Сезон охоты на властного босса

– Луковица – получишь!

– Я хомячков не боюсь, - фыркаю, утаскивая тарелку с яичницей, прямо из рук муженька.

– Это вообще-то моя! – возмущается он.

– Кошмар! Смотрите, что этот ваш брак с людьми делает!
– делано вздыхаю. – Любимой жене пожалел яиц.

– Они каждую ночь в твоём распоряжении, - хохочет этот пошляк, подмигивая.

Ну вот как с ним бороться? Похоже, что никак. Только любить!

***

– Работаешь? – ехидно уточняет Егоров и, просиживая свои штаны в моем кресле для посетителей, вытаскивает карандаш с подставки для канцтоваров. – А вышла бы за меня замуж – не работала бы.

Именно поэтому я за тебя бы и не вышла. Ибо работа для меня – это моя отдушина. Федя всецело меня понимает и разделяет такое рвение. Ну у него и выбора то особо нет. Или принимать меня такой какая я есть или принимать таблетки, чтобы принимать меня такой, какая я есть. Другого не дано.

– Слышал бы тебя Фёдор Геннадьевич – оторвал бы уши, Бероев. Чего пришел?

– Какая ты, Софья, грубая стала. Это тлетворное влияние твоего муженька. Да, да!

– Бероев, я скоро сама тебе уши оторву. Чего тебе надобно, старче?

– Ничего, - пожимает плечами Егор. – Просто в гости зашел. По-дружески.

– Ты главное сделай так, чтобы Федька поверил. Ему твой график посещений моего кабинета что-то не очень нравится. Уже несколько раз грозился отправить тебя на консультацию к пластическому хирургу.

– Зачем это? – настороженно подбирается мужчина.

– Нос твой рихтовать, - бросаю неловко, делая вид, будто безумно заинтересована происходящим на экране компьютера. Работаю я, в общем. Не видно разве?!

– Дай угадаю. После встречи с его кулаком?

– Какой ты догадливый, Егорка. Не мужик, а золото. Пропадает только без Центрального хранилища Банка России. Срочно надо исправлять и сдать тебя на принудительное хранение.

– Кому это? – пыхтит возмущенно.

– Жанне, - жму плечами я. – Хороший кандидат. Надежный. На свадьбе моей, опять-таки, вы чудесно зажгли под Сердючку.

Нет, ну надо было их видеть просто! И куда только вся сдержанность Егора Сергеевича подевалась? Отплясывал так, что искры с пят летели. Эх, не зря я их так отчаянно тогда подталкивала друг к другу. Идеальная же пара выйдет. Просто пока не сильно понимают своего счастья. Но не беда. У них есть я! Я им помогу! А у меня есть Федя и он поможет мне. Что значит не захочет? Куда денется с подводной лодки?!

– Пойду-ка я…работать. Кофе всё равно не наливаешь. Хозяйка из тебя, конечно, такое себе.

– Алла нальет, - говорю крепкой мужской спине в темном костюме.

Зачем приходил?! Что хотел?! Еще и карандаш стащил!

Мобильный гудит от входящего видеозвонка. Жму принять вызов и любуюсь бородатой мордахой на весь экран телефона. Чумазый то какой, Господи. Небось опять у него запил кто-то и Фёдор Геннадьевич решил собственной персоной заменить непутевого работника. Так. Стоп. Кажется, примерно с этого и началось наше знакомства.

Прищуриваюсь зло и пытаюсь отыскать малейшие признаки присутствия женщины в радиусе нескольких метров от мужа. Порву, как Тузик грелку!

Впрочем, не такой же он дурак звонить мне при какой-то бабе. Выдыхаем, Софья. Выдыхаем. Никто на Вашего мужа не претендует.

– Моем, моем трубочиста. Чисто, чисто, - цитирую Чуковского с его «Мойдодыром». – Откуда такого красивого дяденьку к нам занесло?

