Северная Пальмира

– Сенека против нас, – сказал Эпикур. – А Эмпедокл у него тертиарий.

Надо было раньше свести Элия с Сенекой. Но спорить с Диогеном бесполезно: он раб хозяев амфитеатра, раб толпы, орущей на трибунах, раб ещё кого-то, о чьём существовании Элий даже не догадывается.

Всеслав, ещё без доспехов, в кожаной в куртке, отороченной волчьим мехом, вошёл в куникул. Эмпедокл следовал за ним. Увидев Элия, Всеслав остановился, будто споткнулся. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Всеслав чего-то ждал. Быть может, думал, что Элий вновь крикнет: «Сульде»? Но Элий молчал. Стоит ли вообще говорить накануне боя? Теперь уже ничего не изменишь…

– Эй, паппусик, ты небось рад, что сегодня мы наконец дерёмся! – нагло усмехаясь, сделал выпад Всеслав.

– Отвяжись от него! – неожиданно вмешался в разговор Эпикур и даже подался вперёд, будто хотел заслонить собой напарника. После ссоры в Летнем саду Эпикур Сенеку возненавидел. И хотел, чтоб Марк Аврелий ненавидел тоже. Но седой гладиатор почему-то не выказывал к жестокому новичку неприязни. Напротив – как будто жалел и сочувствовал. Эпикура это злило.

– Эпикурчик, я сделаю из тебя пульпу [27] , – пообещал Сенека. – И из тебя, паппусик, тоже. Много-много пульпы.

27

Пульпа – фарш.

Элий не ответил.

– Наконец-то мы с тобой сегодня сойдёмся на арене, Перегрин! Пожелай мне удачи, Марк Аврелий! – рассмеялся Всеслав. – И веселья. Как можно больше веселья на арене.

В куникуле брякнул звонок.

– Продолжим на арене, – пообещал Всеслав. – А ты фекальный боец, Эпикур. Как есть фекальный.

– Главное – не какой ты боец, а какой у тебя тертиарий, – заявил юноша и покраснел.

И Сенека ничего ему не ответил. Не смог. И спешно ушёл в свою раздевалку.

Элий проводил его взглядом.

Сенека убил Зенона, искалечил Питтака и серьёзно ранил Эпиктета. Эпикуру с Сенекой сражаться первому. Так решил Диоген. Бедный Эпикур!

II

Всеслав вошёл в свой закуток и плюхнулся на скамью. Зачем он пытался оскорбить Элия? Тот хороший боец. Нет, не просто хороший – замечательный… Он, Всеслав, хотел бы быть таким, как Элий. Хотел бы, но не может… Жаль.

Кто-то заглянул в комнатушку. Всеслав поднял голову. Ну надо же, Квинт пожаловал! В руках всегдашний спутник Элия держал броненагрудник. Всеслав насторожился, десница невольно сжала рукоять меча.

– Элий просил передать. Этот лучше твоего. Легче и прочнее. Ни один меч его не разрубит. – Квинт положил броненагрудник на скамью рядом с гладиатором.

– Элий дарит мне броню? – Всеслав не поверил, взял подарок, осмотрел. В центре – клеймо Норика. Нагрудник выше всяких похвал. – Марк Аврелий хочет, чтобы я его убил?

– Он просил передать тебе доспехи. А больше я тебе ничего не могу сказать, – отвечал Квинт скучным голосом. – Потому что и сам не знаю.

Горячая волна совершенно невозможной, немыслимой благодарности залила Всеслава с головой. И вдруг сквозь эту жаркую согревающую пелену, сквозь стук крови в ушах прорвался мерзкий холод.

И Всеслав услышал как бы со стороны свой глумливый голос:

– Если Элий думает, что я после этого ему поддамся, то он ошибается.

– Элий так не думает.

Всеслав глотнул воды. Невыносимо хотелось бежать к Элию и во всем признаться… Только в чем? В чем он должен признаться? Он ведь и сам о своей тайне ничего не знал. Чувствовал: она мерзостная, постыдная… Но Элий простит. Элий, не зная, простит. В этом Всеслав был уверен.

И поможет…

– Хорошо бы это была вода Леты, дарующая забвение. – Голос Всеслава дрогнул. – Выпил – и все забыл. Лета тоже хотела все забыть.

