Сезон Маршей

Элизабет закрыла глаза. Ее била дрожь. Майкл, если ты жив, пожалуйста, позвони.

Часы показывали одиннадцать. Она включила телевизор. На всех каналах, местных и кабельных новостных, говорили только об одном, о покушении на Дугласа Кэннона. Имя ее мужа не упоминалось. Элизабет достала из сумочки сигарету и закурила.

Дверь открылась, и в комнату заглянула медсестра.

— Извините, мэм, но у нас не разрешается курить.

Элизабет огляделась, не зная, куда выбросить сигарету.

— Дайте ее мне, миссис Осборн, — мягко сказала медсестра. — Может быть, вам что-нибудь нужно?

Элизабет покачала головой.

Едва дверь закрылась, как зазвонил сотовый.

Она торопливо вытащила телефон из сумочки.

— Да?

— Это я. Ничего не говори, только слушай.

— Майкл, — прошептала она.

— Со мной все в порядке. Я не ранен.

— Слава Богу.

— Как Дуглас?

— Ему сделали операцию. Врач считает, что он поправится.

— Где дети?

— Они здесь, в госпитале. Когда я тебя увижу?

— Не знаю. Может быть, завтра. Мне необходимо кое-что сделать. Я люблю тебя.

— Майкл, где ты? — спросила она, но он уже отключился.

Ребекка оставила «вольво» на долговременной стоянке в аэропорту Даллеса и перед тем, как войти в комнату отдыха, бросила ключи в мусорную корзину. В кабинке она переоделась, сменив костюм на линялые джинсы, свитер и замшевые ковбойские сапожки. Потом собрала и заколола волосы и надела парик. Трансформация заняла менее пяти минут — из зеркала на нее смотрела Салли Берк, жительница Лос-Анджелеса, что подтверждали выданные в Калифорнии водительские права и паспорт.

Пройдя к билетной кассе «Эйр Мексико», Ребекка купила билет до Мехико. Следующие семьдесят два часа обещали стать самыми трудными. Из Мексики ей предстояло отправиться в Центральную, а потом в Южную Америку, ежедневно меняя паспорта и внешний вид. В Буэнос-Айресе она должна была сесть на самолет и вернуться в Европу.

Посадку еще не объявили, и она устроилась на диванчике в зале ожидания. Однако стоило ей закрыть глаза, как перед ней вставала одна и та же картина: фонтан крови, бьющий из головы охранника.

На экране телевизора диктор Си-Эн-Эн зачитывал последние новости.

Бригада Освобождения Ольстера взяла на себя ответственность за покушение на жизнь американского посла в Великобритании Дугласа Кэннона. Двое нападавших, мужчина и женщина, все еще на свободе. По словам врачей госпиталя университета Джорджа Вашингтона, пострадавший находится в тяжелом состоянии, но ранения не угрожают его жизни.

Ребекка отвернулась . Где ты, Жан-Поль?Она достала из сумочки и еще раз перечитала письмо, которое получила от него четыре часа назад.

Отправляйся в это место. Я приеду к тебе, если смогу.

Диктор-информатор объявил посадку на рейс до Мехико. Ребекка скомкала листок, бросила его в мусорную корзину и направилась к турникету.

Глава сорок первая

Вашингтон

— Как тебя называть?

— У меня много имен, но в последние годы я пользуюсь именем Жан-Поль Делярош и ассоциирую себя с ним.

— Так мне называть тебя Делярошем?

— Если хочешь.

Несмотря на поздний час, движение на окружной не ослабело — в Вашингтоне вечерний час пик растягивается до поздней ночи. Майкл свернул на автостраду 95 и теперь ехал на север, в сторону Балтимора. «Форд» он взял в агентстве у Национального аэропорта, куда они добрались на такси. Поначалу таксист не хотел открывать сажать странных мужчин в костюмах, выглядевших так, словно их только что избила шайка грабителей. Тогда Делярош помахал перед ним пачкой двадцаток, и водитель сказал, что если им нужно на луну, то он доставит их туда к утру.

Делярош сидел впереди, положив ногу на приборную доску, потирая колено и хмурясь, как будто оно предало его в решающий момент. В другой руке он небрежно держал сигарету, выпуская дым в приоткрытое окно и не проявляя ни малейших признаков беспокойства или страха. В салоне вдруг запахло сырым перегноем.

Многие годы после смерти Сары Майкл старался представить образ ее убийцы. Теперь он видел его перед собой — невысокого роста, но плотного, с рельефными мышцами боксера. Слушая голос — прежде Майкл слышал его только один раз, в Кэннон-Пойнте, в ночь нападения, — он понимал, что в Деляроше соединилось много людей разных национальностей; французский акцент сменялся немецкий, немецкий голландским или греческим. Пожалуй, не было только русского. Может быть, он уже и забыл родной язык?

— Между прочим, в твоем «браунинге» не было патронов. — Делярош устало вздохнул, как будто ему надоело повторять одно и то же. — Стандартное оружие цэрэушника — автоматический «браунинг» с обоймой на пятнадцать патронов. После перезарядки ты трижды выстрелил в меня у дома, четыре пули выпустил в ветровое стекло «сааба» и восемь, когда палил вслед.

— Если ты знал, что патронов нет, то почему просто не сбросил меня с моста?

— Потому что если бы я даже убил тебя, шансов на спасение было бы слишком мало. Без машины, без оружия, без связи рассчитывать не на что. Так что ты был моим единственным оружием.

— Что ты такое несешь?

— У меня есть кое-что, что нужно тебе, а у тебя то, что нужно мне. Ты хочешь узнать, кто меня нанял, а мне требуется защита от врагов для спокойной жизни.

— Почему ты считаешь, что я выполню условия сделки, а не сдам тебя, когда узнаю, что хочу?

— Люди уходят из ЦРУ только в том случае, если у них есть принципы. И не возвращаются в ЦРУ по просьбе президента, если не верят в честь. Честь, благородство, порядочность — твое слабое место. Скажи, почему ты вообще избрал для себя такую жизнь? Может быть, все дело в твоем отце, а?

Похоже, подумал Майкл, он изучал и анализировал меня так же, как я его.

— Вряд ли я сделал бы то же самое на твоем месте. Скорее, дал бы тебе упасть с моста и получил удовольствие, наблюдая, как твое тело уносит река.

— Хвастать нечем. Да, ты честен и принципиален, но крайне эмоционален, а потому тобой легко манипулировать. КГБ понял это и сначала подвел к тебе Сару Рэндольф, а потом приказал мне убить ее у тебя на глазах.

— Заткнись! — бросил Майкл, с трудом сдерживая желание остановиться и вытрясти душу из своего спутника. Впрочем, тут же напомнил он себе, еще неизвестно, кто из кого вытряс бы душу — там, на мосту, Делярош едва не убил его голыми руками.