Северянин. Трилогия

Я скрипнул зубами, то ли от злости, то ли от боли, и рубанул его топором. Удар оказался такой силы, что я попросту снес противника, моментально уложив себе под ноги. И лишь затем ухватился за рукоятку меча, все еще торчащего в моем теле, одним резким движением вытащил лезвие наружу. Черт! А ведь больно! Да, пусть я ощущал боль не так, как в реальной жизни, но она была.

Несколько секунд я стоял, пытаясь восстановить дыхание, дожидаясь, пока внезапно потемневшее все вокруг станет вновь ярким. Черт подери! Хоть бы сознание не потерять!

Но нет. Полученная рана (уж не знаю, насколько серьезной она была) отняла всего половину от шкалы здоровья. Зато раззадорила меня настолько, что у меня прямо руки чесались кого-нибудь убить.

Не помня себя, я подскочил к ближайшему противнику.

— А-а-а-а! — заорал я прямо в его испуганное лицо и принялся месить топорами с такой скоростью, что мелькание моих рук и топоров наверняка сложно было увидеть.

Что-то мелькнуло рядом, и я повернулся в ту сторону.

Совсем молодой еще парнишка, держащий в руках щит бело-красных цветов, испуганно уставился на труп моего противника, который я буквально искромсал. Лицо парнишки попеременно то серело, то бледнело. Готов поспорить, что он уже готов блевануть. Но нет, я ошибся — он попросту развернулся и попытался удрать. Э нет…так не пойдет.

Уж не знаю, как так получилось, но я выстрелил вперед рукой с топором и ухватил парнишку бородой топора за шею, дернул на себя. И парнишка рухнул спиной назад, прямо мне под ноги. В его глазах мелькнул страх, он попытался дернуться, уйти от удара. Но не успел: мой второй топор опустился ему на грудь, прорезал кожаную стеганую куртку, кожу, сломал ребра и застрял где-то в глубине грудной клетки. Глаза парнишки, испуганно таращившегося на меня, потускнели, замерли.

Прости, дружок, но стоило бы тебе остаться дома. Тогда бы живой был.

Где-то над головой загремело, все вокруг на короткий миг осветилось яркой вспышкой. Ну вот, опять дождь…да еще и с грозой. Раскаты грома вспугнули только успокоившихся птиц — стая ворон резко взмыла над лесом неподалеку.

И вся эта картина была настолько футуристичной или, что правильнее, мистической, что тут же мне напомнила кадры то ли из исторических боевиков, то ли из фильмов ужасов. Казалось, где-то в небе должен появиться гигантский силуэт бога или демона, сурово глядящий на нас. Но такого не произошло, сколько бы я не глядел на небо, а видел только сгущающиеся тучи. Зато вспомнил, за что мне обещана крупная сумма. И этот момент как нельзя лучше подходил для того, чтобы их заработать.

— Тор видит нас! Он бьет своим молотом. Один наблюдает за нами! Он хочет, чтобы мы победили! — заорал я не своим голосом.

— Один с нами! Тор с нами! — тут же подхватил мой крик Копье, отбивший удар противника и в следующую секунду обрушивший на его голову собственный топор. — За богов! За Асов!

Наш крик подхватили и остальные. Конечно, они выкрикивали имена своих богов, поминали их. Но первым то был я.

— Один глядит на вас, — снова крикнул я, отбив удар подскочившего ко мне противника, — он хочет, чтобы мы победили!

— Да-а-а! — в один голос заорало мое немногочисленное воинство.

Мы теснили противников. Еще десять минут назад их было почти в полтора раза больше, чем нас. Минуту назад наши силы были равны. Однако мои выкрики, похоже, воодушевили остальных, и теперь уже мы теснили врагов, которых было едва ли столько же, сколько нас. Уверен, даже меньше.

Один из воинов ярла прямо на моих глазах смог подловить бывшего пленника, всадил свой топор прямо ему в шею. А затем враг выдернул топор, отчего кровь из раны разлетелась на добрые полметра вокруг, забрызгав всех рядом стоящих, оросив землю. Воин ярла резко повернулся и увидел меня. Его заляпанное кровью лицо озарила кровожадная улыбка, он ощерился, показывая зубы, и бросился на меня.

Этот тип оказался просто бешеным, да еще и быстрым. Мне едва ли удавалось уворачиваться от его ударов. И делать это с каждым разом становилось все труднее: его топор мелькал словно молния, а моя рана давала о себе знать все больше.

Быстрый замах и удар сверху. Противник вертится на месте, словно юла, раскручивается вокруг собственной оси и пытается нанести удар справа, от которого я ухожу, просто пригнувшись. Еще бы - если бы не успел, он бы меня располовинил.

Противник перехватывает топор, разворачивает его лезвием ко мне и бьет. В этот раз слева. Лезвие свистит рядом с моим ухом, пролетает у плеча, но не задевает… А затем он все-таки меня достал. Обманный бросок вперед, уход в сторону, и противник практически без замаха рассекает мне руку. Я дернулся назад, а враг довольно ухмыльнулся.

— Сегодня ты отправишься к своему грязному богу, нод, — сказал он.

И сказал без всякой угрозы, спокойно, и даже тихо, словно бы констатировал факт.

— Посмотрим, — буркнул я и перешел в наступление.

Я не испытывал боли, но видел — моя собственная кровь уже залила всю руку, текла по рукоятке топора и капала с его лезвия. Но я не обращал на это внимания, остервенело махая топорами. Враг изменился в лице, теперь уже ему приходилось отбивать мои удары, отступать.

Я пригнулся, уворачиваясь от очередного его широкого замаха, и вонзил лезвие своего топора прямо ему в ляжку. Враг зарычал от боли, попытался разорвать дистанцию, однако попытка опереться на раненую ногу привела к тому, что он завалился на спину.

— Парус! — крикнул кто-то у меня за спиной.

Я быстро оглянулся — далеко в море виднелся черно-зеленый парус. К нам шла подмога.

Я отвлекся лишь на секунду, но противнику этого хватило с лихвой. Молниеносным движением он вскочил на ноги, а в следующую секунду его топор ударил мне в бок, пробив и накидку, и старенькую куртку. И опять туда же, куда я недавно получил мечом. Да что ж такое?

В моих глазах потемнело, руки ослабли, и я выпустил топор из левой руки, а затем и вовсе упал на колени перед противником.

— Вот и все, нод, — прорычал противник, — ты зря пришел сюда, зря поднял оружие на воинов ярла. За это ты умрешь! Но не сейчас. Я сохраню тебе жизнь, притащу тебя назад в Ольборг и там привяжу к дереву прямо на площади. Я буду каждый день протыкать твое тело раскаленными лезвиями, ты будешь вопить о пощаде. И ты ничего не сможешь сделать, так как в город ты придешь безруким…

Темнота немного отступила, слабость прошла, и я увидел занесенный надо мной топор. Моя правая рука ощутила рукоятку топора Йора, который я все же не выпустил.

Удар металла о металл был таким громким, что, как мне показалось, его должны были услышать не только в Ольборге, но и на соседних островах.

Топор противника ударил по моему. Лицо врага перекосила злоба. Он был уверен, что я уже не способен биться. Еще бы! Он ведь ранил меня, причем серьезно. Готов поспорить — в реальной жизни удар, который я получил, не ограничился одной лишь раной. Наверняка еще и ребра сломал, внутри что-то отбил.

Хорошо, что я в игре, и не испытываю всех прелестей такого ранения на себе, на своем настоящем теле. В игре хоть все эти ощущения снижены…