"Северная корона". Компиляция. Книги 1-13

Но если их мозг развивался аномально хорошо, то тела будто пытались компенсировать это. Дети оставались крошечными, искаженными и беспомощными. Одна из девочек еще хоть как-то научилась двигаться и взаимодействовать с окружающим миром. Вторая же оставалась чуть ли не наростом на голове сестры – с крошечным тельцем и едва различимыми ручками и ножками.

Тела были не просто слабыми, они оказались плохо приспособленными к жизни. Близнецы постоянно мучались от судорог и приступов острой боли. Пираты же не только не планировали это лечить, они работали с детьми так, как иные дрессируют животных. За хорошую работу девочки получали в награду обезболивающее. Если же у близнецов что-то не получалось, их убирали в темный ящик, как вещь, оставляли в одиночестве на сутки, а то и дольше. В темноте. Наедине с собственным криком, захлебнувшимся в четырех стенах. Пытка была настолько жестокой, что девочки готовы были работать без сна и отдыха, лишь бы добиться лучших результатов и избежать наказания. В итоге они научились управлять военными дронами в возрасте, когда иные дети учатся читать и писать.

Так продолжалось двенадцать долгих лет, пока лабораторию наконец не обнаружили представители спецкорпуса. Пираты были уничтожены или арестованы, а несчастные дети – отправлены на реабилитацию.

В лаборатории обнаружили немало детей, при взгляде на которых вздрагивали даже опытные военные, но самым сложным случаем, безусловно, стали близнецы. Обычные врачи сразу сказали, что разделить их невозможно. Военные не теряли надежду, они обратились к спецкорпусу, вызвали на консультацию самых сильных хилеров из всех, кто тогда работал, всю первую десятку.

Но и хилеры лишь печально качали головами.

– Вы ведь восстанавливаете человеческий мозг даже после сложнейших травм! – возмущался тогда представитель флота. – Почему нельзя так же восстановить этих детей?

– Потому что они не травмированы, – отвечал Первый хилер того времени. – Они такими родились.

– Ну а тела? Тела вы почему не лечите?

– А что здесь лечить? Им нужно настраивать тела заново. Мы таким не занимаемся. Они просто… не созданы для жизни, двенадцать лет патологии отменить нельзя.

Сами близнецы к смерти не рвались. Нет, болью они не наслаждались, но и другой жизни не знали. Они были напуганы, они не знали, что будет дальше, как им вообще себя вести… Потребовалось немало работы с телепатами и психологами, чтобы они адаптировались к новой реальности.

Тогда и было решено позволить им продолжить обучение контролю над машинами. Вот для этого их сдвоенный мозг действительно подходил: они могли намного больше, чем обычный человек. Еще одной особенностью сиамских близнецов стало то, что пока одна сестра общалась с окружающими, вторая могла полностью сосредоточиться на компьютерном контроле. Это давало им возможность и защищать тело, и управлять любым оборудованием на значительном расстоянии.

Они стали ресурсом флота – но ресурсом, обретенным вынужденно. Все понимали, что, если забрать у девочек эту работу, эту цель, они долго не проживут. Им нравилось приносить пользу, делать нечто значимое, чувствовать себя полноценными. Со временем для них изобрели несколько мобильных систем жизнеобеспечения, чтобы они смогли покидать лабораторию.

К их совершеннолетию стало ясно, что молчаливая сестра, наименее развитая физически, превзошла всех известных флоту киборгов. Она одна была сравнима с великолепным компьютером, тут бесчеловечный эксперимент пиратов принес именно то, чего от него ожидали. Вторая сестра была не так талантлива, зато она оберегала первую, давала той возможность сосредоточиться на дальнем контроле.

Но если их способности развивались, то тела угасали все стремительней. Органы отказывали один за другим, приходилось постоянно прибегать к помощи хилеров. Глаза слепли, сердца то слишком ускорялись, то почти останавливались, иммунная система пропускала одну инфекцию за другой. Процесс можно было сдержать, но не остановить окончательно.

Поэтому, когда сестрам исполнилось двадцать лет, они приняли решение, о котором обычные люди и думать бы побоялись.

– Мы позволили нас убить, – грустно улыбнулась Телила. – Это если уж называть вещи своими именами.

Все это время Стерлинг слушал ее, не перебивая. Хотелось сказать что-нибудь правильное, хорошее, то, что сразу поддержало бы ее и заставило почувствовать себя лучше… Но таких слов просто не было. Он знал, что реальность будет страшной, однако даже не догадывался, что настолько.

Близнецов просто избавили от тел. После долгого совещания хилеры и инженеры флота совместными усилиями разработали биокамеру, которая поддерживала бы жизнь только в мозге. Все остальное сестрам предстояло получать от протезов – начиная от картинки мира и заканчивая любыми чувственными наслаждениями.

– Очень, очень ограниченными, разумеется, – пояснила Телила. – Все, что мы чувствуем, так или иначе, это просто правильная стимуляция мозга. Но не естественная, как это происходит в живом теле, а спроецированная усилиями хилеров. Даже так нам доступно не слишком много, но… Что нам еще оставалось? У нас и раньше-то ничего толкового не было, наши тела действительно не предназначались для полноценной жизни. Потеряв их, мы хотя бы освободились от боли. Отсутствие боли – это вид удовольствия, который не каждый способен оценить.

Избранный метод лечения и правда казался чудовищным, но он существенно облегчил жизнь близнецов. Теперь они могли свободно перемещаться, Сина сосредоточилась на дальнем контроле, специализацией Телилы стало управление их общим телом.

– Моя сестра очень хороша, – признала Телила. – Я говорю это не из-за любви к ней. Она поставила все нынешние рекорды спецкорпуса, которые вряд ли когда-либо будут побиты. Она намного сильнее любого киборга номер 1, который был до нее.

– А у тебя какой номер?

– У меня нет номера. Я вне иерархии, меня сразу назначили опекуном Сины.

– Получается, она прямо сейчас с нами? – Стерлинг очень надеялся, что у него получилось задать этот вопрос равнодушно, без того волнения, которое он на самом деле испытывал.

– Да и нет. Физически она здесь, мы не можем разделиться. Но Сина не любит наше тело, она чувствует себя куда свободней, когда ее разум сосредоточен на машинах. Она там, в городе… Охотится, она довольно свободолюбива. Если тебя интересует, слышит ли она наш разговор – нет, не слышит.

– Ясно… Но если ты киборг, почему ты расспрашивала меня про жизнь киборгов?

Стерлинг не был уверен, что такие разговоры, сложные, полные уязвимости, нужно вести подобным образом. Как же все-таки тяжело обходиться без инструкции… Однако он чувствовал, что готов попытаться.

– Потому что я мало общаюсь с другими киборгами, – пояснила Телила. – Обычно, если куда-то посылают Сину, другие киборги уже не нужны. А если мы и пересекаемся, я не говорю им, кто я такая – не положено. Наша миссия с тобой стала первой, где у меня появился шанс по-настоящему узнать кого-то со схожим опытом… Я не врала тебе, Стерлинг. Мне действительно важно было узнать, как справился ты. Потому что иногда мне кажется, что я не справляюсь совсем…