Севастопольская страда (Часть 3)

– Слушаю, ваше сиятельство!
– И Красовский повернул коня и ринулся вниз по дороге, ведущей к отряду Реада.

II

Командир третьего корпуса Реад был уже стар, как и полагалось генералу от кавалерии, однако не настолько, чтобы не видеть трудность, если не полную безнадежность выпавшей на него задачи.

Когда-то в молодости он был участником почти всех сражений русских войск с Наполеоном, отличился в Польской кампании тридцать первого года, наконец долго служил на Кавказе, которым и управлял временно перед переводом в Севастополь.

У него был большой военный опыт, и не зря томили его тяжелые предчувствия перед боем на Черной.

Он и о "месяце с левой стороны" вспомнил в эту ночь.

– Вы с какой стороны увидели месяц?
– спросил он своего адъютанта ротмистра Столыпина.

– С правой, ваше высокопревосходительство, - политично ответил Столыпин, не заметивший, впрочем, с какой именно стороны увидел он в первый раз в эту ночь месяц.

– А я так с левой, - сумрачно отозвался ему Реад.
– Говорят, что это плохая примета.

После этого короткого и маловразумительного разговора он в своей палатке уселся писать письмо своему семейству, письмо прощальное, тоскливое и самое серьезное из всех когда-либо писанных им писем.

Спустя несколько минут после того, как левое крыло отряда Липранди начало обстрел стоящих перед ним высот, Реад приказал своей артиллерии открыть канонаду по Федюхиным высотам, и минут двадцать длилась уже эта канонада, когда перед Реадом возник в утреннем тумане зловеще серым пятном посланец Горчакова.

– Ваше высокопревосходительство, его сиятельство изволили приказать начинать!
– отрапортовал без передышки Красовский.

– Что значит это самое "начинать"?
– удивленно спросил его Реад. Что такое я должен начинать?

Около него был в это время и начальник штаба его корпуса генерал Веймарн, чувствовавший себя снова больным в сырой долине речки.

Он только что вернулся со стороны батарей отряда; начальник артиллерии сказал ему, что открытый было огонь по Федюхиным недействителен, что снаряды падают ближе укреплений противника.

– Я приказал прекратить бесполезную трату снарядов, - доложил Веймарн Реаду.

– А тут как раз вот приказание от князя передают мне: начинать! Что же именно должен я начинать?
– снова обратился Реад к подполковнику Красовскому.

– Я не могу сказать в точности, что именно начинать, но, по-видимому...

– Если начинать артиллерийскую подготовку атаки, то мы ее уж начали!
– рассерженно выкрикнул Реад.

– И прекратили, - дополнил Веймарн.

– По-видимому, слово "начинать" относится к сражению, - докончил, что думал сказать, Красовский.

– К сражению? Я сражение начал уже, можете передать это князю!.. Я продвину артиллерию ближе, чтобы не было недолетов.

– Мне кажется, что слово "начинать" равносильно было слову "атаковать", - возразил Красовский уверенным тоном штабного офицера.

– Атаковать?
– очень удивился Реад.
– General, - обратился он к Веймарну, - il faut attaquer!*

________________

* Генерал, нужно атаковать! (фр.)

– Как так атаковать? Без выстрела атаковать высоты? Не может быть! испуганно отозвался Веймарн.

– Однако таково приказание князя, вы слышали?

Красовский молчал, так как успел уже потерять уверенность, а Веймарн горячо заговорил, желая убедить Реада в том, что он не так понял приказание:

– Ваше высокопревосходительство! Это недоразумение, не больше! Атака безусловно преждевременна! Войска не вышли еще на линию, не заняли своих мест. Наконец, кавалерийский полк должен стать на нашем правом фланге, а где он? Его еще нет, верный признак, что атаковать рано!

– Господин полковник, еще раз: как было вам сказано князем? торжественно обратился снова к Красовскому Реад.

– Мне было сказано: "Передайте, что пора начинать!" - вот и все, что было мне сказано, - повторил как изученное посланец Горчакова.

– Отлично, начнем!
– еще торжественнее сказал ему Реад.
– Так как артиллерийскую стрельбу мы уже начали и бросили, то теперь нам остается только начать атаку пехотными частями! Передайте его сиятельству, что мы идем в атаку.

Красовский, не теряя больше ни секунды, отъехал искать князя, а Веймарн все еще не мог прийти в себя от явной нелепости и полученного приказа и того положения, в какое попал благодаря этому весь отряд.

– Нужно подождать другого приказания князя, - попробовал он в последний раз убедить своего начальника.

– Как другого приказания?
– удивился Реад.

Он был новым в Крыму человеком и не вполне еще успел изучить Горчакова. "Приказание, контрприказание, отмена приказания", - этого ожидал Веймарн, но Реад пришел к мысли, что Горчаков захотел воспользоваться туманом и ранним утром, что спустя полчаса, например, идти в атаку придется уже под первыми лучами солнца.

– Мне кажется, нужно несколько подождать, - сказал Веймарн.

– Je ne peu pas attendre; j'ai l'ordre du Prince*, - категорически возразил Реад.
– Вы двинете вперед для атаки Одесский полк!

_______________

* Я не могу ожидать, я имею приказание князя (фр.).

Веймарну теперь ничего уж не оставалось больше, как подчиниться чему-то заведомо нелепому, чему безропотно должны были подчиниться и солдаты Одесского, а за ним и двух других полков славной 12-й дивизии.

Этой дивизией командовал теперь генерал Мартинау, а Одесским полком полковник Скюдери, отличившийся в Балаклавском сражении 13 октября.

Обычно жизнерадостный и веселый, Скюдери в эту ночь одержим был мрачным предчувствием и, когда получил приказание строить свой полк в колонны к атаке, удивленно возразил только:

– Кто же атакует укрепленные позиции без бомбардировки?
– и, не получив на этот вопрос ответа, добавил: - Вот оно! Началось!..

Атаку на Федюхины высоты нельзя было вести, не овладев каменным мостом через Черную, а мост этот, называвшийся Трактирным от бывшего здесь раньше трактира, прикрывался укреплением с правого берега реки.