Сети Культа

Кара игриво улыбнулась и прильнула к аркалу, положив руки ему на плечи.

— У меня есть способ заставить тебя забыть об этом прямо сейчас.

— Готов поспорить, это прекрасный способ, — заговорщицки прищурился он.

Грат, Малагория

Двадцать восьмой день Матира, год 1489 с.д.п.

Бэстифар вышел на арену безлюдного малагорского цирка и окинул взглядом огромный зал. Аркал непрерывно напоминал себе, что почти ежедневно здесь проходят представления гастролирующих артистов или местной труппы, но, несмотря на это, зал казался ему давно заброшенным и безжизненным. Множество раз, когда бывал здесь ночью, Бэстифар с искренним интересом прислушивался к собственным ощущениям, пытаясь выяснить, что могло заставить его получить о непрерывно функционирующем цирке, за которым исправно следили люди из технической команды, такое впечатление, и не находил ответа. Этой мысли, мелькавшей в сознании аркала каждый раз, стоило ему ступить на арену в отсутствие кого-либо из работников, не было никакого объяснения, в ней не было никакой логики, и именно это, пожалуй, заставляло малагорского царя приходить сюда под покровом ночи снова и снова.

Задумчиво пробежавшись взглядом по рядам зрительских мест, Бэстифар вдруг заметил, что находится здесь не в полном одиночестве: на одном из зрительских сидений, подтянув к себе ноги и обхватив колени руками, с запрокинутой к куполу цирка головой сидела черноволосая девушка. Аркал с искренним удивлением уставился на гимнастку и сделал несколько неслышных шагов по направлению к ней.

— Ийсара, — негромко обратился он.

Девушка тут же посмотрела на аркала, резко поднялась со своего места и почтительно склонила голову.

— Мой царь, — приложив руку к груди, поздоровалась она. Бэстифар небрежно махнул рукой.

— Весьма неожиданная встреча, — улыбнулся он. — Признаться, я не думал, что здесь еще кто-то есть.

— Вы, похоже, заметили меня впервые, — тихо отозвалась циркачка, все еще не поднимая глаз на пожирателя боли. — Я довольно часто видела вас здесь, когда арену покидал последний работник, но старалась не нарушать вашего уединения. По крайней мере, мне казалось, что именно за ним вы сюда приходите, когда здесь больше никого нет.

Бэстифар приблизился к артистке и присел на сидение рядом с тем, что недавно занимала она. Выждав несколько секунд, он жестом указал Ийсаре, чтобы она села рядом. Девушка кивнула и выполнила это немое распоряжение.

— И, похоже, ты приходишь сюда за тем же самым, — кивнул аркал. Гимнастка неуверенно пожала плечами.

— Можно сказать и так, — со столь нехарактерной для нее тоской вздохнула Ийсара. — Я прихожу сюда подумать. Знаете, грусть обычно навеивает раздумья.

— Тебе здесь грустно? — непонимающе приподнял брови Бэстифар. С момента побега Мальстена из Грата ему казалось, что одна лишь Ийсара никогда не падала духом и не переживала по поводу перемен в цирке: она никогда не показывала своей грусти ни при друзьях из труппы, ни при Левенте, ни при малагорском правителе.

— А вам — нет? — лицо девушки исказила печальная кривая усмешка. Не дождавшись от аркала ответа, циркачка вновь прикрыла глаза и запрокинула голову. — Это место опустело, мой царь…

Бэстифар заинтересованно взглянул на артистку, непонимающе качнув головой. Он попытался опровергнуть слова циркачки, удивительным образом врезавшиеся в его сознание, теми самыми доводами, которыми пользовался и в борьбе с собственными ощущениями.

— Здесь почти ежедневно идут представления. Цирк функционирует…

— А раньше он жил, — хмыкнула Ийсара, тут же осекшись и отведя голову в сторону, не в силах посмотреть на аркала. — Простите, что перебила, мой царь.

