Северная корона

Ти-ти-та, ти-ти-та, ти-ти-та, — нарастали сигналы посадочного маяка. Отрывисто звякнул отметчик. Эрей включил автомат посадки. С грохотом тормозных двигателей упругой свинцовой ватой навалилась многопудовая тяжесть. Корабль опустил нос и врезался в плотные слои атмосферы аммиачной планеты.

Со смешанным чувством волнения и страха Тата смотрела, как за иллюминаторами метались языки пламени.

Рев двигателей усилился, от перегрузки потемнело в глазах. Вдруг все стихло. Стало значительно легче. Тата взглянула в иллюминатор, потом потянулась к Алексею и увидела, что по обоим бортам планетолета выдвинулись короткие стреловидные крылышки. Пламя исчезло. Теперь корабль мчался, как реактивный самолет, едва не касаясь верхней кромки плотных желтоватых облаков.

Еще звонок! Кресло под Татой провалилось. Вздрогнув от неожиданности, она схватилась за подлокотники. Круто снижаясь, корабль вошел в облака. Стало быстро темнеть. Тяжелые ядовитые пары аммиачных и цианистых соединений сгущались, и планетолет, казалось, с трудом пробивался сквозь их клубящийся хаос.

— Вот где душегубка! — услышала Тата приглушенный возглас Алексея и невольно содрогнулась. «Не дай бог — авария, да с разрывом скафандра. Сразу каюк, и „мама“ крикнуть не успеешь».

Стемнело еще больше. Корабль взмыл, и Тата почувствовала, что валится на спину. Снова раздался грохот. Снижаясь на реактивной струе, корабль с легким толчком коснулся поверхности планеты растопыренными амортизационными лапами.

— Прибыли, — сказал Эрей.

Осторожно лавируя между скальными выступами, Тата ведет свой маленький вездеход, Стараясь держаться рядом с Алексеем и Эреем.

Все вокруг тонет в липком желто-голубом тумане. Ядовитый конденсат, осаждаясь на прозрачной крышке вездехода, сбегает назад, к ногам.

Мокрые черные утесы появляются из мглы совсем рядом и тут же исчезают, словно уходят в небытие. Жутко! Ни кустика, ни травинки, одни мертвые камни да торосы никогда не тающего льда торчат среди едких, тускло поблескивающих луж. «Температура жидкого аммиака от минус 33 до минус 70», — вспомнила Тата. Бр-р, холодно!

— Впереди крутой спуск! — предупредил по рации Эрей.

Тата подтянулась поближе к его вездеходу и уравняла скорость. Удобная машина! Особенно здесь, где притяжение гораздо больше, чем на Лоне. Тут не то, что ходить, ползать и то трудно. А в вездеходе лежишь вверх спиной на мягком пластике, буквально утопаешь в нем, и не ощущается никаких толчков. Дыхание почти не стеснено, главный упор на тазовую часть и плечи. Даже для подбородка специальная подушечка, чтобы было удобно держать голову, когда смотришь вперед. Под руками рычажки управления и перчатки наружных манипуляторов, повторяющих все движения рук. Можно потрогать или взять что-нибудь снаружи, а если нужно, и положить в передний багажник.

Вездеход Эрея сбавил скорость и медленно пополз под уклон. Алексей с Татой, поминутно притормаживая свои машины, спускались вслед за ним.

Тата включила наружный микрофон. Кабина наполнилась голосами чужой планеты. Сквозь нагоняющее тоску завывание ветра откуда-то доносились глухие удары и всплески.

Туман постепенно редел. Спуск прекратился. Впереди показалось полусферическое искусственное сооружение, рядом с которым было установлено несколько мачт.

— Что это? — спросил Алексей.

— Станция наблюдения, — ответил Эрей и направил туда вездеход.

Станция была сооружена около обрыва. Внизу шумело море. Аммиачные волны, голубоватые от растворенных в них щелочных металлов, тяжело разбивались о скальную стену, и почва вздрагивала от их ударов. Ядовитые испарения поднимались от морской поверхности и, сливаясь с низко нависшими тучами, заволакивали даль желто-синей мглой.

