Сезон охоты

К счастью на улице никого не было, а иначе были бы вопросы. Опустив Феникс на ближайшую скамейку, я достал из кармана телефон, но тот, как и ожидалось, не работал. Увы, от чересчур большого количества магии электроника перегорела.

Пришлось идти пешком. Я надеялся только, что отдел уже отбили обратно и там наши. Обидно было бы после всего случившегося попасть в плен. К счастью удача, наконец, улыбнулась нам. Все через пару минут рядом с нами резко затормозила машина и из неё выскочили двое наших оперативников.

Ребята помогли мне занести Феникс в машину и положить на заднее сиденье. Я сел рядом, и мы сразу поехали в отдел. Егор связался с дежурным и доложил, что нашел нас. Это прозвучало немного странно, да и смотрели оперативники… немного удивленно, словно не ожидали нас увидеть.

Почти весь отдел сбежался на нас посмотреть. Все удивленно переглядывались и вполголоса что-то обсуждали. Феникс сразу отнесли в лазарет, а меня потянули к начальнику. Я попросил кружку чая, и человек пять побежало в столовую за ним.

В кабинете у Валерия Алексеевича я согрелся и кратко рассказал, что произошло в подземелье. Выслушав меня, начальник и Сергей переглянулись.

– Как Вайлет? Её взял в заложницы какой-то наемник, как же его звали…

– Она в порядке, сейчас в школе, - ответил Сергей, думая о чем-то своем.

– В школе? Ты бы ей хоть пару дней отдохнуть дал? И, мы сейчас воюем с немцами, разве не стоит её эвакуировать?

– Игорь, - мягко начал Валерий Алексеевич. – Какой сейчас день?

– Что значит какой? Двадцать седьмое сентября. Или уже двадцать восьмое?

– Одиннадцатое, - невесело улыбнувшись, поправил меня Сергей, – ноября. Мы перестали вас искать две недели назад.

– Что?!

– Мы перерыли все катакомбы до самого дна. Нашли тела бойцов, которые должны были сопровождать вас, вломились в пещеры ведьм и обыскали их, хотя из-за этого едва не началась война, но не обнаружили ни малейшего следа тебя или Феникс.

– Но… как? Наша схватка длилась всего… минут пять-десять. И еще с полчаса я выбирался на поверхность.

Сергей и Валерий Алексеевич опять переглянусь.

– Это еще не все.

– Что еще случилось?

– Игорь… твоя мама умерла.

[1] Nicht schiessen! (нем) – Не стреляйте!

[2] Темнобородый – аналог нашего выражения «безусый юнец».

Эпилог

Подойдя к её могиле, я остановился, не зная, что делать дальше и просто сел на снег. Никогда, даже в страшном сне я не мог представить себе такого. Бесчисленное число раз я обижался на неё, злился, ругался, выцарапывая себе право жить своей жизнью, но при этом никогда даже не думал о том, что мама может умереть.

– Вот я и пришел, а её уже нет, - негромко произнес я.

Феникс подошла сзади и положила руку мне на плечо. Её ждали дома свои родители и сестра, но она решила на пару дней остаться рядом со мной.

– А я… я… даже не смог оказаться рядом… и сделать ничего не могу…

– Ты можешь отомстить.

– Кому мстить?! Придуркам, которые не понимают, что их розыгрыши могут убить? Скорой, которая целый час ехала на вызов? Врачу, который просто не смог ничего сделать? Кому из них мне мстить?!
– Вспышка злости словно бы забрала у меня последние силы.

– И разве это вернет мне маму?…

– Не знаю, - вздохнула Феникс. – Просто… не знаю, как тебе помочь!

Никто так и не смог нам сказать, как так получилось, что для нас прошло всего с десяток минут тяжелой схватки, а для мира – полтора месяца. Что-то каким-то образом отрезало нас от мира и сильно замедлило время вокруг нас.

Нас искали по всему подземелью, перерыли все от верха, до самых нижних туннелей. В поисках участвовали оперативники, солдаты, маги и даже гномы. Но никто ничего не почувствовал и не заподозрил. А теперь маги ломают голову, почему они не засекли искажение пространства и времени?

Разумеется, даже Орден не смог скрыть от моей мамы, что я пропал без вести. Она не хотела верить в худшее, требовала продолжать поиски и очень волновалась…. А потом какие-то шутники ради прикола позвонили и сказали, что её сын умер.

Я еще долго сидел на кладбище и смотрел на могилу матери. Почему-то такая простая мысль, что родители не вечны, приходит в голову слишком поздно. И не важно: какие у вас хорошие были отношения или плохие, понимали вы друг друга или нет, и как часто вы ссорились тоже не имеет значения. Просто в один самый неподходящий момент вы остаетесь одни и… уже никогда ничего не сможете сказать, объяснить или попросить прощения. Все это останется в прошлом…

Потом мы вместе с Феникс медленно пошли обратно. Старую нашу квартиру давно продали, так что мы пока ночевали у Коли и подыскивали себе новое жилье. Рыжая волшебница успешно закончила стажировку (еще бы!) и получила официальное направление в наш отдел. Что, в общем, тоже было неудивительно, после нападения немцев, у нас катастрофически не хватало людей.

Немцев, кстати говоря, заставили выплатить компенсацию, хотя погибшим она не сильно помогла. Что же касается причин войны и её итогов, то нам никто ничего не сказал. Более того, всем участникам боев приказали дать подписку о неразглашении.

Вот так вот. Мы не имели права знать, из-за чего убили наших товарищей…

Единственное, что лично я смог понять во всем этом – нам еще очень далеко до края доски в этой жуткой шахматной партии.

– Ненавижу… ненавижу…

Хрипя от злости, обгоревший до черноты человек полз по туннелю к выходу. На нем не было живого места, а местами из обуглившейся плоти выступали кости, но он упрямо полз вперед и как заведенный повторял:

– Ненавижу… твари… ненавижу…

Навстречу ему из темноты вышел голодный оборотень. Человек замер, глядя на него. Оборотень на мгновение замялся, слишком подозрительно выглядела добыча, но голод и жадность пересилили осторожность.

Человек довольно улыбнулся, подпустил оборотня поближе и внезапно с непонятно откуда взявшейся силой прыгнул на него. Волк сначала зарычал, потом завизжал, а когда взглянул в жуткие глаза «добычи» замер от ужаса, понимая, что его ждет.