Сейф для семейных тайн (сборник)

А что, если пойти этим путем? Надо узнать, на месте ли картина. Вдруг ее украли? А что? Тогда все станет понятно. Или марки, может, какие ценные?»

От этих мыслей Лариса даже подпрыгнула. И как она на самом деле раньше об этом не подумала! Ведь это очень просто и лежит прямо на поверхности. Значит, завтра первым делом надо навестить Ольгу и вытребовать у Карташова копию завещания. Он обещал раздобыть. И если окажется, что чего-то нет на месте, то это и надо искать. Значит, именно ради этого и было совершено убийство.

Взбудораженная Котова ходила по комнате, боясь что-то упустить или забыть.

Что там Зубов Алексей Иванович говорил о завистниках? Это как раз вписывается в такой вариант. Если человек видел картину, к примеру, то очень может быть, что хотел ее иметь у себя. А Ведерский мог не согласиться продать. Тогда один выход. Это, конечно, для преступника. Нормальный человек всегда сможет отказать себе в желаниях такого рода — иметь предмет во что бы то ни стало. А вот человек озабоченный пойдет на все.

Есть ли такие в окружении покойного?

Но Лариса с грустью поняла, что, в принципе, очень плохо знает людей, окружавших Ведерского. Значит, нужно будет начинать все заново.

Котова долго еще ходила по квартире. Она даже спустилась на кухню выпить кофе. Наконец под утро легла в кровать и уснула.

Проснувшись утром, она первым делом позвонила Ольге Лариной и договорилась с ней встретиться. Оля пригласила Ларису к себе, чему последняя была очень рада. Хотела заодно посмотреть на ценные вещи, если, конечно, Ольга их перевезла.

По дороге к Лариной Котова заскочила к Карташову и взяла у него копию завещания.

— Доброе утро. — Лариса вошла в квартиру Ольги.

— Здравствуйте, Лариса Викторовна. — Оля выглядела гораздо лучше, чем в первые дни после смерти отца. Она даже посвежела и помолодела как-то, хоть и не была старушкой.

— Олечка, я хотела поговорить с тобой о вещах, которые завещал тебе отец. — Котова прошла в комнату и села на диван.

— О каких именно вещах?

— Вот тут в завещании говорится, — Лариса вертела в руках копию, — что отец оставляет тебе дорогую картину и марки. Ты что-нибудь знаешь о них? И вообще, где они сейчас?

— Да что мне знать. Марки папа давно собирал. А потом как-то картину купил. Говорят, что она жутко дорогая, но я точно не могу сказать. Только я еще ничего из папиной квартиры не забирала. В принципе, уже могу это сделать, но все как-то времени не было.

— Понятно. А мы могли бы с тобой туда поехать и посмотреть? — с замиранием сердца спросила Лариса.

— Если очень нужно, то конечно. Подождите, я сейчас соберусь.

Оля Ларина вышла, а Котова в который раз стала просматривать завещание. Вот ведь черным по белому написано — картина, марки. И почему такая простая мысль не пришла ей в голову раньше?

Женщина вдруг интуитивно поняла, что находится на верном пути. Ей даже жарко стало, участилось сердцебиение, но ощущения от этого были приятными. Хотелось быстрее посмотреть в глаза человеку, решившему взять на себя такой грех.

«А ведь наверняка я уже встречала этого человека, — подумала Лариса. — Я ведь в глаза его смотрела. Просто пока не знаю, кто он. Как же все это ужасно! Можно прожить с человеком всю жизнь и никогда до конца его не понимать, не знать, на что он может быть способен при тех или иных обстоятельствах. А потом вдруг такая история. И думаешь, почему я был такой слепой?»

Оля вышла, и они отправились на машине Котовой к дому, где до недавнего времени проживал Семен Александрович Ведерский. Генеральный директор строительной фирмы, о котором люди могут сказать только хорошее. Но нашелся человек, который взял на себя ответственность и смелость прекратить эту жизнь.

Дочь Ведерского открыла дверь. По ее лицу Лариса видела, что она несколько растерянна. Замешкавшись несколько секунд, она сделала наконец шаг и вошла. Котова — вслед за ней.

— Здесь никто с тех пор и не был. Я хотела прийти, разобрать, посмотреть, но все не решалась. Смелости, наверное, не хватало, — сказала Оля.

— Такое бывает. Но надо продолжать жить. Думаю, Семену Александровичу очень хотелось бы, чтобы у тебя все было хорошо. Чтобы то, что он заработал честным трудом, принадлежало тебе.

— Да, — тихо сказала Оля. — Мне кажется, что его дух все еще здесь.

— Очень может быть. — Лариса поежилась. Кто знает, вдруг это на самом деле правда, что люди окончательно покидают этот мир только через сорок дней.

— Картина висела в кабинете. — Ларина повела Ларису туда. — А вот и она.

Котова посмотрела на картину. Она не очень хорошо разбиралась в живописи. Здесь был изображен красивый пейзаж. И было видно, что картина старая.

— Значит, она на месте, — негромко проговорила Лариса. Ей вдруг стало обидно. Она ведь думала, что картина и является причиной преступления. А оказалось, что нет. — Ты уверена, что это она?

— Да. Никто сюда в мое отсутствие не приходил. Да и висит она так же, чуть криво. Замечаете?

— Нет.

— Папа специально ее так вешал. А еще он подкладывал под раму небольшой комочек бумаги. Если бы картину тронули, то он незаметно упал бы. И тогда можно было бы точно это знать.

Оля подошла к стене и приподняла раму. Лариса ничего не заметила, а Оля показала рукой на пол.

— Вон он только что упал. Картину не трогали.

— Понятно. Тогда, может, марки посмотрим? — вздохнула Котова.

— Давайте.

Ларина подошла к письменному столу, достала из нижнего ящичка ключик, потом пошла к шкафу и открыла еще один ящик. Вынула оттуда два толстых кляссера.

— И марки на месте? — сделала вывод Лариса.

— Как видите.

Котова села в кресло за стол и стала рассматривать марки. На письменном столе нашлась и большая красивая лупа. Только Ларисе она не пригодилась. И так все видно. И почему только специалисты рассматривают марки при помощи этого предмета? Детали, наверное, выискивают.

Просмотрев оба кляссера, Лариса вернула их Оле.

— Мне очень жаль, что я потревожила тебя, но мне просто необходимо было все проверить. Я рада, что все на месте, только это была моя зацепка. Слушай, а вот тут на последней странице ничего нет. Так и надо или что-то вынули? — решила задать последний вопрос Котова.

— Я не знаю, — Оля посмотрела на альбом. — Если честно, то у меня нет большой любви к маркам. Как-то раз папа показывал их мне, но не увидел в глазах никакой страсти. Больше он ко мне не приставал. Да он вообще мало кому их показывал. Я даже не знаю, для чего собирал. Обычно коллекционеры хвастаются своими экземплярами, а он не очень любил это делать.