Эрей подвел вездеход вплотную к станции и рукой манипулятора надавил кнопку на корпусе. Откинулся входной люк, Алексей с Татой, вслед за Эреем, проехали внутрь сооружения. Люк захлопнулся. Вспыхнули лампы внутреннего освещения. Со всех сторон ударили сильные струи дегазационной аппаратуры.

— Можно выходить, — сказал Эрей, когда обмывка закончилась.

Сдвинув верхнюю крышку, Тата с трудом поднялась на четвереньки и перевалилась через низкий борт вездехода.

Алексей захотел встать во весь рост. Это ему удалось только с третьей попытки. Шатаясь, словно на него взвалили непосильную тяжесть, он шагнул вперед и тут же опустился на пол.

— Как здесь работают и живут? — переводя дух, спросил он.

— Тут никого нет, станция автоматическая, — ответил Эрей. — Изучением планеты занимается специальная экспедиция. Ее состав периодически меняют.

— А где экспедиция?

— Сейчас узнаем. — Эрей забрался в одно из небольших кресел-колясок и предложил Алексею с Татой сделать то же самое. — Этот рычажок, — указал он, имеет три положения: вперед-стоп-назад, а рукояткой будете менять направление. Поедемте. — Он передвинул рычаг, и кресло медленно покатилось к проему, открывшемуся впротивоположной стене.

В следующем помещении была смонтирована аппаратура. Блеск, идеальная чистота, удобное расположение приборов и агрегатов, рациональное использование каждого метра площади, словом, все было оборудовано со свойственной лонам аккуратностью. Установка искусственного климата поддерживала температуру, давление и влажность в нужных пределах. Тишину нарушало слабое гудение. Временами что-то пощелкивало. Станция обрабатывала поступающую информацию и передавала результаты на Лону.

Эрей включил систему вызова и, прочтя ответные сигналы, сообщил:

— Экспедиция работает в глубинной станции, на дне океана. В помощи не нуждается.

— Что же они там изучают? — полюбопытствовала Тата.

— Многое, — ответил Эрей. — Определяют возможность использования природных богатств. На Яо будут построены автоматические предприятия по переработке руд, солей и всего, что можно здесь добывать. Кроме того, они изучают проявления жизни на аммиачной основе.

— Как, тут есть живые существа? — изумился Алексей. Не верилось, что на этой мертвой отравленной планете может что-то существовать без защитных приспособлений.

— Есть, они обитают в море и сильно отличаются от наших. Вы их можете посмотреть.

Эрей остановил вездеход около полосы прибоя.

— Теперь следите за морем, — сказал он подъехавшим Алексею и Тате.

Молодые люди осмотрелись. В небольшой бухте, защищенной от ветра и штормовых валов далеко выступающим скалистым мысом, было сравнительно тихо. Волны с шипением набегали на гальку и откатывались назад. Ни водорослей, ни ракушек, ни даже тины, обычно покрывающей прибрежные камни скользким зеленым налетом, не было видно. Мокрые голые скалы, совершенно прозрачные желто-голубые волны и пустой воздух. Какая же здесь жизнь?

— Смотрите, смотрите! — раздался голос Алексея.

Невдалеке на поверхность моря всплыл белесоватый мутный пузырь. Качаясь на волнах, то и дело меняя форму, он постепенно приближался к берегу.

— А вот еще один, еще, еще! — закричала Тата. — Да их тут навалом!

Странные пузыри медленно плыли к берегу. Вот первый коснулся суши и замер. Рядом с ним выбрался на гальку другой, маленький, грязно-серый. Тата заметила, что он как бы растекся, сделался похожим на лепешку. Часть его вытянулась наподобие щупальца, пошарила около себя и вдруг быстрым движением прильнула к соседу. Тот вздрогнул, потемнел и волнообразными пульсирующими движениями пополз в сторону, волоча за собой крепко присосавшегося малыша.