Северка

Странно, ведь он старше и сильнее. Позднее, когда я сам стал курить, понял, что это от сигарет. А курит отец много.

В другой трезвый день мы с отцом пошли за черникой. Ботинок или сапог у меня не было, приехал в сандалиях. В лесу может быть сыро.

Тетя Лида подобрала мне ботинки. В прихожей стоит десяток поношенных мужских ботинок разного размера. Они не выбрасываются, на всякий случай. Мне подошли пыльные остроносые ботинки. На одном дырка на подошве. Не лопнула, а истерлась.

Нашли черничник в сосновом лесу. Ягоды мало. Собирать тяжело, еще и комары пристают. Принесли на донышке ведра.

Молоко пил настоящее. Оно доброе.

Если вечером вдруг гаснет свет, в избах зажигают керосиновую лампу. И готовили тоже на керосинке. Вообще в доме пахнет керосином.

Сплю я в отдельном закутке без двери, за занавеской. В комнатке пахнет подушками, наволочками, кучка тряпья ворохом лежит за кроватью. Кровать мала мне, ноги упираются в прутья. Лучше всего спать на боку, согнув ноги. Среди книг нашел в комнатке географию для второго курса гимназий. На первых страницах рисунок компаса: вид сверху и сбоку и подробное объяснение, что это. Старый глобус без

Антарктиды, вместо Ленинграда – Санктъ-Петербург, вместо СССР -

Российская имперiя.

Стараемся есть всегда вместе. Тетя Лида, Лариса, я. Иногда с нами ест Надя, Ларисина подружка. Утром с нами завтракает и отец.

У деревенских меньше свободных денег и потому конфеты на столе редкость. Сахар, варенье, баранки, сухари, печенье – это, пожалуйста. Я кладу в чай сахар, а на хлеб мажу варенье. Для деревенских это смешно и странно. – Не слипнется? Отсталый народ.

Ну, слипнется. Это ж раньше оперировали. А сейчас клизма, раз и все.

Говорят Илья Муромец изобрел. 33 года думал. Сиднем сидел. Как говорится с пеной у рта. О, дайте, говорит, дайте мне свободу, я свой позор сумею искупить. Какие Авгиевы конюшни? Это вы с Гераклом перепутали…

Через пару недель я соскучился по конфетам, и мы с Ларисой и Надей пошли в соседнюю деревню, в магазин, через золотое пшеничное поле.

Надя мне нравилась.

В восьмом классе у нас появился новичок Саша Рыбаков. Он приехал из Рыбинска. Мы дружили год, а потом разошлись. Саша пошел в военное училище, а я в ФЗУ. Для меня стал неожиданностью такой его выбор.

Сашины родители не военные и он никогда не говорил, что хочет быть военным. В младших классах на НВП (начальная военная подготовка) военрук пускал по рядам анкету, хотим ли мы быть военными. Я написал

– нет. Мне не хочется всю жизнь коротко стричься и ходить в форме.

Сашка – спокойный и хороший человек. Мы дружим не только в школе, ходим в кино или ездим куда-то вместе. И учимся мы одинаково.

В школе пошла неорганическая химия. И дома мы пробуем получить углекислоту. Напускаем в молочную бутылку дыма и наливаем немного воды. Теперь бутылку нужно потрясти, чтобы дым и вода вступили в контакт. Результат можно определить языком. Получается кислота, только очень низкой концентрации.

