Сейчас и больше никогда
Шрифт:
– Вот это да!
– Да! – невпопад подхватила Саша. Ей уже пора было на работу, но Валя все не торопилась уходить к себе.
– А где это все делать? У них что же, и помещение есть?
– Помещение придется снимать.
– А где? – не унималась Валентина.
– Где найдешь! Надо, чтоб доступ был удобный, в квартире тоже нельзя. Может, НИИ какой-нибудь…
– НИИ? – переспросила Валя.
– Научно-исследовательский институт! А ты перезвони ей сама! Хочешь?
– Хочу! – Валя буквально выхватила из Сашиных рук бежевый кусочек картона. – По какому телефону?
Саша заглянула соседке через плечо. Все номера были длинными – московскими, но вдруг в правом верхнем углу она обнаружила подписанные ручкой пять цифр.
– Попробуй вот по этому. Она, наверное, не уехала еще…
Из дому в тот день они выходили вместе. Саша отправилась на работу, Валентина – к Астаховой в гостиницу. «Русская женщина» поговорила с Валей очень приветливо и тепло и после обмена несколькими репликами захотела продолжить беседу при личной встрече.
Вечером Саша застала Валентину у телефона. Соседка методично оповещала своих близких подруг и случайных
– Ты только послушай, чего она говорит! – забавлялась Оля.
Саша прислушалась.
– По-моему, ничего смешного. Все очень просто и понятно: выплаты, пособия, контрацепция. Я бы так не смогла.
– Рассчитано на идиотов! Вроде Анькиной матери, – ухмыльнулась дочь.
И Саша только подивилась ее сметливости. Как раз о таких несчастных и говорила ей сегодня утром Астахова. «Русские женщины» знали, что делали. Они недаром выбрали Губернский Город. Здесь такое количество одиноких, кинутых жизнью, мужьями и детьми женщин, что их движение обречено даже не на успех – на триумф! И Валя-то, молодчина, сразу правильный путь нащупала!
– Теперь она целыми днями будет висеть на телефоне, – продолжала Оля. – Мы в пролете!
– Я с ней поговорю. Мне сегодня вечером должны из Москвы звонить.
И, едва она произнесла последнюю фразу, как в коридоре зазвонил телефон. Саша мгновенно узнала прерывистые звонки межгорода и почувствовала беспокойство. Обычно он звонит позже… Что-то случилось… Господи, что?
– Ты можешь сейчас приехать в Москву? – сразу, не тратя время на ничего не значащие вопросы и восклицания, на одном дыхании спросил Дмитрий.
– Прямо сейчас? – Он еще никогда не говорил ей такого. Не приглашал приехать… Захотелось спросить: навсегда? Но Саша себя пересилила. – Я должна отпроситься, – сказала она тихо, по привычке прикрывая ладошкой трубку. – Раньше завтрашнего вечера не получится…
Глава 11
«В июне 1996 года Борис Ельцин создал первый в современной российской истории прецедент формирования коалиции по итогам выборов, заключив перед вторым туром голосования союз с одним из кандидатов. При этом первый российский президент намекнул, что теоретически готов видеть своего партнера по блоку – генерала Лебедя – своим преемником на посту главы государства. Это была сенсация – уж больно не похожими казались два этих политика. Однако, как показала история, между Лебедем и Ельциным лежала не такая уж большая пропасть. Как и Ельцин, Лебедь не мог существовать без конфликтов (один из самых знаменитых афоризмов генерала: «Последним смеется тот, кто стреляет первым»).
Для понимания хода избирательной кампании 1996 года следует вернуться к самому ее началу, к моменту создания так называемого «избирательного штаба» под руководством О. Сосковца. На тот момент рейтинг президента Ельцина был крайне низок (около 8%), и в недрах президентской администрации в качестве основного разрабатывался сценарий, предусматривавший массовую подтасовку результатов выборов. Операция эта весьма деликатная и весьма дорогостоящая, и на ее осуществление была зарезервирована огромная сумма денег.
