Сестры-вампирши 3

Однажды в больницу угодил сосед Цепешей Дирк ван Комбаст. Успешный представитель фармацевтической компании, он всё свободное время посвящал охоте на вампиров. Но, попав в нежные руки Урсулы, Дирк обмяк. Он решил, что прямо с небес к нему спустился ангел невиданной красоты, и тут же без памяти влюбился в прелестную медсестру. Откуда же ему было знать, что Урсула – никакой не ангел, а самый настоящий вампир?

Но ведь и Урсула не догадывалась, что Дирк – охотник на вампиров. Аромат духов и обаяние Дирка сделали своё дело – и медсестра ответила ему взаимностью. С тех пор прошло немало времени. Урсула уже была в положении и вскоре собиралась родить Дирку наследника или наследницу. Но вот сообщить ему, что сама она – вампир, а их ребёнок, скорее всего, будет полувампиром, Урсула никак не решалась.

– В женщине обязательно должна быть загадка, – отмахивалась она всякий раз, когда Сильвания или Дака советовали ей во всём признаться Дирку.

Да и как скажешь охотнику на вампиров, что ты принадлежишь к их числу? Дирк охотился на вампиров с тех самых пор, когда из-за них оказалась в психиатрической больнице его матушка. Однажды ночью она видела самых настоящих вампиров, но никто не желал верить её рассказам. Вот Дирк и решил доказать всему миру, что вампиры и впрямь существуют, а мама – вовсе не сумасшедшая. То-то бы он удивился, если бы узнал, что доказательство – у него под носом, и более того, это доказательство – объект его горячайшей любви!

– Интересно, а герр ван Комбаст уже в курсе, что у него скоро родится полувампирёнок? – хихикнула Дака.

– Не думаю, – покачала головой Сильвания. – Наверное, Урсула так ему ничего и не рассказала.

– Не понимаю я её, – пожала плечами Дака. – Что тут страшного? Полувампир – это же мегакруто! Ой, смотри, какая милота: Франц играется с Карлом-Хайнцем и Карлоттой.

– Угу, три вонючки соревнуются, кто из них громче пукнет, – усмехнулась Сильвания.

В коридоре раздался неприличный звук. Дверь открылась, и на пороге появилась Эльвира с Францем на руках.

– Пора спать, летучие мышки! Ну-ка быстро по кроватям! – воскликнула она.

– Boi noap! – ответили близнецы и тут же принялись целовать и щипать пухлые щёчки, мять и тискать ручки и ножки малыша. Эльвира со смехом прижала Франца к себе – того и гляди, девчонки задушат его своей сестринской любовью.

Но Дака с Сильванией были не единственными, кто не мог наглядеться на Франца. Словно зачарованная, Антаназия наблюдала за ним через свой монокль. При виде малыша по её клыкам потекла слюна. Антаназия облизнулась. Вдруг в монокле появилось какое-то зелёное бесформенное скользкое существо.

– АААААА! ЧТО ЭТО? – взвизгнула Антаназия, брезгливо скривив рот.

Это был Карл-Хайнц. Заметив, что на окне сидит летучая мышь и, поблёскивая глазками, с любопытством заглядывает в комнату, он вытянул мордочку и принялся изучать незваную гостью. Ведь Карл-Хайнц считал себя не какой-нибудь пиявкой, а пиявкой сторожевой. Ну и что, что он маленький? Зато удаленький! Вот и летучей мыши Карл-Хайнц решил оказать не самый радушный приём – чтобы неповадно было таращиться к чужим вампирам в окна. Он гневно взглянул на летучую мышь – и та тут же развернулась и, расправив крылья, ретировалась. А Карл-Хайнц ещё долго смотрел ей вслед и размышлял. Ему показалось, что летучая мышь заглядывала в комнату неспроста. Только вот зачем? На всякий случай Карл-Хайнц решил этой ночью не спать. Совсем.

– Boi noap, милашки! – сказала Дака Карлотте и Карлу-Хайнцу и выключила свет. На вампирийском языке – родном языке трансильванских вампиров – это означало «Спокойной ночи!».

Карл-Хайнц прижался к Карлотте, которая тут же с нежностью чмокнула его в обе щеки и на языке трансильванских пиявок пожелала любимому спокойной ночи: «Швой швапп!»

Выключив свет, Дака плюхнулась в постель.

– Спокойной ночи, Сильвания! – пожелала она сестре.

– Спокойной ночи, Дака… – прошептала Сильвания.

– Спокойной ночи, мама! – сказали они хором.

– Спокойной ночи, летучие мышки! – ответила мама.

– Спокойной ночи, папа! – крикнула Дака.

– Boi noap всем! – раздалось из подвала.

– Спокойной ночи, Франц! – пропела нежным голоском Сильвания.

– Бяяяя! – отозвался Франц.

– Спокойной ночи, Карл-Хайнц, – прошептала Дака.

– Швой швапп! – пропищал Карл-Хайнц на своём языке, но Цепеши, к сожалению, не понимали языка трансильванских пиявок.

– Карл-Хайнц? – удивлённо окликнула его Дака.

Карл-Хайнц пустил газы. Все засмеялись: значит, питомец в полном порядке. Постепенно все обитатели дома погрузились в сон, даже не подозревая, что скоро всё перевернётся с ног на голову и больше никогда уже не станет, как прежде… И лишь у Карла-Хайнца на душе было тревожно. А когда он всё-таки заснул, ему приснилось, что Дака попала в какой-то чёрный замок и вокруг неё столпились мрачные, тёмные тени. Карл-Хайнц проснулся в холодной слизи и принялся лихорадочно размышлять. Что же мог значить этот странный, зловещий сон? Да и сон ли это был? Тут Карл-Хайнц вспомнил любопытную летучую мышь за окном, и ему стало совсем не по себе. У неё был такой холодный, безжалостный взгляд.

Конец ознакомительного фрагмента.