Северус Снейп и Возникшая Волна

— Бабушка Лакс, — позвал Северус.

— Я здесь, мой мальчик, — нежно ответила она, откладывая на край столика вязание, за которым проводила почти все время, но осталась сидеть в плюшевом кресле.

— Какого черта ты наговорила Гермионе?

— О чем ты? — спросила она озадачено. — Просто рассказала, кто я, спросила, что она думает о пророчестве и есть ли у нее соображения, кто та женщина, о которой идет речь. — Лакс пожала плечами.

— Это имело обратный эффект. — Северус приблизился к картине и почти коснулся ее носом. — Она думает, что речь о Минерве.

Лакс начала хихикать, потом откровенно хохотать.

— Минерва? — Её душил смех. — Минерва? Ты и Минерва?

Он закатил глаза и ударил кулаком по стене рядом с портретом. Лакс сразу перестала хохотать и удивленно посмотрела на внука:

— Тебе не нравится это умозаключение?

Северус посмотрел на бабушку и вышел из комнат. Ему надо занять свою голову чем-нибудь другим, а не Гермионой Грейнджер и чертовым пророчеством.

— Куда он вдруг убежал? — спросила Минерва, когда подошла к сидящей за столом Гермионе.

Девушка подперла голову руками и вздохнула:

— Я предположила, что вы можете быть женщиной из пророчества.

Минерва тихо засмеялась:

— Это возмутительно. Я точно не женщина из пророчества.

— Но в этом есть смысл, Минерва. Действительно. Он находит вас невыносимой. И вы были покинутой.

Директор подняла брови на опасную высоту.

— Гермиона, заверяю тебя, я точно не женщина из пророчества. Я знала Северуса еще ребенком. Почти младенцем. Я и Северус, дорогая, — это смешно.

— Но…

— Ты не выяснила, кто еще это может быть? — мягко спросила директор.

Гермиона грустно покачала головой, не глядя на МакГонагалл.

— Его бабушка думает, что это могу быть я, — пробормотала она себе под нос.

— Говори громче, дорогая.

— Его бабушка — уверена, вы уже знаете, что она говорила со мной, — думает, что это могу быть я.

— Лакс так сказала тебе?

— Вы ее знаете?

— Да, — засмеялась Минерва. — Ее муж был другом нашей семьи.

Гермиона кивнула и уже собиралась что-то сказать, но директор была быстрее.

— И почему это не должна быть ты, Гермиона?

— Я? Северус? Я и он? Не смешите.

— Молли связывалась со мной по каминной сети, — нахмурилась Минерва. — Я знаю, что случилось.

— Но какое отношение это имеет к пророчеству? Они больше не мои друзья, они забыли обо мне, но… — Понимание обрушилось на Гермиону. — О боги! — простонала она. — Покинутая.

— Наконец-то, — вздохнула МакГонагалл.

Гермиона побледнела.

— Это… О Мерлин. О Боже. Это я. — Она встала так резко, что кресло с громким стуком упало на пол, и выбежала из Большого зала.

========== Глава 14. ==========

Гермиона бежала по коридорам. Ей нужно выбраться из замка, развеяться, подумать о случившемся, о том, что она только что узнала.

Северус и она.

Пророчество и сон. Сон. Гермиона бежала так быстро, как могла, впервые с того времени, как начала преподавать. Сейчас ее не волновало, что подумают другие. Ей нужно выбраться из замка, пройтись… Воздух. Ей нужен воздух.

Северусу нужно выбраться из замка. Дырявый котел, возможно. Или Косой переулок. Запретный лес — собирать травы или грибы. Выбраться, просто выбраться. Как Грейнджер могла быть такой непроницательной, не заметила, что пророчество о ней. Думала о Минерве, глупая девчонка. Снейп мчался, и ученики от страха разбегались с его пути. Он бы наслаждался, что его репутация снова восстановлена, но все мысли Северуса были заняты этой наивной девчонкой, прекрасной собеседницей. Ее глаза так страстно мерцали, когда она говорила. Жесты, которыми она подтверждала свои аргументы, привлекали его. Гермиона не была, как говорила Лакс, самой лучшей тыквой на грядке, но все же яркой, знающей, остроумной, и даже — Северус мысленно застонал, когда эта мысль пришла ему в голову, — жизнерадостной и милой. Несносной, невыносимой всезнайкой, лишающей сил и мужества. Но такой потерянной и одинокой. Как и он.

