Север
Шрифт:
По правде сказать, в нашем положении, окажись на месте этой неплохо сохранившейся «привлекательной жэншшины» та селедка сверху, Кретцерша, пятнадцатилетняя девушка или столетняя карга, мы все равно должны были быть сильно польщены оказанной нам честью… и крайне возбуждены!.. ведь она принимала нас почти в неглиже среди вышивок, шелков, муслинов… не могли же мы выказать ей свое пренебрежение!.. о Господи, нет!.. уж лучше сразу цианистый калий!
Что она там еще бормочет?… какие-то банальности… ах, Берлин горит!.. черт побери, мы и сами это видим!.. англичане – настоящие чудовища… ну и что с того?…
О, да она смахивает слезу! сейчас заплачет… две слезы!.. и носовой платочек…
– Вы знаете, мсье, раньше по вторникам я ездила в Берлин, а больше уж не поеду!
Опять слезы… мы не остаемся безучастными…
– Меня всегда возил ландрат… у него есть машина!.. а здесь у нас ничего нет… больше ничего!..
И снова слезы… она рассказывает мне про свою маникюршу, что осталась
И действительно, все кругом трясется, даже здесь… и вдруг тяжелая драпировка рушится!.. вместе с металлическим карнизом! рррак! все обваливается!.. почти мгновенно!.. калека – на спине Николя! этого гиганта! вне себя!.. вот так номер!.. он таращит на нас свои зенки!
– Schweine! свиньи!.. raus! raus!.. пошли вон!
Я вам перевожу… этот калека не говорит по-французски… только по-немецки…
– Spione! Spione!.. lauter Spione!
Ага, мы уже не свиньи, мы шпионы!..
– Почему их до сих пор не выставили вон?… Spione! Spione! ах так! Nikolas!
Гигант протягивает ему охотничье ружье… он целится в нас сверху, со своего насеста, можно сказать, в упор… метров с четырех, пяти… нужно что-то предпринимать, но тут Изис, только что лежавшая в томной позе и обольщавшая нас своими бедрами и рыданиями… вдруг вскакивает!.. настоящая тигрица! выхватывает у него винтовку! швыряет ее в другой угол комнаты! а потом и его вслед за ней!.. он летит головой вперед!.. и орет: шлюха!.. шлюха!.. два раза!.. затем валится на ковер… и вдруг замирает… пускает слюни, дрожит, хрипит… ах, нуда, все ясно, это мне знакомо… он кусает свой язык… бьется в конвульсиях, кричит… да это вовсе не простое нарушение болевой и температурной чувствительности… кое-что похлеще! этот сын фон Лейдена – эпилептик… он продолжает извиваться на ковре… безусловно!.. все признаки налицо… а Изис меня удивила, ну и хватка!.. как она его разоружила! он и глазом моргнуть не успел! воистину завидная реакция и точность!.. думаю, Харрас знал, что этот калека опасен…
– Видите, доктор!.. вы же сами видите!
Ну еще бы мне не видеть!.. он будет изгибаться и пускать слюни еще примерно час.
– Это все из ревности!.. и еще из-за тревоги!.. вот уже два года он не спит… я прошу у вас прощения, доктор!.. и у вас, мсье Ле Виган!.. он уже не понимает, что делает! я бы хотела, чтобы Харрас устроил его в лечебницу в Берлине… в самом деле… в самом деле… я так больше не могу!.. особенно из-за малышки!.. он опасен и для нее!.. он ничего не соображает! и сам страдает!.. такие страдания выше человеческих сил! у него болит спина… сердце… а нервы… вы не представляете! приступы продолжаются целыми ночами!.. может быть, вы могли бы что-нибудь для него сделать, доктор?
– Посмотрим, мадам! посмотрим…
Пока же он бьется в конвульсиях, лежа на спине… у наших ног… его обрубки вздрагивают… руки как будто борются с ковром… шея так изогнута, что головы не видно в складках одежды, изо рта выступила пена, на подбородке – кровь…
– Вот видите, доктор!.. такое с ним происходит по крайней мере два раза в неделю… припадки становятся все сильнее и сильнее…
– Конечно, лучше бы его отправить в другое место… на лечение… не оставлять здесь под этими бомбежками… например, в Швейцарию…
– Он ни за что не захочет уезжать! он слишком ревнив!
– Мы поговорим об этом с Харрасом…
– О, вряд ли он вернется!
– Сколько длятся эти припадки?
– Всегда по-разному! verschieden!.. десять минут!.. два часа!.. все врачи советуют ждать… чтобы он обязательно спал… три часа… четыре часа… но хорошо ли это?
– Превосходно!.. а чем вы его лечите?
– Посмотрите!
Она подводит меня к шкафу с лекарствами… все, что нужно! я вижу… все… порошки… ампулы… флаконы… люминал… обезболивающее… морфин… героин… есть, чем его угостить!.. я уточняю… а сколько лекарств она ему дает?… сколько ампул?
– Все, что он хочет, и столько, сколько он хочет!.. так мне рекомендовал Харрас… в некоторые дни по два… три раза… но особенно по ночам… припадки обычно начинаются около одиннадцати часов…
Однако причиной его припадков являются не только воздушные тревоги… иногда ему просто пытаются возразить… вот на сей раз из-за ревности… она в этом уверена… он был болезненно ревнив… ревновал ее к Харрасу и к ландрату… ну, к Харрасу, это еще понятно… но мы-то тут при чем? ревновать к нам? к нищим, опущенным… да у нас все силы отнимают эти вечно дрожащие стены, и еще 75-я статья из задницы торчит… так что если эту даму еще одолевали какие-то чувства, то дай ей Бог здоровья! честное слово, до этих страстных дам даже в самой идиотской ситуации порой не доходит, что вам от них просто ничего не надо… ни закусок, ни лакомств, ни десертов!.. они могут оставить все себе! только пусть отлипнут от вас ради Бога!..
