Сезон любви

Сердце Мэлори захлестнула теплая волна.

– Спасибо.

– На здоровье. – Сэбин откинулся на спину и снова привлек ее к себе. – Вот теперь можешь засыпать.

Женщина лежала, думая над его словами и о том, какую неожиданную проницательность и понимание он обнаружил. Внезапно она хихикнула.

– Что смешного?

– Я представила себе Мону Лизу с бульдожьей мордой.

– Не забывай, я сказал «породистый бульдог».

– А они менее безобразны?

– Нет, но они обладают большей целеустремленностью.

– А-а, ну тогда все в порядке.

* * *

Через три дня после этого Мэлори, как обычно, лениво потянулась, медленно приходя в себя после обычного послеобеденного сна. Сев на кровати, она заметила, что в комнате гораздо темнее, нежели обычно.

– Господи! Сколько сейчас времени?

– Девятый час.

– В семь часов я должна была встретиться с Кери в саду. – Она быстро вскочила на ноги. – Не понимаю, почему в последние дни я стала так подолгу спать.

– Может быть, потому, что не спишь по ночам? – Сэбин тоже приподнялся на постели и прислонился к изголовью кровати, наблюдая, как Мэлори торопливо влезает в блузку и джинсы. – Лично мне ни разу не удалось по-человечески выспаться ночью с тех пор, как ты здесь появилась.

– А мне – наоборот.

Однако это было не правдой. Ночами Мэлори по большей части ворочалась с боку на бок. Ей удавалось как следует выспаться только тогда, когда после обеда они с Сэбином уходили в его комнату и она оказывалась в его объятиях.

– Не пытайся меня обмануть, Мэлори. Ты забываешь, что я уже давно досконально изучил твое прекрасное лицо и тело. Я сразу же замечаю небрежно уложенные волосы и тем более круги под глазами.

Женщина почувствовала, что ее щеки заливает краска.

– Я действительно прекрасно высыпаюсь, честное слово.

Она повернулась к Сэбину, но его лицо в сумраке комнаты виделось лишь неясным светлым пятном.

– И тебе это удается даже без снотворного?

Мэлори замялась:

– Иногда удается. Вчера, правда, пришлось выпить таблетку.

– Это нехорошо. – Сэбин помолчал, а затем предложил:

– Лучше приходи ко мне.

– Что?

– Когда тебе не спится, приходи ко мне. – Голос, звучавший в темноте, глубокий и низкий, чуть дрожал. – И мы вместе прекрасно выспимся.

– Ты уверен? – напряженно спросила женщина.

– Да. Мы привыкли друг к другу за последние две недели. И, мне кажется, стали друг другу нужны.

– Тем больше оснований для того, чтобы отучиться от этой вредной привычки.

– Ты никогда не задумывалась над тем, что некоторые привычки могут пойти тебе только на пользу? Я намного лучше, чем любые твои пилюли, уж поверь.

– Тебе можно доверять только в такие моменты, как сейчас.

– Тогда распространи свое доверие чуть шире. Обещаю: если ты придешь ко мне сегодня ночью, я стану обращаться с тобой в точности так же, как каждый день после обеда. Мое слово нерушимо.

– Какая мне разница, от чего засыпать – от тебя или от своих таблеток!

– Кстати, как случилось, что у тебя возникла необходимость в снотворном?

Она мгновенно вспомнила, как посреди ночи раздается зловещее дребезжание телефона.

– Я переживала довольно тяжелый период.

– Но ты сильная женщина. Никогда бы не подумал, что тебя так просто выбить из колеи. Интересно… В последнее время меня тревожило то, что ты – всегда такая спокойная и дисциплинированная.

– С какой стати это должно тебя тревожить? Такова моя натура.

– Так ли?

– Да, и это не имеет ничего общего с тем, что я принимаю снотворное.

Губы мужчины скептически скривились.

– Однако эти таблетки, судя по всему, помогают тебе оставаться невозмутимой и хладнокровно идти по жизни? Тебе это нужно?

– Ты пытаешься выступать в роли моего психоаналитика?

– Я лишь пытаюсь понять тебя. От кого ты унаследовала такой безмятежный характер? Мэлори весело рассмеялась.

– Мои родители были самые беспечные, самые импульсивные люди, каких только можно себе представить. Совсем не такие, как я. Они все время либо спорили, либо занимались любовью, либо…

– Ты говоришь так, будто жила все время сама по себе. Тебе, наверное, было одиноко?

– Они никогда не хотели, чтобы я испытывала одиночество… Ты не правильно истолковал мои слова. Я их очень любила, а они любили меня. Но кому-то нужно было их уравновешивать.

– И этим «кем-то» стала ты – единственный член семьи, который никогда не теряет над собой контроль, присматривает за всеми остальными и неизменно сохраняет спокойствие. Могу поспорить, что ты ни разу в жизни не действовала под влиянием момента. Не считая, конечно, того случая, когда вышла за Бена, – более тихим голосом добавил Сэбин.

Мэлори не нравилось это копание в ее душе. Сейчас она чувствовала себя даже более беззащитной, чем в ту ночь, когда, обнаженная, лежала перед Сэбином на широком диване.

– Это лишний раз говорит в пользу того, что не поддаваться на мимолетные порывы суть проявление мудрости, – сказала она. – Поверь мне, брак с Беном не прошел для меня бесследно. Мне преподнесли достаточно много неприятных уроков.

– Значит, ты всегда сдерживаешь свой гнев, действуешь рассудительно и никогда не теряешь над собой контроль?

– А почему бы и нет? Вполне цивилизованный подход к жизни.

– Но твой ли это подход, вот что мне хотелось бы выяснить.

– Такова моя натура, таков мой характер, – повторила Мэлори и направилась к двери. – Увидимся за ужином.

Уже вслед уходящей женщине Сэбин проговорил:

– Хочу верить в то, что ты права по поводу своих таблеток, но я боюсь, что ты принимаешь их уже слишком долго и отказаться от них тебе будет не так просто. Выброси их лучше в сортир и приходи ко мне.

* * *

Мэлори с отвращением смотрела на темно-коричневый пузырек, стоявший на тумбочке возле ее постели. Она ненавидела всяческие таблетки не меньше, чем Сэбин, и понимала, что ей не надо принимать их ни сегодня вечером, ни когда-либо еще.

Три часа спустя она все также смотрела в никуда. Сна не было ни в одном глазу.

Приходи ко мне, звал ее из темноты низкий, не слышимый никем голос Сэбина, обещая отдых, покой и силу.

Она перевернулась на другой бок и постаралась прогнать воспоминание, которое представляло для нее еще большее искушение, нежели темно-коричневый пузырек со снотворным.