Северус не мог объяснить себе, почему так внезапно после стольких лет почувствовал что-то к девушке, нет, женщине. И почему именно к этой? Непостижимо. Действительно, совершенно непостижимо. Но он думал о ней. Минерва и Лакс устроят праздник, когда узнают.

Но они не узнают. Северус не собирался показывать свои чувства, пока она не даст понять, что он ей интересен. Но Гермиона никогда так не сделает. Она думает, что женщина из предсказания — Минерва. Еще одна мамочка в его жизни. Как Гермиона вообще могла допустить, что у него может быть что-то с Минервой? Вот как она о нем думает!

Они не заметили, что одновременно приближаются к выходу с разных сторон — совершенно не обращали внимания на дорогу. Оба погрузились в свои мысли.

Бег Гермионы был остановлен черной «стеной», лицом она врезалась в мягкую, приятно пахнущую ткань. Но толчок был сильным, и девушка, чтобы не упасть, сразу резко вцепилась руками в преграду. Кто-то крепко обнял ее. Гермиона подняла голову и удивилась, увидев лицо Северуса Снейпа.

Девушка, нет, женщина, была ниже, чем он думал, но дыхание перехватило, когда они столкнулись как раз перед черным ходом, которым Снейп хотел воспользоваться. Неосознанно он прижал Гермиону к своей груди. Его нос уловил аромат ее волос, и Северус решил, что никогда не забудет этот запах. Цитрусовый — мандарин. Не такой, как он ожидал. Снейп посмотрел вниз, нацепив на лицо безразличную маску. Гермиона пораженно уставилась на него. В тот миг он понял, что она догадалась и, казалось, испугалась.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но она рванулась из его почти объятий и побежала в противоположном направлении. Она убегала от него!

Северус на секунду закрыл глаза. Все ясно. Она удивлена и напугана мыслью, что они — части пророчества. Что кто-то предсказал им быть вместе. А еще была смущена мыслью о нем. Северус пожал плечами, игнорируя чувство, которое сковало его грудь, и быстро покинул замок.

Молодая преподавательница трансфигурации прибежала в свои комнаты быстрее, чем ожидала. Она захлопнула дверь и бросилась на кровать. Запах его мантии не покидал девушку. Чабрец. Розмарин. Он пах, как травяной луг, и чем-то отчетливо мужским. Его мантия была такой мягкой, а руки сильными.

— Черт, — пробормотала Гермиона и ударила подушку кулаком, когда вдруг до нее дошло, что она сделала. Убежала от него! Она была уверена, Северус знает — пророчество о них. Он точно увидел это в ее мыслях, а она не смогла его остановить. — Глупая, глупая, глупая, — плакала Гермиона. Она сжала подушку, ударив по ней, а потом спрятала лицо, чтобы заглушить рыдания.

Северус знает, что это она. Поэтому и говорил с ней. Жалость. Бедная девушка, покинутая двумя лучшими друзьями. Он говорил с ней из жалости.

Где-то в глубине души Гермиона знала, что это совершенно нелогично, что ее мысли абсурдны, но была уверена, что никогда не заинтересует Северуса. Она не была красивой. Яркой — да. Умной. Книжным червем. Но мужчинам это не нужно. Они не любят умных женщин. Или, по крайней мере, ее. Никто никогда не любил ее по-настоящему.

Гермиона плакала в подушку, зная, что просто жалеет себя. Но это было правильно.

*

Минерва захлопала в ладоши и улыбнулась своему уже сорок лет любимому мужчине.