Севастополь (сборник)
Шрифт:
Советские войска потеряли с 7 июня по 3 июля 11.385 человек убитыми, 21.099 ранеными, 8.300 пропавшими без вести, 30 танков, 300 орудий, 77 самолётов. Бойцы, командиры и раненые из Севастополя эвакуированы.
Военное и политическое значение севастопольской обороны в Отечественной войне советского народа огромно. Сковывая большое количество немецко-румынских войск, защитники города спутали и расстроили планы немецкого командования. Железная стойкость севастопольцев явилась одной из важнейших причин, сорвавших пресловутое "весеннее наступление" немцев. Гитлеровцы проиграли во времени, в темпах, понесли огромные потери людьми.
Севастополь оставлен советскими войсками, но оборона Севастополя
Апрель — май 1944
Героическая оборона Севастополя составит одну из самых ярких и блестящих страниц истории отечественной войны советского народа против немецко-фашистских мерзавцев. Подвиги севастопольцев, их беззаветное мужество, самоотверженность, ярость в борьбе с врагом будут жить в веках, их увенчает бессмертная слава.
Иван Козлов
Борьба продолжалась (из книги "В городе русской славы")
После того как наши войска оставили Севастополь, немцы не сразу вошли в город. Отряды прикрытия, сформированные из моряков и армейцев, держали их несколько дней на окраинах. Бои продолжались на отдельных высотах, в балках, в разрушенных зданиях — всюду, где только нашим бойцам можно было задержаться и дать отпор врагу.
В одном из отрядов прикрытия дрались с фашистами Василий Ревякин и его друг комсомолец Иван Пиванов.
В ночь со второго на третье июля корабли Черноморского флота вывезли основные силы севастопольского гарнизона. Но эвакуация продолжалась. Отряды прикрытия, выполняя приказ "Драться до последнего, а оставшимся в живых пробиться в горы к партизанам", держали на Херсонесском мысу последний рубеж старый земляной вал, сохранившийся со времен обороны Севастополя 1854—1855 годов. Враг рвался к берегу моря. У наших же бойцов уже не было патронов. Дрались штыками и гранатами. Отряд Ревякина потерял командира, комиссара, более половины бойцов и отступил к самому морю. Командование над уцелевшими принял Ревякин. Убитого комиссара отряда заменил его помощник моряк-коммунист Василий Горлов, заслуживший большую любовь бойцов. Прикрываясь скалистым берегом, отряд продолжал сопротивляться еще шесть дней. Ночами смельчаки выползали на холмистые берега и под огнем врага искали еду и патроны, но ни того, ни другого не находили. Пили морскую воду, питались сырой, гнилой рыбой, выброшенной на берег морем. Раненым нечем было облегчить страдания. Однако никто не роптал. Одна мысль объединяла всех — только не плен! Плен был страшнее смерти.
Ревякин не терял надежды на спасение, он ждал советский катер, который вот-вот подойдет с кавказского берега и заберет остатки его отряда, но гитлеровцы уже поставили на берегу батареи, по морю шныряли их подводные лодки и торпедные катера, из пушек и пулеметов они в упор расстреливали тех, кто еще остался в живых и укрывался за грядою прибрежных камней.
Люди гибли, не прося пощады и не покоряясь врагу. Тяжело раненый свалился Василий Горлов.
Ревякин заметно сгорбился и помрачнел. Прячась за камни от пуль, он в смятении думал, что делать: убить себя, как это делали некоторые, или попытаться сохранить жизнь для дальнейшей борьбы с врагом? И когда Пиванов
хотел застрелиться последним патроном, сбереженным для себя, Ревякин схватил его за руку.— Не спеши, Ваня, умереть всегда можно. Борьба не кончена! — обратился он к окружившим его товарищам. — Помните, друзья, приказ о партизанах. Быстро уничтожайте все. Ничего не оставляйте врагу.
Для тех, кто остался жив, начиналась новая жизнь. Она могла быть пленом, но могла стать и свободой.
Всех захваченных на берегу моря — и военных и гражданское население фашисты объявили военнопленными и начали перегонять в концентрационные лагери. Тяжело раненых и больных, не могущих двигаться, пристреливали на месте.
Ревякин намеренно держался все время у края колонны. Знакомая дорога извилисто тянулась по бугоркам и лощинам, изуродованным воронками.
С тяжелым чувством всматривался Ревякин в руины Севастополя.
"Все покрылось мраком фашистской ночи… Что же дальше? Рабство, унижение и позор? Нет!"
Колонна вышла на Лабораторное шоссе — дорогу на Симферополь. Одноэтажные домики, защищенные с обеих сторон крутыми холмами, не все были разрушены вражескими снарядами и бомбами. Тут еще жили люди. Чьи-то глаза осторожно выглядывали из окна. Завидев пленных, на улице появились женщины и дети с водой, молоком и хлебом.
Измученные голодом и жаждой, пленные бросились к воде. Фашисты открыли стрельбу. Возникла свалка. Этого было достаточно, чтобы Ревякин нырнул в калитку одного из домов и исчез. Пиванов побежал за Ревякиным, но был пойман конвоирами и до полусмерти избит.
Очутившись в незнакомом дворе, Ревякин забрался в огород и залег между грядок, прикрывшись картофельной ботвой. Некоторое время слышались крики, стрельба, хлопанье калиток. Потом все стихло.
Ревякин пролежал в огороде до вечера, обдумывая, как выйти из тяжелого положения. "Куда пойти и где укрыться?" — мучил вопрос.
Перебирая в памяти немногих севастопольцев, с которыми встречался во время обороны, он вспомнил о домашней хозяйке, жене рабочего Анастасии Павловне Лопачук — "тете Нате", как ее называли соседи. Она жила в своем домике на улице, где сейчас скрывался Ревякин.
С Анастасией Павловной его познакомил Иван Пиванов и очень хвалил ее за доброту и отзывчивость. Она, как и другие севастопольские женщины, деятельно помогала защитникам города. Стирала и чинила им белье, готовила для них обеды, а ее сын пионер Толя приносил на передовую воду и подарки, собранные им среди населения для бойцов.
Иногда вечерами Ревякин вместе с Пивановым приходил к Анастасии Павловне послушать веселые пластинки, потанцевать с девушками — соседками хозяйки. У нее же он познакомился с Лидой Нефедовой, ученицей десятого класса средней школы.
В дни обороны, выполняя поручения райкома ВЛКСМ, Лида Нефедова много работала в пошивочной мастерской, ухаживала в госпитале за ранеными.
Стемнело. Ревякин сбросил с себя солдатскую гимнастерку. Обросшее, исхудалое лицо, воспаленные от бессонных ночей глаза, всклокоченные волосы сильно изменили его внешность. Смело шагая по улице, он благополучно добрался до дома № 50, похожего на украинскую хату. Заглянув в окно, он увидел Анастасию Павловну и вошел в дом.
Хозяйка сразу же узнала Ревякина и, не отрывая глаз от его измученного, постаревшего лица, с тревогой спросила, откуда он.
— Бежал из плена. Дайте попить, — ответил он коротко. — У вас как будто никого нет, можно говорить откровенно?
— Толя в другой комнате, — ответила тихо Анастасия Павловна, имея в виду сына. — Устал и крепко спит. Целые дни бегает по знакомым, продукты собирает для пленных.
Ревякин присел на скамью и рассказал все, что с ним произошло.