Сестры. Дом мертвеца

– Мать умерла, отец другую завел.

Дина, встав с кровати, обошла табурет и участливо заглянула ему в лицо.

– И мы одни, – вздохнула она. – Нас уже, наверное, скоро милиция арестует, как бродяг.

Вид у Дины был самый скорбный, как у Пьеро, и брови жалобно подняты.

– Вы не одни, вас двое, – позавидовал Семен Александрович. – А у меня ни братьев, ни сестер. Мать хворая была. Бабка есть, да она спятила совсем. Кочергой дерется. А вас двое. – Он немного подумал. – Женюсь я... Хочешь, – он исподлобья глянул на Свету, – на тебе женюсь?

Света неожиданно для себя улыбнулась, но ничего не ответила.

– А что? – оживился Семен Александрович. – Огород выкосим, вскопаем, картошку посадим, на рынке продадим. Я через два года железку закончу, буду машинистом работать. Мне одному с хозяйством не управиться, а вместе веселей.

– Несерьезный ты человек, Семен Александрович, – усмехнулась Света. – Замуж предлагаешь, а даже не знаешь, как меня зовут. Да и вообще... Ты меня в кино водил?

Он махнул рукой: мол, какие вопросы?

– Будет тебе кино. А что имя? Главное, человек чтобы был хороший. Ты вот красивая девчонка, но городская... Поди, не умеешь ничего, тебя еще испытать надо, а я без испытаний беру, – он лукаво прищурился. – Я тебя в Куровской видел.

– Семен Александрович, – вмешалась Дина, которой этот разговор казался дурацким. – А еда у тебя какая-нибудь есть?

– А то! – Семен, поглядывая на Свету, вскочил, отодвинул стул и дернул кольцо в полу.

Дина заглянула в квадратную яму, куда хозяин быстро спустился по лесенке. Через пару минут показались его руки с миской картошки.

– Держи! – подал он ее подоспевшей Дине, и снова ненадолго пропал.

Затем вылез сам с банкой огурцов, луковицей, половиной батона и салом, завернутым в масляную бумагу. Железная плитка с кастрюлей и сковородой оказалась в сенях. Света осталась чистить картошку, а Дина с Семеном отправились за дровами, чтобы топить печь, а то к ночи похолодает.

Он учил ее разводить огонь в печи, правильно складывая дрова, и открывать вьюшки, чтобы не угореть. С печкой и едой они провозились долго. Ведь нужно было еще воду ведрами носить из колодца, и Дина с этими хлопотами совсем умаялась, потому что ей тоже выделили ведро, наказав таскать по половинке, чтобы заполнить бак. Еще они с Семеном наворовали старого жесткого лука с чужой грядки за колодцем.

Когда все было готово, он показал на накрытый стол и улыбнулся.

– Присаживайтесь! – Сам сбегал куда-то и притащил полбутылки водки, налил два стакана до половины и один пододвинул Свете: – За знакомство!

– Она не пьет! – возмутилась Дина.

– Так ведь за знакомство же! – Семен прищурился. – Слабо, что ли?

Света взяла стакан, понюхала, сморщилась и поставила на место.

– Гадость какая-то. Пьют же такое люди.

Семен Александрович бодро махнул полстакана, засунул в рот огурец и, прожевав, сообщил:

– Говорю же, городские все беспонтовые. Даже пить не могут. Наши так все умеют.

– Что ж ты на них не женишься? – съязвила Света.

– Без любви не могу, – категорично ответил Семей.

От выпитого он стал пунцовым и принялся с аппетитом уминать картошку с салом. После ужина он сообщил им расписание жизни на завтра. Он с утра отправляется на рыбалку, они тут приберут, ну там пол, может, помоют, потом почистят рыбу, а он продаст ее дачникам. А вечером поедут все вместе в кино.

– Хотела кино – получишь кино, – заявил он Свете.

Кровать свою он им уступил, а сам отправился ночевать в избушку, которую гордо именовал баней.

Дина все время ворочалась и скатывалась Свете под бок. В середине кровати была яма, в которую они вместе проваливались. Когда кое-как устроились, Дина принялась выяснять, собирается ли Света замуж за Семена Александровича или они так просто. Света уверяла ее, что это шутка, но Дину эти их улыбочки и пересмешки смущали.

А свадьба, думала она, почему он ей про свадьбу ничего не сказал? И работать заставил. Еще хуже Славы оказался. Воду таскать и печь топить – это тебе не коробки клеить. Красные полоски от ведра долго не проходили, да и теперь руки болят, точно их в длину вытягивали. Если с такими ведрами каждый день таскаться, так и руки отвиснут. Будут почти до пола доставать, как у бабы Паши.

– Света, – Дина решила предостеречь сестру. – Что это у него за шутки такие насчет замужества? Не верь ему, он тебя заставит работать, а жениться не будет. Мне лично кажется, что он хитрый. Прикидывается сиротой, а на самом деле у него все есть – и мотоцикл, и дрова, и водка.

На минуту Света представила себе, что она косит этот заросший пустырь, сажает картошку, торгует ею на рынке, раз в неделю ездит в кино на мотоцикле и спит на продавленной кровати с Семеном Александровичем. Она начала смеяться. Так, что кровать затряслась.

– Ничего смешного, – заявила Дина. – Выйдешь за него и станешь деревенской теткой. Будешь с ним водку пить и песни орать под гармошку, а если захочешь новое платье купить, то он тебе дом изрубит, как бешеный Колюня.

Но Света на это предупреждение только улыбалась...

Назавтра все было так, как расписал хозяин. Сам он с утра исчез, девочки позавтракали без него. Вернулся он к двенадцати дня, с полной сеткой рыбы, и они чистили карасей. Рыбу он отнес дачникам, потом они неторопливо обедали, а в пять вечера поехали в поселок.

У старого ДК с колоннами собралась небольшая толпа местных жителей, и Семен общался с ними, не выпуская из виду девочек, оставшихся у мотоцикла. Перед ДК они проторчали больше часу, и вся площадь была уже усыпана шелухой от семечек, а потом выяснилось, что киномеханик не приедет, заболел. Высказав различные предположения насчет его болезни, жители поселка разошлись по домам. Троица села в мотоцикл.

– Ничего, – подмигнул Свете Семен Александрович, трогаясь с места, – сегодня в охотничий домик начальство приехало. Будем смотреть порнушку. – Обратно доехали быстро, но на повороте в Крючкове он вдруг притормозил и вгляделся в следы шин на пыльной дороге. – Атас, девчонки, домой нельзя. Милиция заявилась.

Он лихо развернулся и помчался назад. Начало уже смеркаться, когда возле озера Семен Александрович остановился возле шалаша с настоящей дверью. Вначале они постучали в нее, но никто не ответил, и они зашли без спроса. Похоже было, что в шалаше жил рыбак, но, впрочем, следов человеческого пребывания обнаружилось немного. Они развели на берегу костер и долго сидели, молча глядя на огонь. Семен Александрович вдруг засуетился.

– Надо бы вернуться, наврать им что-нибудь, а как я вас тут одних оставлю? Голодных.