По нашему Ленинскому проспекту проезжают эскорты космонавтов или международных правительственных делегаций. Это прямая дорога из аэропорта Внуково в Кремль. Если в этот день занятия, всей школе раздают бумажные флажки и отпускают встречать. Проспект за час или около того полностью перекрывают. Он непривычно пустой. Вдоль проезжей части стоит плотная полоска любопытных. За чужими спинами не видно, но слышен нарастающий гул голосов. Едут. Возглавляет эскорт мотоциклисты. Люди машут флажками и кричат: Ура! Слава! В машине с открытым верхом Янош Кадар, председатель венгерской коммунистической партии и Леонид Ильич Брежнев – генеральный секретарь коммунистической партии Советского Союза. У него загоревшее лицо, густые брови и щелки глаз. Тут и там видны плакаты:

'Партия – наш рулевой!', 'Полевые работы не ждут!', 'Не стой под краном!'. Считаем машины. До ста не дотягивает. В среднем семьдесят, бывает и до девяноста.

В нашем классе мальчишки уже самостоятельно пробуют спиртное. То есть не так, как на новый год, с взрослыми. И мы с Сашкой тоже попробовали. Середина октября, темно, сыро и холодно. Каким-то образом оказались на Арбате. Зашли в кафетерий 'Прага'. Здесь публике наливают в розлив. Взяли по стакану красного вина. Приехал домой. Мама, конечно, почувствовала запах. Мы поговорили, но она не ругала меня.

Математичка у нас новая. Уже второй год. Сидим, пишем итоговую контрольную за четверть. Я решил примеры и сдал листок. Внизу расписался: 'В.И. Ульянов (Ленин)'. Размашисто так. Уже не раз пробую копировать подпись Ленина на, получается. Ленинскую подпись можно найти везде: в учебнике истории, на каждом третьем плакате в школе и на улице. Я и не думал, что это вызовет такую реакцию.

– Это как его… волюнтаризм!

Я начал, было, возражать: – Людмила Петровна, я по свету немало хаживал, жил в землянках, окопах, тайге, похоронен был дважды заживо, знал разлуку, любил в тоске… Но потом переписал.

Летом после восьмого класса, в Метеоре я начал курить. Приехал в

Москву, нужно купить какие-то сигареты. Кроме 'Дымка', который нам с

Володей привез непецынский велосипедист, не видел других сигарет и не ориентируюсь в ценах. Подхожу к сигаретному киоску у нашего метро: 'Гавана клуб', 'Партагас', 'Стюардесса', 'Слънце', 'Шипка',

'Бородино', 'Ява-100', 'Столичные', 'Друг' – 30 копеек пачка, собака на этикетке. 'Шипка', стоит 14 копеек. Что за сигареты? Попробовать что ли? Следующей купил пачку 'Гавана клуб' – кубинские. 'Шипка' короткие, а эти длинные, но без фильтра, стоят 30 копеек. Курю на улице с деловым видом, дома мама не знает. Каждый день нужно искать причину, чтобы выйти из дома, покурить. Когда возвращаюсь, оставляю пачку за щитом счетчиков электроэнергии. Раз пять оставил, на шестой пропала. Стал держать сигареты во внутреннем кармане пиджака. Тоже до некоторых пор, пока мама однажды не положила ладонь на грудь.
–

Что это?…Так выяснилось, что я курю.

Пришла повестка из военкомата. Сказано, чтобы явился за приписным свидетельством, и захватил с собой ордена и почетные грамоты. Грамот у меня великое множество, непецынские. Это моя гордость. За хорошую учебу, за шахматы и шашки, за футбол, 'Юный барабанщик', за волейбол и настольный теннис. Все взял с собой. В кабинете сидит десяток моих ровесников. Обратил внимание, что ни у кого из них нет папок, как у меня, и подумал, как глупо, что притащил свои грамоты.

Герцено. Зима шестого и седьмого классов.

В шестом и седьмом классе вторую и третью учебные четверти я учился в Герцено. Это снежные четверти с ноября по март. В дошкольном возрасте я ездил в санаторий имени Герцена, но то был санаторий для маленьких. Он здесь где-то рядом. А этот – санаторий для школьников первого – восьмых классов. Он совсем не похож на старую милую лесную школу.

Вся территория покрыта лесом. Даже глубокие овраги поросли елями и молодыми елками. Красиво. С севера выход к Москве реке.