Он ледяной, он сковывает всё,А я не море и не речка даже,И я боюсь, что не проснусь однаждыИ не увижу больше ничего.Ещё боюсь до боли, до с умасводящего меня немого крика,Не выдержать и не понять самаСебя и в состоянии транс криптаШагнуть туда, где был когда-то он,И за мираж принять живое что-то,В открытое окно мне так охотаУвидеть белых -белых миллионв бутоны спрятанных каких-нибудь надежд,ну хоть каких-нибудь! пусть что попало,но чтоб живое было и дышало,хоть на секунду параллелей меж.Вокруг меня кривые зеркала,А я – игрушка на подставке в тире.Но почему мне в ненавистном миреТак
хочется хоть капельку тепла?
Колокольчики
Мои уши на кончиках пальцев,Мои звуки в моих ладошках,В темноте видит вибрисом кошка,В тишине я рисую танцем.Смеха волны с глухим ударомМне улыбка игольчато топчет.Никогда не звони в колокольчик —Я не путаю левую с правой.Ты не любишь коротких дистанций.Прикоснёшься и руку отдёрнешь.Для меня этот мир будет чёрнымБез моих полоумных танцев.
Я жду
Розы срываю ещё в бутонахУ самого горла.Стебель не тронут.В дом игорныйИдуПо дороге бетонной.Кто ты – не знаю. Но мы знакомы.В ночных перегонахДушевного порноСвои законы.Я жду.(Быстро вянут бутоны).
Отражение
Вот – яВот – моё отражение.Мы хотим поменяться местами.Нам мешает земли движение,Пожары, вулканы, цунами.Нас нетНи в одном зазеркалье.Мы давно убежали оттуда.Я у края, обрыв вертикальный.Отражение моё от испугаПрижимается к скалам голым,От меня уползает дальше.Почему год становится новым —Отражение делает старше?Я вруСвоему отражению:«Подойди, мы с тобой полетаем».Подходит. Без сожаленияС обрыва его толкаю.
Зашла во время разговора
Зашла во время разговораИ тихо, чтобы не мешать,Закутываясь в сумрак взора,Глаза прикрыв ладонью, шастьЗа спины в угол полутемный,Как ищет уголок укромныйнашкодивший всерьёз малыш,не дышишь и едва стоишьИ чрез густой дымок и вязкий,Чуть приоткрыв вуаль ресниц,Неброская в толпе девиц,Наряженных, веселых праздных,Ты жадно ловишь даже тень,И даже тень его ты любишь,Сгораешь в призраке прелюдий,И что с тобою дальше будет,Тебе не важно уж теперь.
Возле самого края
Не касаясь ногами песка,Чтобы шрамов на нем не оставить,Шла вдоль берега чья-то тоска,Возле самого-самого краяВ пену взбившейся солью воды, И звала, и кричала, и пела,Так нелепо и так неумело,До надрыва и до хрипоты.Где у моря невидимый край,Где, скажи, начинается берег,И ответь мне, хоть кто-нибудь веритВ чертов ад и божественный рай.Бесконечное море песка,Безграничные серые скалы,Я давно безнадёжно искала,Ничего, никого, лишь тоска.
В моей прихожей
в моей прихожей зимав комнатах ледяные горкиярких лампочек кривизнавечно зеленые елкив моих окошках снегачерные вороные крыльяя пробовала сбегатьснова меня ловилив моем пропащем домусобраны золотые горыне думала, что смогутем более так скоро.
Поверье
На ветке колючей комком,Ранеткой, почти ледышкойЗа чёрным слежу платком.Невидимо и неслышно.Поверьем клюю вам окно,Но что
я об этом знаю?Птенчик я заводной,чужая.
Калитка из дождя
Три столба колючей проволокой сомкнуты.Ночь крышует сон, день – забвение. Вверх глядишь – воронки, чёрные омуты.Вниз – в грязи по самое затмение.Ветер дождь калиткой вешает на прошлое,Вдоль забора сор из откровения.Вот идёт пропащий вечер, крошкоюМраморной отсыпано забвение.Три сестры обузой каменной стёсаны,Под обрывом шторм сумасшествия.Ходят берега, лодки вёсламиВыгребают штиля последствия.Скалы цвет сиреней выскребли до» черна,Положили свет в дом из трёх столбов,Вынули песок из морского дна,Вымели часы из пустых домов.Будет тосковать ветер северный до темна,Одинокий крик чайки вымершей.На скале у неба живёт зима,Под забытый голос танцуешь ты.
Память
Мои дни растревожены памятью.Пробуждается утро с чистогоНеисписанного листа.Каждый раз вспоминаю правильноКак ходить, как летать училась я,Размыкаю свои уста.Моя ночь укрывается намертвоОбезвоженною бессонницей,Сны подвешены к фонарям.Темноту освещаю памятью,Выжигаю её бессовестноДо чернеющих мёртвых ям.
Бессрочные часы
Я ушла. Ушла-я. Высыпалась трухой.Вымерзла, вытекла, умерла.Был сушняк уродливый и глухой,дом твой – живодёрня – моя тюрьма.По семи направленьям семи дорогВыметут, втопчут чужой ногой.Мне Земли юродивой лишь глотокИ ломоть сухой из воды водой.Отряхну, как крошки, порядок звёзд,в ступке пестиком разотру в порошок,Плюну, вытру до скрипа панцырь слёз,И луну, и солнце напосошок.На прозрачность выпущу сгустки струй,Безвоздушье душ в расслоенность масс,Мир таким стал маленьким – я сотруМной ещё невыдуманный рассказ.И начну по-новой вязать словаВ кружева – кольчуги, авось сойдёт,До невидимости сама мала,Что хотела – вывернуто наоборот.Я ушла. Ушла-я. Да, ненавижу мир,Вымерший, выдуманный, глухой,Отраженья суетности витрин,И в часах бессрочных песок сухой.
Лакмус
Я ночь свернула, как ковёр, в рулон,Засунула подальше, в пыльный угол,Взяла ружьё, пошла на полигон:Орала и стреляла в мертвых кукол.А небо ясное такое, и в рожокНесносный Гавриил кому-то дует,И вышивает за стежком стежокМоя сиделка. Вышьет – запакуетНенужные опавшие слова,В которых я сама себя, а впрочем..Там где-то глухо ухает сова,След с каждым снегом глубже, но короче,И дверь с кривых несмазанных петельСрывается, да кто ж её починет…Давно издох от голода кобель,А яблоки душистые в корзинеОбмякли, сморщились, и источают смрад,И реки горные передушил все август,Конечно же, никто не виноват,Мы все своих ошибок только лакмус.
Нудистский пляж
Каждому когда-нибудь придётсяПосетить души нудистский пляж,И отдать безжалостному солнцуВесь свой бесполезный фюзеляж.Вывернуть всю мелочь из карманов,Даже в швах застрявшую труху.Кто-то бога вспомнит, кто-то – маму,Кто расскажет всё, как на духу.Яркий свет или пустая пропасть —Разве это важно для того,У кого в полёте лопнет лопастьИли в шторм потеряно весло.Как слепой беспомощный котёнок,Не на ощупь даже, но гребу.Дай мне бог хоть капельку силёнок,Удержать себя на берегу.