Сеятели смерти

Это был сигнал, столь же верный, как красная мигалка или предупредительный выстрел. Как только они заводят свою волынку про доверие, значит, обязательно жди мухлежа.

Что ж, я не сомневался: она-то уж не упустит свою возможность — ни одну.

Глава 16

Утром мы спустились позавтракать. Солнце сияло. Несколько живописных белых облаков все еще были наколоты на отроги гор, громоздящихся по краю долины или ложбины, в которой притулился наш отель, но вдалеке небо было голубым и ясным, как на картинке.

Солнечный свет преобразил унылые болотистые окрестности в чудесный пейзаж. Места тут и впрямь были чертовски хороши, и мне ужасно захотелось походить здесь, поохотиться или хотя бы порыбачить, впрочем, надо сказать, садистские наклонности во мне не слишком развиты, чтобы любить рыбную ловлю. Я еще могу логично обосновать мгновенное убийство живой твари с одного прицельного выстрела — в конце концов, мы потворствуем убийству всякий раз, заказывая бифштекс, — но заставлять эту тварь изо всех сил сражаться с нейлоновой ниткой, а потом хвастливо расписывать за вечерним пивом, как бедная рыба отчаянно и мужественно боролась за свою жизнь, — это весьма специфическая забава для моей простой души.

— Кто-то побывал в нашей машине, Мэттью, — сообщила мне Вадя.

Мы, само собой разумеется, еще с вечера расставили обычные вешки, чтобы обнаружить непрошеное вторжение в наш автомобиль. Я оторвался от созерцания прекрасных видов и обследовал багажник и капот. Их не открывали. Колеса тоже не поднимали. Поскольку наша крошка отличалась очень низкой посадкой, можно было с достаточной долей уверенности предположить, что под днище нам не присобачили ничего смертоносного. Но вот левую дверцу явно кто-то открывал.

— Может, ребята Старка приходили забрать свой радиомаяк.

Если бы Вадя заметила, что прибор исчез, у меня теперь нашлось для этого объяснение.

Она нахмурилась.

— Или, может быть, кто-то так устроил, чтобы мы взлетели на воздух, едва заняв свои места в машине. После моего вчерашнего телефонного звонка мадам Линь знает, где мы, а я ни на вот столечко не доверяю этой маленькой желторожей стерве!

— О, как ты отзываешься о единоверице! — воскликнул я. — А я-то считал, что вы, товарищи, только нас обвиняете в расистских предубеждениях! Ну это легко проверить.

Я отстегнул кнопки, снял крючки и начал осторожно снимать брезентовый верх, не открывая дверей. У спортивных автомобилей съемный верх не откидывается с помощью гидравлического механизма: брезент надо снять вручную, секцию за секцией, потом скатать и убрать в багажник. По крайней мере, так следует действовать в случае с дешевыми британскими моделями. Обнажив двухместную кабину, я исследовал ее, но ничего не обнаружил. Тогда я отважно взялся за ручку и рванул на себя подозрительную дверцу. Взрыва не последовало.

Я улыбнулся Ваде, инстинктивно отшатнувшейся в сторону.

— Ну вот, теперь, когда мы сняли крышу, а утро выдалось таким чудесным, можем и не надевать ее обратно, — заявил я и стал загружать сложенный брезент в багажник, стараясь не повредить заднее пластиковое оконце, в котором уже красовалось пулевое отверстие — напоминание о наших вчерашних приключениях.

— Что ты делаешь? — спросил я.

Вадя уперлась коленями в сиденье. Позади сиденья располагалось небольшое багажное отделение. На задней стенке находилась съемная панель, прикрывающая отсек бензобака, где также можно было хранить свернутый брезентовый верх и прочие ненужные мелочи, которые не должны мозолить глаза. Прежде чем я успел предостеречь ее, она сдвинула панель.

— Просто проверяю, — объяснила она. — Нет, они его не взяли.

— Кто не взял — и что?

— Ребята Старка не забрали свой радиомаяк. Вон он!