Почти сразу началась борьба вокруг этих средств между двумя кремлевскими группировками: силовики (Грачев, Сосковец, Коржаков) настаивали на использовании их для подтасовки результатов, а группировка Чубайса уже с того времени начала разрабатывать программу привлечения на выборы демократически настроенной молодежи. Победили сторонники последнего варианта, деятельность штаба Сосковца была прекращена, а «теневые» средства направлены на молодежный проект. Зная общий демократический настрой молодежной аудитории, авторы программы сделали ставку не столько на агитацию конкретно за Ельцина, сколько на мобилизацию молодежи для участия в голосовании. В качестве главного организатора и руководителя этой программы был привлечен давний друг г-на Чубайса, одно из доверенных лиц президента, известный в молодежной среде шоумен и предприниматель Сергей Лисовский (Лис). Он и придумал само название и эмблему программы – «Голосуй или проиграешь!».
Реализация самой программы с самого начала шла с явными нарушениями закона о выборах – ни одной копейки из нее не было отражено в официальных отчетных документах о финансировании избирательной кампании. Все артисты, задействованные в концертах в поддержку президента (а шли они по всей стране, в ежедневном режиме, с привлечением огромных материальных и физических ресурсов), утверждали, что работают бесплатно, «за идею», не получая за свои выступления никаких гонораров. Так же якобы работали и технические сотрудники программы. В то же время, по некоторым сведениям, каждый участник акции получал за каждый концерт по 1000 долларов. Оплата всех мероприятий молодежной программы шла «вчерную», без документов и без показа этих денег в официальном избирательном фонде. Группировка Чубайса, защитившая эту программу перед президентом, почти гарантировала, что мобилизация молодежного электората приведет к победе Ельцина в первом туре. Поверил в это и сам президент.
И вот в назначенное время Лисовский со товарищи в коробке из-под ксерокса выносят из Белого дома очередную обналиченную сумму в полмиллиона долларов, предназначенную для выплаты участникам молодежной акции. Проинформированные об этом сотрудники Службы безопасности президента задерживают их и, пользуясь тем, что деньги в коробке не имеют соответствующего документального сопровождения, в течение 11 часов пытаются получить от них сведения о «теневой» стороне избирательной кампании. Основная цель силовиков – доказать массовые нарушения в ходе кампании «Голосуй или проиграешь!».
Их мотивы – понятны. Действительно, средства, первоначально обещанные их группировке (штабу Сосковца) для проведения «спецмероприятий» в областных избирательных комиссиях, потрачены на другую программу. Теперь все равно придется осуществлять подтасовку голосов, но уже во втором туре и за «очень дополнительные деньги». В качестве выхода – можно устроить скандал и заставить президента принять силовой вариант, отменив второй тур. Как только силовики «проглатывают» наживку и задерживают организаторов кампании, Чубайса немедленно информируют о том, что произошла крупномасштабная провокация: коржаковцы схватили его людей с деньгами и копают под Чубайса.
Одновременно Ельцину сообщают о том, что заговор имеет-таки место быть: «предатели-силовики» срывают его избирательную кампанию. Ельцин срочно вызывает в Кремль ничего не подозревающего Лебедя. Лебедь хватается за скандал как за соломинку. Он радостно принимается разбираться в скандале – ему остается только найти и примерно наказать виновников. К утру Лисовского и Евстафьева отпускают на свободу. Но если в начале скандала коробка с деньгами, а также размер ее содержимого описывались весьма точно, затем в прессе проскочило сообщение о том, что на эти деньги нашлись якобы оправдательные документы, и инцидент вроде бы исчерпан, то спустя сутки Лисовский (а до этого на пресс-конференции Чубайс!) начали вдруг заявлять, что никакой коробки и никаких долларов… не было вообще!
Тем временем на утро назначено заседание Совета безопасности, главный пункт повестки дня которого – представление Лебедя. Всем участникам заседания уже было известно о ночных событиях. Сидевший за этим столом в последний раз г-н Барсуков с ужасом ждал разборки. Но… ее не произошло! Лебедь не стал выносить этот вопрос на заседание. Так что заявление Лебедя о том, что «Совет безопасности кончился мирно», – истинная правда. Так оно и было. Результат же известен – Ельцин созывает журналистов и объявляет об отстранении Коржакова, Барсукова и Сосковца. Таким образом, ничего не подозревающий Лебедь оказался помимо своей воли втянут в аппаратную «разборку» в околопрезидентских кругах, причем на стороне не самых приятных ему людей».
