Северный свет

— Доброе утро. — Он улыбнулся ей ослепительной улыбкой. — Миссис Пейдж, я полагаю? А я Леонард Най, представитель «Ежедневной хроники». Не могли бы вы уделить мне несколько минут?

При виде его она не очень изменилась в лице. Заметно было, что она испугалась, хотя и предчувствовала, что он может приехать, и приготовилась к встрече с ним.

— Что вам надо?

Он заранее придумал ответ и с улыбкой заметил:

— Насколько я понимаю, ваш муж пишет книгу. Это всегда привлекает внимание читателя. Мне хотелось бы узнать некоторые подробности.

— Моего мужа нет дома.

— В таком случае, надеюсь, вы мне поможете, миссис Пейдж. — Он энергичным жестом выхватил из кармана блокнот. — Итак, как будет называться его труд?

— Спросите об этом у него самого, — сказала она. — И вообще, мы здесь таких, как вы, не желаем видеть. — И она захлопнула дверь.

Во всяком случае, захлопнула бы, если бы Най не просунул носон ботинка между дверью и косяком: слишком он был опытен в такого рода делах, чтобы дать себя провести. Нимало не смутившись, словно ничего не случилось, он обратился к ней с самой обаятельной и игривой улыбкой:

— В таком случае, миссис Пейдж, расскажите мне о себе. Вы, кажется, недавно замужем?

Она не отвечала.

— А до замужества, если не ошибаюсь, вас звали мисс Кора Бейтс.

Ее лицо стало мертвенно-бледным, а в темных глазах появилось жесткое выражение. По этому взгляду он понял, сколько ей пришлось выстрадать.

— Не слишком ли много вы знаете, а?

— Видите ли, — он улыбнулся, — наша обязанность знать кое-что. Вы ведь были в Блэкпуле в августе, три года тому назад?

— Ну, а если и была? Что с того?

— Значит, вы признаете, что были.

— Нет, не признаю. Это ложь. Я и близко-то около Блэкпула не была.

— Странно. — Най покачал головой, словно ее ответ озадачил его: вся эта история начинала ему нравиться. — А я могу поклясться, что вы были одной из «хозяек» в «Альгамбре».

— Это одной из тех несчастных, которые за гроши должны отплясывать ночи напролет с такими, как вы?

— Вот именно, — сказал Леонард, очень довольный этим признанием. — Вы весьма точно выразились.

— Только вы-то никогда не бывали в том зале в Блэкпуле. Ни в жизни не бывали. — После замужества Кора стала говорить гораздо правильнее, но сейчас, забывшись, в волнении снова перешла на жаргон с характерными интонациями своей юности.

— Я не из тех, кто увлекается танцами, — сказал Най. — Я просто слышал, что вы там работали.

— Кто это вам сказал?

— Один приятель.

— Разве у такой крысы могут быть приятели?

— Вы правы. — Леонард рассмеялся, точно она сказала ему комплимент. — Я довольно мерзкий тип. Никто меня не любит. Это был скорее знакомый по профессии. Его зовут Хейнз. Вам это имя что-нибудь говорит?

— Нет, ничего. Ничегошеньки.

— А впрочем, не в этом суть, — небрежно заметил Леонард. — Просто я случайно был с ним в суде, когда вам выносили приговор.

Главный удар он припас напоследок, и удар этот оглушил ее. Все время она надеялась — надеялась, что он знает лишь самую малость. И сейчас весь ее боевой пыл сразу иссяк. Она прислонилась к дверному косяку — глаза у нее были большие и темные, они казались темнее обычного на ее побелевшем лице, которое вдруг стало совсем маленьким.

— Почему вы не оставите нас в покое? — сказала она, наконец, так тихо, что он едва расслышал. — У меня есть свои чувства, как и у всех людей, правильно? Чего же вы приходите и суете нос в чужую жизнь?

— Я репортер, моя дорогая.

— И поэтому вы считаете, что имеете право выставлять напоказ все человеческие слабости, несчастья и страдания? О, вы, конечно, здорово умеете рассуждать о нравственности, а сами-то как на этот счет?

— Но, Кора, ведь я еще не причинил вам зла… пока еще нет.

— Впервые в жизни я счастлива… здесь… у меня есть муж, о котором я могу заботиться…

— В таком случае он — счастливый человек, ему повезло. Должен признаться, я ему завидую. — Он многозначительно посмотрел на нее, но она, видимо, этого не заметила.

Она долго молчала, затем, пристально глядя на него, тихо, еле внятно спросила:

— Что вам надо?

На секунду Най почувствовал искушение. Чертовски лакомый кусочек, в доме — никого, а ее ненависть к нему лишь придала бы приключению большую остроту. Но нет, нельзя рисковать: ведь он приехал не для удовольствия, а ради дела, и притом очень важного.

— Мы только хотим, чтобы вы помогли нам, так сказать, договориться со стариком Пейджем, — небрежно заметил он. — Просто признались бы в нужное время и все.

Очень медленно она сказала:

— У вас не хватит наглости донести на меня, нет, не хватит.

— Ну, будьте же благоразумны. Кора. Ведь все может кончиться вполне благополучно. Если действовать спокойно, никто серьезно не пострадает.

— Теперь я вижу, — сказала она тоном, не поддающимся описанию. — Вы хороший, вы… в самом деле очень хороший.

Оба долго молчали, затем, так и не подняв на него глаза, она повернулась и медленно закрыла за собой дверь. На сей раз Най и не пытался помешать ей. Он постоял с минуту, почти уверенный, что она вновь откроет дверь, но поскольку этого не произошло, положил блокнот в карман и вышел за калитку. Он не прошел и десяти шагов, как лицом к лицу столкнулся с молодым Пейджем. Дэвид инстинктивно отступил на шаг и, закинув голову, высокомерно посмотрел на Ная.

— Что вы здесь делаете? — обретя, наконец, дар речи, спросил он.

— Гуляю, — спокойно ответил Най.

— Вы были у меня в доме.

— Очень рад был бы там побывать, но, к сожалению, весь разговор проходил под открытым небом. Впрочем, не стоит расстраиваться. Доктор сказал, что морской воздух мне полезен.

— Вот что… — У Дэвида задергалась щека. — Я не знаю, что вам надо, но не желаю, чтобы вы тут шлялись.

— Каждый имеет право поступать, как ему заблагорассудится.

— Но вы не имеете права докучать моей жене.