достала ни кружев рубашки, ни отделки нового костюма.

Вынув из кармана очень осмотрительно прихваченный любимый дорожный нож с несколькими потайными лезвиями, Змей повернулся к замку, приподнял его на ладони и ошеломленно замер. Вот таких сюрпризов он не встречал в замке Герта за все одиннадцать лет ни разу. Даже в эти два последних года, когда обстановка в доме герцога становилась все более угнетающей, графу не приходилось так явно чувствовать на спине холодное дыхание умного и безжалостного врага.

Внушительный на вид замок на самом деле не мог задержать того, кто желал беспрепятственно проникнуть внутрь, потому что петля засова была очень аккуратно спилена у основания, и от легкого движения руки дверца плавно и бесшумно приотворилась.

Это открытие заставило графа мгновенно сообразить, что колючий цветочек стоит так удобно вовсе не случайно, и заодно пересмотреть все свои прежние намерения и планы.

Теперь ему было понятно, что Олтерн не отпустит Эсту ни за какие деньги. Уже одно то, что он ходил под ее присмотром, как ребенок рядом с няней, сильно озадачило Дагорда, отлично знавшего, как властен и самолюбив герцог. Но лишь теперь граф начал понимать, что такое поведение вовсе не прихоть и не интрига советника и что для подобных экстравагантных поступков у него было достаточно причин.

Змей ловко выскользнул за дверь, аккуратно прикрыл ее, постоял на небольшом крылечке в одну ступеньку, привыкая к сгустившейся темноте, разбавленной бледным светом масляных фонарей, и решительно направился ко входу на окружающие бальный зал галереи и балкончики. В дни приемов тот обычно оставался открытым, предоставляя гостям возможность подышать свежим воздухом и погулять по дорожкам сада.

Однако вскоре выяснилось, что добраться до намеченного входа никем не обнаруженным Змею не удастся. Гвардейцы стояли и прогуливались на всех широких аллеях, и, понаблюдав за вооруженными, как во время боевой вылазки, воинами, Змей понял, что попытка проникнуть в замок незамеченным может обойтись ему очень дорого. Пришлось небрежно заложить руки за спину и, состроив самое невозмутимое лицо, выйти из-за густого самшитового куста на аллею и спокойно направиться к дому.