— Прекрати, — нахмурился Бэстифар. — Ийсара, я не помню, чтобы ты когда-либо вела себя со мной столь робко, ты никогда не боялась бросить вызов, открыто выразить свое мнение. А сейчас я будто разговариваю с женственно-прекрасной версией Дезмонда. Только не говори, что это состояние затравленного зверя, в котором пребывает наш нынешний художник, может передаваться по воздуху!..

Аркал ухмыльнулся, однако гимнастка осталась удивительно серьезной.

— Трудно бросать вызов, когда за этим может последовать смерть…

Бэстифар закатил глаза.

— О, боги, Ийсара, это было один раз и случилось шесть лет тому назад! Сколько можно к этому обращаться? С тех пор подобного ни разу не повторилось, я обещал Мальстену…

— Но Мальстена здесь нет! — с жаром отозвалась циркачка, и глаза ее сверкнули. — К тому же скоро участь Райса и остальных ведь постигнет и его, и тогда уже никакой надежды на возрождение нашей прежней труппы не останется!..

Аркал шумно втянул воздух, удивленно нахмурившись, и приподнял руку, призывая девушку замолчать.

— Так, минуту, Ийсара. С этого места у нас, кажется, несколько разнятся представления о будущем. Я правильно тебя понял: ты считаешь, что скоро Мальстен умрет?

— Умоляю, мой царь, к чему вы издеваетесь надо мной? Вы — Мала, прямой посланник Солнца, на все ваша воля, и я не вправе выражать сомнение в ваших действиях…

— Нет, Ийсара, погоди, я серьезно сейчас. Посмотри на меня, — аркал многозначительно заглянул в глаза циркачки, найдя ее взгляд. — Объясни, с чего ты взяла, что Мальстен должен умереть. Лично я об этом впервые слышу, и твоя уверенность в его скорой кончине меня несколько удивляет.

Ийсара испуганно поджала губы, глаза ее блеснули, руки с силой вцепились в край сидения. Бэстифар нервно хмыкнул, склонив голову набок.

— Так, а ты, выходит, до этого самого момента была уверена, что я имею непосредственное отношение к будущей смерти Мальстена, — скорее, утвердил, нежели спросил аркал. Ийсара заметно вздрогнула.

— Вы действительно… не отдавали приказ?

— Боги, да какой приказ?! — всплеснул руками Бэстифар, вновь заставив гимнастку отвести взгляд.

Аркал раздраженно выдохнул, не в силах разглядеть в этой испуганной девушке ту смелую циркачку, которую привык всегда в ней видеть. Лишь теперь он понял, что Ийсара ведь уже не первый день сторонится его: уже около двух недель она упорно избегает общества малагорского царя. Примерно с того времени, как пришла последняя весть о местонахождении Мальстена.

Тем временем девушка молчала, руки, вцепившиеся в край сидения, заметно подрагивали.

Прерывисто вздохнув и с трудом удержавшись от того, чтобы резко развернуть циркачку к себе, Бэстифар заговорил, сквозь зубы:

— Ийсара, клянусь всеми богами Арреды, если ты сейчас же не перестанешь изображать из себя затравленного зверя, я и в самом деле превращу тебя в него!

На миг руку пожирателя боли охватило яркое алое сияние, тут же погасшее. Циркачка отстранилась, напряженно нахмурившись. Огромным усилием заставив голос не дрожать, она качнула головой.

— Думаете, запугивание больше подталкивает к доверительному разговору? — с нервной усмешкой выдавила она.

Бэстифар расплылся в довольной улыбке.

— Вот такая Ийсара мне нравится больше. Продолжай в том же духе, дорогая, будь так любезна, — кивнул он. — А теперь… что за приказ? Откуда тебе о нем известно?

Гимнастка огляделась по сторонам, будто искала незримых соглядатаев, затем отрывисто вздохнула и тихо заговорила:

— Пару недель назад я случайно услышала разговор… командира Парса с его подчиненными кхалагари. Я не пыталась подслушивать, но то, что они говорили…