– Дяденька за…- вздыхает муж в трубку. – Ты представляешь…

Дальше следуют какие-то ругательства. Не в прямом смысле. Просто Федя начинает рассказывать, что друг его, тот самый полицейский, притащил какой-то раритетный хлам и они его решили коллективно сделать. В общем, мальчики развлекались. Спросите, почему же ругательства? Дак я понятия не имею, о чем он там мне пытается рассказать. Белый шум какой-то. Из всего потока я поняла только: «сломалось». Но я слушала. Честно. Как не слушать. Такой красивый, когда рассказывает. Не могу!

– Звонишь поделиться? – улыбаюсь понятливо.

– Ага. Поймала меня в свою ловушку – теперь терпи. Нечего было охоту открывать.

– Так я не на тебя открывала! – фырчу.

– А попался я. Всё, мать. Терпи!

– Я еще не мать, - мы женаты то всего ничего.

Какая еще такая мать?! Не то, чтобы я не хочу ею стать. Хочу. Это закономерно, что хочешь иметь продолжение своего любимого мужчины. Но у нас всё с ним слишком быстро. Я всячески пытаюсь тормозить Фёдора, но у того отсутствуют тормоза, когда касается меня дело.

– Это мы исправим, Луковица. Зуб даю!

Федор Геннадьевич

Никогда не думал, что женюсь так быстро. Но раздумывать над этим фактом и времени то особо не было. Луковице моей только дай слабину – сразу на попятную. Не хочу, не буду.

Правда, её капризы я готов был терпеть постоянно. Влип в эту кудрявую вредину по самые уши и выныривать не хочу. Пусть и нервы она мои в клубок смотала и салфеточки ажурные с них сплела.

– Федь, подумай, - дула губы Татка. Её моя женитьба больше всех волновала. Еще бы! То у меня одна капризуля великая была, а теперь целый две. Здоровая конкуренция! Ничего. Полезно. Рано или поздно придется Татке свою жертву искать и мозг ей ковырять чайной ложечкой.

Остальные как-то философски восприняли новость о скоропостижной женитьбе. Всё моё близкое окружение знало, что если я чего-то решил – так тому и быть. А я твердо решил, что Луковка станет моей женой. Даже если она сопротивляется этому факту. Не отпущу. Моя прелесть.

– И как тебе семейная жизнь? – вытирает чумазый лоб Илюха. Да, да. Тот самый друг детства, что любезно помог мне достать информацию про Софью, в свое время. Так сказать, наш личный купидон на полставки.

– Прекрасно, - потягиваюсь, норовя разогнать кровь в затекших мышцах и улыбаюсь как полудурок на все свои 32 зуба.

Луковица у меня, конечно упрямая, но люблю я характерных дам. Разве то женщина, если нос свой красивый гармошкой не кривит и не фыркает, будто стадо ежей в брачный период?! Нежные девочки-одуванчики меня никогда особо не прельщали. То ли дело моя Луковка! И по харе съездит, и потом в эту же побитую харю поцелует!

– Не жалеешь?

– Что ж я не человек, что ли?! Жалко её, конечно, - вспоминаю старый бородатый анекдот, бороздящий просторы всемирной паутины.

Илюха ржет и понятливо кивает, не пытаясь влезть в душу своими вопросами. Вот за это я его и ценю. Золотой мужик!

Соньку я свою обсуждать ни с кем не буду. Счастье любит тишину. Кажется, так говорят умные люди?!

Еще около часа мы пытаемся вдохнуть искру жизни в раритетное авто. И может быть просидели бы дольше, но рабочий день обычного офисного планктона подходил к логическому завершению, а значило это одно: надо Луковицу свою домой тащить. Знаю я её. Сейчас засядет, счет времени потеряет, потом на буксире её тащи уставшую и измученную.

Вообще работа эта её – блажь, конечно, чистой воды. Но я упрямо молчу. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. Очень уж дорог этому нежному сердечку её маленький, но довольно-таки процветающий бизнес.