Сейф

— Что ж, это правильно. — Валбицын посветил карманным фонариком и стал подниматься по ступенькам. — В селе спокойно? Нет красных?

Бобренок дождался, пока Валбицын совсем высунется из подпола, и сильным ударом свалил его. С противоположной стороны прыгнул Мохнюк. Они заломили Валбицыну руки за спину и связали их. Майор вытянул из внутреннего кармана пиджака ТТ Толкунова, нащупал там же плотно сложенные бумаги, подал Мохнюку.

— Они, — убедился тот, — секретные документы «Цеппелина».

Бобренку вдруг стало трудно дышать. Расстегнул верхние пуговицы гимнастерки, вышел на крыльцо. Сел просто на ступеньки, сжимая в ладонях ТТ. Возле крыльца уже зеленели высокие смородиновые кусты, раскрыли свои чашечки кроваво-красные тюльпаны. Солнце припекало, и облака медленно проплывали по чистому небу. Мирному и вечному небу. Бобренок подумал: поистине мирному, ведь уже не сегодня завтра кончится война, и он поедет в маленький городок под Киевом, где сейчас тоже сидит в саду, может, под такой же зеленой яблоней, и смотрит на такие же красные тюльпаны его Галя. Будет мир, и ему, наверно, уже никогда не придется воевать. Бобренок давно ждал такого дня, как сегодняшний, и знал: лучшего, пожалуй, не будет в жизни, но от сознания, что этот день наконец настал, не было легко и не пришло долгожданное спокойствие, металл пистолета холодил руку, и почему-то ныло сердце...

Авторизованный перевод Елены Ранцовой