Она отодрала от металлической поверхности бензобака намагниченный приборчик и продемонстрировала мне его на ладони. Это был крохотный английский “слухач”, точь в точь такой же, как и тот, что я обнаружил вчера и посадил под багажник покореженного “мерседеса” мадам Линь.

Я постарался скрыть свое недоумение. И задумался: кто же — Вадя или мадам Линь — столь хитроумна? Потом я понял, что просто недооценил — полковника Старка. У мужика котелок варил — в конце концов, он даже обладал чувством юмора. Он нашел на “мерседесе” радиомаяк, после чего водрузил его — или точно такой же — на то же место в мою машину. Таким образом, это снимало с меня подозрения в том случае, если бы Вадя решила устроить мне проверку — что она уже и сделала. Это также служило мне сигналом, что мое сообщение дошло и соответствующие меры приняты.

— Мне кажется, пора от этого избавиться, — сказала Вадя. — Как ты думаешь? Нам совсем не нужны англичане на хвосте.

Прежде чем я привел ей свои аргументы — впрочем, в тот момент я не смог придумать ничего убедительного, — она выбросила передатчик в ручей. Что ж, я и сам не шибко был счастлив тому, что Старк висит у нас на хвосте, но этот парень стал мне теперь нравиться чуточку больше. Возможно, думал я, он со временем мне еще пригодится.

Я задвинул панель отсека и поставил на сиденье походную сумку, где лежал выданный нам администрацией отеля пакет с сухим пайком и полный термос кофе. Если все пройдет по плану, думал я, то мне предстоит долгое воздержание от еды и питья. Но в то же время я не мог подготовиться к нашему путешествию так, словно я заранее предвидел свое пленение. Сэндвичи и кофе, как я надеялся, указывали на то, что я, ничего не подозревая, намеревался провести весь день в энергичных поисках местечка под названием Броссак.

— Дай мне маршрут движения, укажи оптимальную скорость и приблизительную продолжительность поездки до цели, — попросил я, когда мы отъехали.

— Как только доедешь до шоссе, сверни направо, — сказала Вадя. — Проедешь Аллапул и через несколько миль, — она так и не назвала мне точное расстояние, — поверни налево к побережью и поезжай по одноколейному проселку. Там должен висеть указатель: “Киннокрю”. Они будут ждать в засаде при дороге где-то в том районе.

— Ясно. Ну, давай надеяться на лучшее. У меня есть какое-никакое реноме, которое мне придется оправдывать — не могу же я просто упасть им в объятия, а не то они просекут, что все подстроено. — Я притормозил, пропуская пару лохматых овечек, и выехал на местную магистраль. Через некоторое время я взглянул в зеркало заднего вида и сказал:

— Так, один из них уже появился. Наш старый знакомый светло-коричневый “остин-купер” из Лондона. В нем на сей раз один человек. Должно быть, для него это было долгое и невеселое путешествие, в продолжение которого он оплакивал своего убиенного товарища. Того самого, кого ты прикончила в номере Нэнси Гленмор. Надо думать, этот пастушок будет пасти нас до тех пор, пока мы не попадем в западню.

Вадя, раскрыв косметичку, наблюдала за нашим преследователем в зеркальце.

— Что-то я пока не могу его рассмотреть. Он очень далеко.

— Кончай свои шутки, куколка! Она тихо рассмеялась.

— Ну хорошо. Я узнала Бэзила, хотя никогда не была с ним хорошо знакома. Думаю, я была просто... ну, мне было стыдно, что у нас есть подобные люди — эгоистичные, амбициозные и трусливые.

— В первый раз слышу, что Бэзил — трусишка!

— У него не хватило мужества остаться верным Партии!

— Ах да...

— Более того, у него не хватило мужества умереть в ситуации, когда смерть была наилучшим выходом. Детали этого дела не имеют значения — все это, конечно, держалось в секрете, но вот почему он и стал предателем. Он знал, что его карьера у нас закончилась, и переметнулся к другим. Теперь вот, наконец, попал к китайцам. Дрянной, мерзкий, двуличный оборотень, но при этом хорошо обученный и весьма неглупый. Его нельзя недооценивать.