– Что?… – переспросил Квинт. И вдруг переменился в лице. – Что ты сказал?

– Хорошо хлебнуть воды из Леты и все забыть.

«Я не была. Я была. Нет меня. Нет у меня желаний. Лета». Эпитафия. Номер был снят до Ид октября. Квинта прошиб холодный пот.

– Какое сегодня число? – спросил дрожащим голосом Квинт.

– Иды.

Квинт выскочил из раздевалки.

– Не опоздать, только бы не опоздать! О боги!

Он забыл и о боях, и о том, что Элий сегодня дерётся с Всеславом. Главное – что сегодня Иды. День, когда Летиция должна все забыть. Она может… Летиция сама заключает в себе поток Леты. Ведь она наполовину гений. Где можно найти установку Z-лучей? Квинт на секунду остановился. Забежал в ближайшую телефонную будку, схватил справочник, перелистнул страницы. Палец его скользнул по номерам и замер. «Центр Гиппократа»…

Квинт выбежал на дорогу, прямо под колёса какому-то авто. Новенькое «нево» затормозило ткнувшись ему бампером в ногу, как осерчавший пёс. Хромая, кинулся Квинт к машине.

– До центра Гиппократа. Быстрее!

– Мне в другую сторону, – запротестовал водитель.

– Держи! – Квинт швырнул ему на колени сотню. – И жми на газ!

III

Всеслав и Эпикур вышли на арену. Их встретил гул голосов – сегодня трибуны были полны. О гладиаторе Сенеке в Северной Пальмире многие уже были наслышаны. Слышали и о Перегрине. Говорили, будто он римлянин, бывший легионер, сильно покалеченный в боях. На Эпикура никто не обращал внимания.

– Лучше бы Эпикуру быть тертиарием, – сказал Элий ланисте.

– Пусть Сенека немного устанет. Тогда у тебя появится шанс…

– Не так. Наоборот. Я же просил…

– О чем ты просил? Сойтись с Сенекой? Пожалуйста. Ты с ним и дерёшься сегодня. Думаю, это последний твой бой. Уж больно Сенека оказался хорош, я даже и не ожидал. Меч его так и летает. Хотя не так хорош, как бойцы в прежние времена. Эх, уходит искусство настоящего боя, Марк Аврелий. Уходит. То, что показывают Эмпедокл или Сократ, – это не искусство…Это так – махание ветряных мельниц. Сократ иногда может удивить. Если захочет. Но он ленится. А Эпикур… Он наверняка проиграет. Хорошо, если останется жив. Парень-то способный, но ленивый. Ты бы его подучил… А впрочем, теперь уже все равно.

Сенека заметил Элия на трибуне.

– Эй, Марк Аврелий! – крикнул Всеслав весело. – Пощадить Эпикура, как ты считаешь? Пощадить или нет?

– Пощади, – одними губами произнёс Элий, но Всеслав его понял.

– А ты потом убьёшь меня, так ведь…

– Убью, – по-прежнему одними губами ответил Элий.

Всеслав обнажил клинок, махнул раз, другой. Сделал выпад, поразил невидимого противника и отскочил. Эпикур стоял, не двигаясь, видя, что это пока игра.

Во влажном прохладном воздухе амфитеатра от гладиаторских тел поднимался пар. Когда Эпикур проиграет, Элий займёт его место. Рядом ожидал тертиарий Всеслава – Эмпедокл, розовощёкий красавчик с нагловатыми глазами уличного воришки.

Эпикур, не дожидаясь, пока Всеслав встанет в стойку, кинулся в атаку. Сенека удар отбил, но все же недостаточно ловко – острие меча прочертило на левом плече алую полосу. Кровь слабо брызнула. Эпикур отскочил и торжествующе поднял меч. Всеслав растерянно смотрел на карминовые капли на коже. Кажется, Эпикур и сам не ожидал, что сможет достать противника.

– Эпикур плохо дерётся, – сказал Эмпедокл. – И эта кровь не в счёт. Все равно поединок он проиграет.

Элию очень хотелось поспорить. Но он промолчал – спорить было бесполезно. Против Сенеки Эпикуру не сдюжить. Взмах меча Всеслава, запоздалая попытка поставить блок… И вот уже Эпикур на песке, и к нему бегут медики с носилками.