Сэйл-мастер

— Вторая маршрутная точка, капитан, — доложил Сашка.

— Отлично, Белобрысов. Пилот, мощность кристаллов на четверть.

Бэла послушно повторила приказание в хрустальный шар корабельной трансляции, откуда Сандра жизнерадостно доложила о выполнении. Энергию кристаллов следует беречь: Стрим, конечно, волочет бригантину значительно медленнее, зато нет опасности, что в решающий момент корабль превратится в бесполезную, не держащую ни воздух, ни давление деревяшку, и всех членов экипажа постигнет мучительная смерть.

В эфирном фольклоре, порою, какому-нибудь юнге или помощнику штурмана удавалось выжить, законопатившись в бочке и прихватив с собой обломок вышеозначенного кристалла (как он не травился сырой магией, истории всегда оставляли за кадром), но никто почему-то не горел желанием проверять рецепт на практике.

— Отбой авральному расписанию, — Балл первой отцепила ремни безопасности, встала, слегка повела плечами — что для другого человека равнялось заразительному потягиванию всем телом. — Продолжать дежурства согласно вахтенному расписанию.

С этими словами она вышла.

Белка стянула с головы «венец» — на лбу и следа не осталось от шипа, собиравшего кровавую виру за вход эфир — молча кивнула Сашке и с хмурым видом спустилась следом за капитаном. А Сашка блаженно растекся по штурманскому креслу. За что он любил эфирный флот, так это за то, что даже в смену не приходится особо напрягаться. Пока, конечно, не случится какая-нибудь фигня. Но у нас или фигня, или аврал — на то уж он и эфир.

Глава 3, о зайцах и капитанских башмаках

Часы шли мирно, отмечаемые только покачиванием веревочек лага, тихим поскрипыванием кукушки в кают-компании и деликатным похрапыванием штурмана. Заснул Сашка совершенно без зазрения совести: восьмичасовая вахта — это безобразно много, и если уж Княгиня не позаботилась набрать достаточно офицеров, то пусть не переживает, если они стремятся сохранить жизнь и здоровье. А после вчерашнего выматывающего пре-старта искушению морфея не смог бы противиться и самый стойкий стоик из всех древних греков, известных своей стойкостью.

И все-таки выспаться ему не дали: часа за два до конца вахты по корабельной трансляции разнеслось:

— Кормчий вызывает мостик, Белобрыскин, отзовись!

— Да! — гаркнул Сашка в хрустальную подвеску переговорника, со сна и от раздражения — чуть ли не басом. Он терпеть не мог свое прозвище «Белобрыскин» — может быть, потому, что оно, в отличие от Санькиного эксклюзивного «Златовласка» приклеилось к нему в военной академии, и теперь не отдиралось никакими силами.

— Докладываю, — сказала Санька легкомысленным тоном. — При попытке осуществить плановую проверку кристаллов, я обнаружила, что вход в кормовой отсек заблокирован.

— Как заблокирован? — не понял Сашка.

— Заперт изнутри, — пояснила Санька. — Поскольку засова там нет, думаю, его кто-то припер бочкой с водой.

Сашка представил упомянутую бочку, и ему стало нехорошо.

— Кто мог ее сдвинуть? — спросил он словно бы у самого себя, но Санька услышала.

— Любой, кто имеет власть над водой, например, — сказала она холодновато. Капитана будить будешь, вахтенный?

Сашка в красках представил, какие на его голову обрушатся громы и молнии, если он в первую же свою вахту потревожит всемогущую Княгиню, однако делать было нечего: ситуация и в самом деле сложилась из ряда вон: посторонний на корабле, подумать только! Как будто не было по меньшей мере дюжины проверок и инвентаризаций.

— Тревогу бить, — мрачно ответил штурман.

— Аааа… — протянула Санька. — А ты уверен?

Сашка сжал зубы: он за многое любил и уважал Саньку, но не мог поверить, что в подобный момент она проявляет просто из ряда вон выходящую безалаберность — по хорошему, ей следовало самой объявить тревогу сразу же, а потом докладывать вахтенному офицеру.

— Ну ладно, тогда я сейчас в колокол позвоню, мне ближе, — сказала Санька, увидев его лицо, и отключилась.

Пока Санька бежала узким коридором до кают-компании, Сашка положил руки на хрустальный шар и вызвал капитанскую каюту. В сеточке для волос и розовой пижаме с кружевами Балл выглядела экстравагантно. Она довольно-таки спокойно выслушала Сашкино сообщение о постороннем на корабле.

— А! — сказала капитан. — Вероятно, пробрался в виде крысы. Мерзкие создания.

В последней фразе слышалось столько несвойственных капитану эмоций, что Сашка мало не попятился.

— Отставить тревогу, — снизошла до объяснений Княгиня. — Если ни мы, ни диспетчерская его не засекли, это или бес, или призрак, или домовой. Догадываюсь, — добавила она довольно едко, — что на военных судах вы ни с чем подобным не сталкивались, штурман; но торговцев эти мелкие паразиты не боятся. Надеюсь, вы в состоянии справиться с мелкой нечистью?

Тут до Сашки с опозданием дошло, почему Санька осталась так неподобающе беззаботна. Он попробовал дотянуться до нее — скорости ради, по их личному телепатическому каналу, а не по общей связи — однако было поздно: корабль, от киля до верхней палубы, продрал до досок обшивки низкий, встревоженный звон большого колокола.

«Ну вот», — тоскливо подумал Сашка, представив себе выражение лица Берг и мрачную угрюмость пилота, выдернутых из заслуженного сна.

Все, однако, оказалось не так страшно, как он предполагал: Белка, вскочившая на мостик меньше чем через минуту после объявления тревоги, просто хмуро посмотрела на Сашку, неожиданно широко зевнула, прикрыв рот рукой, и едко спросила, может ли она, в таком случае, пойти доспать положенное ей время.

— Нет, — ответил Сашка извиняющимся тоном, — примите мостик, пилот; а я схожу, посмотрю, что там можно сделать.

Без особой радости Бэла плюхнулась в пилотское кресло, и Сашка пожалел, что не притащил никакого журнала.

— В чем дело, штурман? — спросил мрачный голос Берг из медного раструба.

— Ничего особенного, — сказал Сашка. — Посторонний в отсеке кристаллов. Капитан считает, что это домовой или призрак.

— А! — хмыкнула труба. — Glasklar [12] . Also [13] осмелюсь предложить заскочить ко мне и взять бесогонного средства, сбор № 14. Кто у вас будет заниматься изгнанием…

12

Ясно (нем.)

13

Итак (нем.)