Sex + Success. Самоучитель от self-made woman
Шрифт:
– Если вы закончите карьеру политика, чем займетесь?
– Я попытаюсь стать политическим аналитиком.
– Время над вами не властно. Как вам это удается?
– Я из тех женщин, которые медленно взрослеют. Оттого, наверное, и старею медленно. Но если вы о пластике – никогда не делала. Она и не требуется, когда есть правильное самоощущение, контрастный душ, спорт и раздельное питание. Никакой картошки с мясом. Я никогда не ем бутерброды. Никогда! Даже на приемах. Даже в гостях. Съедаю или нижнюю часть, или верхнюю.
– Без чего холодильник кажется вам пустым?
– Без апельсинового сока и яиц. У меня есть суеверие: пока в холодильнике не перевелись яйца – семья крепкая.
– А что в нем никогда не найти?
– Сливочного масла, жирной сметаны и копченой колбасы.
– Вы скрываете свой возраст?
– С некоторых пор начала скрывать. Ошибочно было оглашать его публично. Последнее время мужчины с тупой настойчивостью пытаются узнать, сколько же мне лет.
Зачем?
Чтобы понять, можно в меня влюбляться или уже не стоит. Это женщине безразличен возраст партнера. А для мужчин он важен. Теперь сообщаю, сколько мне лет, когда хочу прекратить ненужное знакомство.
– Вы бы хотели вернуться в свои двадцать лет?
– Ни за что. Тоскливые времена, несвобода… Снова защищать диссертацию, работать доцентом, ночным сторожем? Нет, не хотела бы.
– Как вас занесло в ночные сторожа?
– Я была аспирантка с маленьким ребенком. А там платили за ночь 36 рублей – это была четверть месячного оклада моего мужа… Мне выдали спецодежду – огромный тулуп и валенки 45-го размера. Тулуп я напяливала поверх пальто, а валенки не надевала – предпочитала мерзнуть в новеньких французских сапожках. Я должна была каждый час обходить пустое огромное здание, вокруг которого валялись кучи кирпичей и бегали полчища крыс. Всю ночь я прорыдала от холода и страха.
– И сколько ночей еще вы рыдали?
– Не забывайте, что я – потомок самураев. Больше – ни одной!
– А что из советской эпохи вы хотели бы вернуть?
Безопасное и чистое метро.
– Если вы закончите карьеру политика, чем займетесь?
Я пойду в «хэдхантерское» агентство, к так называемым «Охотникам за головами». Они подыскивают людей на должности топ-менеджеров. У нас в России работает несколько таких компаний. И протестируюсь. Думаю, они найдут мне работу. Мало того, я уже тестировалась. И по результатам назвали такой оклад – я даже удивилась, что он возможен на нашем рынке. Мне сказали: да, вы столько стоите. Я очень быстро анализирую ситуацию комплексно, даже в новой для себя сфере, могу очень быстро переработать информацию и концептуально обобщить. Я умею налаживать связи. И у меня уже есть огромное количество связей. Да?
– Что да, то – да. Считаете ли вы себя самодостаточной?
– Не
считаю. У меня полно комплексов. Видя, как я легко выдерживаю дебаты и агрессивно «наезжаю» на оппонентов, меня называют «железной леди». На самом деле все это благодаря усиленным тренировкам. Такой стиль поведения помогает нашей партии побеждать и набирать голоса на выборах. Самой же мне быть такой совсем не хочется. Самодостаточен тот, кто совершенно доволен собой и считает, что у него нет проблем и недостатков, которые следует скрывать. Таких людей мало, и чаще всего они почти монстры. Если у человека нет комплексов, он – робот.– Если вы закончите карьеру политика, чем займетесь?
– Стану телеведущей. Кем-то вроде Ларри Кинга, только в юбке.
– Ради каких политических задач вы изменили бы свою внешность? Как, например…
Как, например, Юлия Тимошенко? Вставить голубые линзы и заплести косу с оранжевыми ленточками? Ни ради каких!
– Над чем последним смеялись?
Над анекдотом. Журналист задает Путину вопрос:
– Что случилось с вашей подводной лодкой?
– Она утонула.
– А что случилось с вашей Конституцией?
– Она задолбала.
– Сейчас очень моден космический туризм. На какую планету вы бы полетели?
– И не надейтесь…
– Купили ли вы какую-нибудь «свою мечту»?
– Мои мечты настолько грандиозные, что купить их никаких денег не хватит.
– Если бы вы были Дедом Морозом, кого и в каком виде вы бы прислали своим коллегам-политикам как подарок?
– Ну, Грызлову я бы прислала Валерию Новодворскую. В коробке, украшенной большим ярким бантом. Пусть. Наконец пообщаются тет-а-тет. Григорию Явлинскому я бы прислала Евгения Примакова. Примакова бы положила в серебряный сундучок, инкрустированный бриллиантами. А вот для Владимира Путина лучший подарок – это, конечно, я! Причем меня надо преподнести в ящике для секретных документов. Он бы от меня узнал тако-о-ое!
– Что вы не считаете подарком?
– Комбайн, сковородку, мебель. Подарок должен быть никчемным. Вернее, не должен быть утилитарным.
– Как должен выглядеть мужчина, чтобы понравиться Хакамаде?
– Он не должен быть очень красив лицом, типа Делона или Круза, – это не мое, это раздражает. Он должен быть в меру некрасивым, с крупной тяжелой челюстью, довольно большим носом, неважно какими, но умными глазами.
– Получается Депардье…
Нет, Депардье – это слишком. Я вообще не люблю французов. Они мне кажутся мелковатыми. Европейцы, что с них взять? Маленькие страны, маленькое мышление.
Для меня секс-драйв в мужчине – в выражении глаз. Последнее время, мне кажется, мужчины, по крайней мере, мои ровесники, превратились в ящеров-яппи с железным выражением глаз. Когда среди таких глаз возникает взгляд, в котором светится интерес к жизни вообще и к женщине в частности, он-то и кажется мне самым сексуальным. Но что-то такое встречается все реже и реже. Или, может, мне не везет?