СЕТЬ 2.0.2.0
Шрифт:
Есть только правда. У каждого своя. Правда.
Ламеры, бумеры, зуммеры.
Молодость всегда презирает бабушкины салфетки.
И заменяет их проекциями. Салфеток.
И так по спирали.
Из поколения в поколение.
Молодое переупаковывает старое. В новое.
Но не в этот раз.
Новое рискует перекроить саму суть мира.
Два мира. Две армии.
А между ними человек.
На какую сторону он перейдет?
13. Серые коридоры
У входа в неприметное серое здание его встретила плотная
– Здравствуйте, Кларк. Я – Мари.
На ее широком лбу поблескивала капелька пота. Над губой, в ложбинке, появилась другая. Похоже, с кондиционерами тут не очень.
Она вела Кларка по длинным серым коридорам. Дважды они поднимались и спускались на лифтах. Потом снова бесконечные коридоры.
Наконец пришли.
14. Президент №2
Кларк устало прикрыл глаза.
Пошел второй час, а переговоры ни на шаг не продвинулись.
Он сидел в сером кресле. Скромном, неудобном.
В кресле напротив сидел моложавый человек с голубыми волосами и уставшими глазами. Он вёл себя странно. То сидел и молча смотрел на гостя. Пристально, холодно, с улыбкой на губах. То вскакивал и начинал бегать вокруг стола. То замирал и смотрел в окно. То внимательно слушал, наклонив голову к правому плечу.
– Сколько вам? – спросил Кларк.
– 75.
– 75. Хорошо. Тогда почему бы вам просто не уйти?
– Уйти?
– Да, уйти. Вы не хотите играть по нашим правилам. Но вы как никто другой знаете, какая сила на нашей стороне.
– Да, я знаю. Сокрушительная сила.
– Тогда я не понимаю причин вашего упорства. Вы не торгуетесь. Ничего не просите… – он внезапно замолчал и пристально посмотрел на хозяина кабинета. – Не может быть!
– Что?
– В вас проснулась совесть? – расхохотался Кларк.
– Очень смешно.
– Просто скажите, что вас тревожит. Я помогу вам.
– Я не могу, не могу. Не хочу оставаться. И не могу уйти. Она меня съест. Она мне жизни не даст. Она сегодня меня пол ночи пилила. Устроила такую истерику, что вся прислуга сбежалась. Думали, что террористы напали.
– Она нашла записку от любовницы?
– Оххх, – грустно вздохнул он.
«Да, любовницей там и не пахнет».
– Я разбил ее любимую вазу.
– Вазу? Так дайте ей денег на десять ваз и пусть замолчит.
– Так разве дело в вазе. Ваза – это просто повод. Она постоянно меня пилит. Работа для меня единственное спасение.
– О, женщины. Вся сладость в этом мире и вся горечь от женщин.
– Да. Только тут кроме горечи ничего не дождёшься. Я все сделаю. Но при одном условии. Она никогда, слышите, никогда не узнаёт, где я. Я все сделаю. А потом вы спрячете меня от неё. Думаете, мне нужно все это? – он взмахнул рукой в сторону городских небоскребов. – Шлимазл! Я сыт по горло. Я хочу покоя. Как же мне надоело растягиваться между всеми, изворачиваться, манипулировать, и тем пытаться
угодить, и этим.Он остановился и мечтательно закатил глаза.
– Хочу бабу, ладненькую такую, с формами. Лежать с ней хочу на песке, обнимать ее, засыпать с ней. И чтобы она молчала. Только улыбалась. И молчала. Представляете. Молча. И я с ней делаю все, что хочу. Хочу – глажу, хочу – хлопаю. А она улыбается от удовольствия и смотрит так ласково, так нежно.
Вот это рай. Вот за такой бы рай я все отдал. Если вы думаете, что мне нужна эта власть – ерунда это все. Мне не власть нужна – мне жизнь нормальная нужна. Человеческая. Я почему бываю такой злой – потому что нет у меня ее, бабоньки моей.
Кларк кивнул. Похоже друг друга поняли. Договорились.
Но это не точно.
15. Смешной английский
2514 километров на восток. 4 часа в небе.
Третья решающая встреча.
На взлетной полосе его ждал черный мерседес и машины с мигалками.
В мерседесе сидела густо накрашенная блондинка, которая представилась его правой рукой на время визита. Под облегающим платьем считывалась роскошная фигура.
«Что она там безостановочно щебечет? Наверное, хочет понравится. Какой же смешной английский», – улыбался Кларк.
Да, он слышал, что здешние женщины славятся красотой и покладистым характером. Но нет, спасибо.
Пролетев на большой скорости через весь город, кортеж подъехал к дворцу.
16. Президент №3
Кларк раскинулся в роскошном кресте. Широком. Удобно. Мягком.
Напротив сидел человек с большими руками. Сидел и говорил. Потом стоял и говорил. Потом ходил и говорил.
Шел третий час встречи.
«Интересно, – думал Кларк, – сколько часов он так может. Фидель Кастро мог пять».
– Я готов на все. Все сделаю. Верни только все, как было. Тишь да гладь. Мы маленькая спокойная страна. Сделай что-нибудь с их мозгами. А то взбунтовались как подростки. Я столько лет держу эту страну железной хваткой. Как родитель для них. От врагов защищаю. Кормлю, пою. Говорю, хочешь зарабатывать – иди, работай. Мне сколько этих бизнесменов спасибо говорили. Говорят, спасибо Потап Потапыч, и налоги тут маленькие, западу и не снилось такое. И контроль щадящий. И для инвестиций климат хороший. Все для рабочего человека. Сколько их состояние при Потапыче сколотили. Ты посмотри на их дворцы, посмотри на их машины. В ресторанах едят, отдыхать заграницу ездят. Разве мне это снилось, пока я президентом не стал.
Сейчас вон какой бардак везде в мире творится. Мои красавцы так и говорят –Потапыча на них нет, я бы быстро там порядок навёл.
Резко остановился, пристально посмотрел на Кларка.
– Слушай, ты же непростой человек. Многое можешь. В Америке полный бардак творится. Им хороший хозяйственник нужен. Я, ты знаешь, в английском не сильно силён. Надо подтянуть. А вот президент я от Бога. Ты знаешь, что я тебе скажу, я старше тебя, опытней, так вот: президентами не становятся, ими рождаются. И я тебе скажу, что Потап Потапыч может быть президентом любой страны, и Америки могу, и Англии могу.