о ярость! слабоумные! позор!К ногам прекрасных дам…Ваш пыл и страсть! быстрее!..в общем, нас с Ля Вигой можно было списать со счетов… мы были сама скромность… и думаю, уже навсегда!.-, у этих красоток всегда только одно на уме, и это ужасно! вокруг горят города, людей режут, вешают, четвертуют, а они сходят с ума от похоти… при любых обстоятельствах у них на 1-м месте спаривание! вот у меня, к примеру, память хорошая (нисколько себе не льщу), и я прекрасно помню, как в октябре 14-го наш полк разбил временный лагерь на правом берегу Лисы, [134] всю ночь до рассвета не прекращался огонь батарей с противоположного берега, а в это время нас осаждали целые толпы барышень, дам, мещанок, работниц… под покровом темноты они молча, без единого звука, задирали свои юбки и так переходили от кавалериста к кавалеристу, даже не видя их лиц… нет, обычно все выглядит вполне прилично, период от помолвки до свадьбы может длиться месяцев десять, а то и десять лет, парочки занимаются то одним, то другим, ходят по вернисажам, вечеринкам, порой все даже заканчивается автомобильной катастрофой, а так, застолья, дружеские пирушки, грандиозные попойки, похмелье и наконец оглашение в мэрии, однако при первом же удобном случае, в определенных обстоятельствах тысячи обезумивших от страсти дам способны спариваться с целыми полками, да еще под градом снарядов!.. все происходит за одну минуту!.. без затяжек!.. в природе исчезают виды?… много смертей?… джиг! джиг! спариваемся, как мухи!
134
Река во Франции и Бельгии.
Я рассказываю вам далеко не все, что знаю, но я не чувствую особенной уверенности в завтрашнем дне, так что спешу воспользоваться этой возможностью, дабы потом мои враги не сделали это за меня, они же все переврут, ведь уже сейчас они только этим и занимаются… вы, наверное, скажете… да всем на это плевать!.. а вот мне – нет! я, кажется, рассказывал вам о калеке фон Лейдене… корчившимся на спине… в припадке… могу описать вам этот вонючий обрубок поподробнее!.. на нем нет ни воротничка, ни галстука… так лучше!.. он извивается, прикусил себе язык… но хотя бы нет риска, что он задохнется… это совершенно определенно эпилептический припадок, я бы даже сказал, классический… а где же его охотничье ружье?… я его поднимаю… оно заряжено… два патрона… я кладу их в карман…
– Нам он тоже постоянно угрожает!.. мне и моей дочери!..
Могу себе представить!.. черт!.. а нам-то что!.. у нас как будто своих забот мало!.. я вспоминаю о Лили… она, наверное, беспокоится, что с нами случилось?… я думаю о похлебке… но этот Tanzhalle слишком далеко!.. и бакалея тоже не близко!.. а уж в бистро я больше ни ногой… мимо хижин и то идти не очень хочется… местные матроны и вдовы все секут… эти дамы постоянно начеку!.. нет, я этого себе просто не представляю!.. уж лучше я еще раз залезу в тот котел внизу… без разрешения… если же обратиться к Изис фон Лейден, то опять возникнут сложности… она, наверняка, скажет, что опасается русских служанок, у которых приказ не трогать суп без разрешения калеки… а как насчет разрешения забрать наши карточки, они что, получили его у ландрата?… или это сам черт их надоумил?… к сожалению, ты понимаешь, что тебя обокрали, только когда это становится непреложным фактом!.. дергайся!.. не дергайся!.. все бесполезно!.. в общем, мне оставалось лишь обслужить себя самому и свалить… привет!.. таким образом, мы по-тихому, на цыпочках отваливаем от Изис… ее хрен все еще валяется на спине и продолжает вздрагивать, правда, пены изо рта уже меньше… он придет в себя примерно через час… но нас он уже не застанет… скорее всего, он даже не вспомнит о своем припадке… мы спускаемся по маленькой крутой лестнице и внизу натыкаемся на пастора и Хьельмара, которые по-прежнему храпят… и все в тех же позах… пастор – на своем стуле, спиной к стене, а Хьельмар – вытянувшись в сточной канаве, рядом со своим барабаном и горном… а ведь, кажется, уже настал момент бить в барабан и дудеть!.. небо бороздят RAF, перелетая из Берлина в Лондон и разметая на своем пути облака… черные… белые… пена и сажа, словно хлопья снега… а Хьельмар и пастор храпят… но где же кухонные девушки?… иду туда!.. никого!.. вся хавка брошена!.. полные котлы дымят и распространяют аппетитный запах… что ж, нужно быстрее пользоваться моментом!.. на всех столах полно котелков… я их наполняю!.. один! два… три… четыре!.. теперь остается лишь перейти через двор… замок в двух минутах… сперва надо пройти мимо большой лужи, а потом мимо хлева… еще одна дорожка… вот и наша буковая аллея… избы… кажется, «отказники» уже закончили строгать?… ах, уж эти молчаливые узники совести… как хорошо, что они молчат!.. представляю, сколь возвышенные речи исторглись бы из их уст! достаточно было только взглянуть на их физиономии… какую злобу они источали… но, короче, мы проходим мимо хлева…