Сеть [Buzz]
Шрифт:
Кто-то из французов — Эйч Пи точно не помнил, кто именно, — принес эту смесь. Немного травки на дне, потом выверенная доля табака сверху, под фольгой с древесными углями. Кто бы ни был этот парень, свое дело он знал — эффект был идеально сбалансирован!
Compliments to the chef! [43]
Теперь он чувствовал себя куда спокойнее, заметно расслабился.
Скосив глаза на свою туристическую футболку, Эйч Пи вдруг рассмеялся. Просто ужас, до чего она идиотская и до чего же глупо выглядел,
43
Комплимент шеф-повару! (англ.)
Он расхохотался, и его веселость передалась остальным посетителям павильона.
— Эй, Томас! Что тебя так развеселило?
— Ничего особенного, парень, ничего особенного, — хихикал он, не в силах остановиться. — Просто вся эта долбаная страна… Здесь все сплошная показуха, понимаешь?
Он снова затянулся из кальяна, задержал дым в легких на пару секунд и откинулся на подушки.
— Мы поняли, Томми, — пробормотал второй француз. — Все искусственное, не по-настоящему, d’accord? [44]
44
Зд.: Точно? (фр.)
Он добавил что-то по-французски, и все начали посмеиваться.
— Вот именно, — пробормотал Эйч Пи, глядя в потолок, в то время как агент 007 Дрёма наконец-то появился, расслабил мышцы вокруг его век и мягко опустил шторы. — Все не по-настоящему. Это просто…
— Игра?
Он открыл глаза. Последнее слово прошептал кто-то справа от него, где-то ближе к выходу из павильона, однако в слабом свете его затуманенный взор различал лишь темные силуэты.
— Ч-что? Кто это сказал?
Ответа не последовало, лишь новые смешки. Неужели он ослышался, неужели его больное воображение снова выпустило на сцену свой хор мальчиков?
Мигая, Эйч Пи пытался вглядеться в полумрак, однако туман в голове не желал рассеиваться. Похоже, курительная смесь все же оказалась чуть-чуть крепковата…
— Ты когда-нибудь совершал настоящий поступок, Томас?
На этот раз вопрос задал француз, сидевший рядом с ним.
— Что ты имеешь в виду? — заплетающимся языком проговорил Эйч Пи и почесал шею.
— Тебе доводилось совершить что-нибудь такое, от чего душа и тело просыпались и начинали действовать на повышенных оборотах? Словно весь мир замер, следя за тобой?
Снова смешки, он и сам засмеялся, хотя не понимал до конца почему.
Постепенно у него возникало ощущение, что французы смеются над ним, что они подтрунивают над ним, но его обкуренный мозг не мог разобраться, как и зачем.
— Знал бы ты, парень… — пробормотал он и обнаружил, что произнес эту фразу по-шведски.
Тогда он повторил ее по-английски. Знали бы эти парни, с кем они делят кальян… Живая легенда — вот кто он такой!
Тонкие белые жалюзи на окнах павильона покачивались взад-вперед от прохладного ночного ветерка.
Вперед…
…назад
Туда…
…сюда.
— Так
что же ты совершил, Томас? Валяй, рассказывай!Этот вопрос задала одна из девушек, возможно, та красотка, с которой он танцевал.
Он медленно покачал головой, не сразу сообразив, что в сгущающемся мраке никто из собеседников не видит его движения.
— Нет, об этом я никогда не рассказываю. Придерживаюсь правила…
— …номер один!
На этот раз ему не показалось — Эйч Пи был совершенно уверен, что слышал шепот откуда-то справа, и он рывком сел. Мир вокруг него покачивался, и ему никак не удавалось сфокусировать взгляд.
— Что с тобой, Томми, дружище, тебе нехорошо?
Этот голос показался ему знакомым — похоже, это Венсан. Однако какого черта он приперся сюда? Почему он не у машин и не тренируется в искусстве парковки в «кармане» вместе с Анной Аргос?
Француз плюхнулся на подушки рядом с ним и обнял его одной рукой.
— Послушай, дружище, сделай еще одну затяжечку, и все пройдет.
С этими словами он протянул мундштук кальяна Эйч Пи, который после секундного колебания принял его.
Бульканье в кальяне подействовало на него успокоительно, и он медленно выпустил дым через нос.
До него донесся голос Венсана, говоривший что-то, и смешки остальных; но, когда руки француза осторожно опустили его на подушки, Эйч Пи уже крепко спал.
Тень стремительно приближалась, и Ребекка точно знала, кто это. Рука невольно потянулась к поясу, но во сне она оказалась безоружной, и ее охватила паника. Затем из клубов пыли возник мужчина. Рука его была вытянута вперед, а блестящий револьвер нацелен прямо на Ребекку. Оружие казалось во сне еще больше — дуло как глубокий черный колодец.
Зажмурившись и напрягшись, она приготовилась услышать выстрел.
Но ничего не произошло.
Почему же он не выстрелил?
Когда она снова открыла глаза, все изменилось.
Словно облако пыли, незнакомец и его оружие никогда не существовали…
Как будто все это был сон внутри другого сна…
Она обнаружила, что стоит посреди пустыни. Со всех сторон до самого горизонта простирались совершенно одинаковые песчаные барханы. Где-то вдали медленно кружились черные птицы, описывая круги над какой-то невидимой ей точкой в песке.
Когда она проснулась и ощутила мокрые от пота простыни, прилипшие к телу, образы черных птиц все еще темнели на сетчатке глаз.
«Накликают беду», — пробормотала она себе под нос, сама не зная почему.
Павильон опустел, он лежал один среди подушек. Кальян давно погас.
Снаружи весь лагерь был залит белым светом.
Горели большие прожекторы, и он видел, как по открытому пространству бегают люди. Музыка смолкла, до него доносились выкрики на разных языках, однако мозг варил туго, и Эйч Пи не мог взять в толк, что именно говорят.
Тут он услышал приближающийся гул — глухой пульсирующий звук. Вертолет? Или даже несколько? Казалось, голова — кусок застывшего бетона, язык прилип к гортани, и когда он попытался подняться, то заметил, что тело не желает ему повиноваться.