…В тот вечер они, каждый по-своему, были настолько взволнованы и возбуждены, что так и не смогли договориться до чего-то конкретного. Саша поняла, что Дмитрий завтра приедет в Губернский Город. Возможно, утром. Возможно, он сразу позвонит ей домой. Но по утрам Саша обычно отправляется на работу, следовательно, логичнее предположить, что он позвонит в редакцию.
Однако в тот день вместо редакции Саша намеревалась посетить губернскую гимназию «Интеллектуалы». Ее уже давно приглашали туда – администрация школы, члены попечительского совета жаждали сказать свое слово в диалоге, начатом редакцией «B^ete noire».
– Вы непременно должны написать о нас. – В просторном современном вестибюле гимназии Сашу встретила миниатюрная темноволосая женщина в огромных, на пол-лица, очках. – Обещаете? – тормошила женщина. – Вы должны мне пообещать!.. Я председатель попечительского совета гимназии Ирина Корнеева.
Для председателя попечительского совета она выглядела слишком молодой. Молодой, но в то же время, решила Саша, какой-то несовременной: длинная в складку клетчатая юбка, каре, да еще очки эти нелепые.
– Собственно, – Корнеева так торопилась, как будто боялась, что ее сейчас оборвут, – это я создала попечительский совет в гимназии. У меня учатся тут две девочки, в пятом классе и в шестом. Я каждый день прихожу за ними в школу и… У меня, наверно, не совсем женские мозги, я слишком хорошо представляю, как верно развернуть пространство. Вы, наверное, догадались – я фигурально говорю.
– Да, конечно… И что же вы, фигурально говоря, развернули?
Корнеева улыбнулась.
– Деньги. Денежный поток… Я сумела направить его в нужное русло.
По словам Корнеевой, вначале все в их гимназии было в точности так, как и описано в Сашиной статье. В один прекрасный день администрация школы объявила вдруг, что изучение второго иностранного языка станет отныне платным. Затем на коммерческую основу перевели занятия на корте и в бассейне.
– Одним словом, все как вы описываете! – темпераментно рассказывала Корнеева. – Я забила тревогу, когда по школе поползли слухи о том, что скоро нам и за английский – первый иностранный – платить придется… Но, с другой стороны, они не так уж и не правы. Почему государство должно оплачивать изучение иностранных языков? Это разве необходимо? За такие вещи родители сами платить должны!
– То есть, попросту говоря, ваш совет занимается централизованным сбором денег с родителей?
– Ничего подобного! Когда встал вопрос о централизованном сборе денег, выяснилось, что многие вообще платить не в состоянии. И не только за второй иностранный язык, но и за первый. А если платит только половина класса, то цены будут уже не те, которые назывались вначале. Цены будут гораздо выше, и многие опять же не потянут! Таким образом, под угрозой оказался сам факт существования школы.
– Простите, – воспользовавшись паузой, спросила Саша, – можно…
– Вас, наверное, интересует, как можно было выйти из положения? Положение спас попечительский совет! По-настоящему заинтересованные в существовании школы родители! Первый этап нашей работы – калькуляция. Расчеты подтвердили: своими силами нам не продержаться!
Попечительский совет, возглавляемый Ириной Корнеевой, оказался неистощим на выдумки. Мало того, что школьный подвал они сдали кооператорам под социально значимую деятельность, мало, что в вечерние часы в классах гимназии велись занятия учебного центра «Губернские ремесла»… Но Корнеева уже подумывала о том, чтобы продавать работы учебного центра с выгодой для гимназии! Недалеко от Благовещенской набережной, в историческом центре Губернского Города, она присмотрела уютное помещение, в котором планировала открыть небольшой художественный салон. Деньги от продаж пойдут…